Жаба в дырке - Татьяна Нильсен
– Как у того комика: вместе с чужими свои попались под горячую берёзу. А когда мне их сортировать, мне же рано на работу! – Станислав горько усмехнулся. – Как же он не засветился ни на одной камере видео наблюдения?
– Абдулхалиев таксистом работал, знал в городе все ходы и выходы.
– Почему в прошедшем времени?
– Помер сегодня ночью. После убийства следователя, который закрыл дело, сам попал в аварию. Хорошо в больнице я успел записать показания на диктофон. Так что там про Миниханова? Не мути воду, дело закрыто!
Беликов ничего не ответил, на этот счёт у него имелись свои соображения, но до поры, до времени, раскрывать карты не имеет смысла. Он кивнул в сторону Колышкина, который что-то горячо обсуждал с двумя, хорошо одетыми джентльменами. Почему-то про себя Станислав определил их именно в английской манере:
– А это что за господа?
– Один наш, сотрудник банка, второй прилетел из Франции. Ищут пропавшего мужика. Тот приехал в Россию, потратил кучу бабок, служба безопасности банка пыталась выйти с ним на связь, но безуспешно.
– А наш отдел, каким боком? Экономические преступления не в нашей компетенции.
– Шеф попросил оказать содействие.
– Я поучаствую?
– Да сколько угодно!
– Что-то уже известно?
– Только то, что крупные суммы снимались наличными через банкоматы, потом стали перечисляться на приобретение строительных материалов и строй подрядных организаций.
– Известно каких?
– Вот ждём, когда компьютерщики нароют информацию.
– Каким ветром француза занесло в наши края?
– Тёмная история. Филипп Зайцефф это начальник службы безопасности одного крупного национального французского банка. Он пытался выяснить у родственников, за каким лешим вкладчик отправился в другую страну, но те не знают, с какими целями мужчина уехал в Россию. Перед отбытием он сообщил сестре, что будет в отъезде всего несколько дней, а информации о нём нет уже долгое время.
Дверь отворилась, и вошёл высокий парень с серьгой в ухе и с забранными в тощий хвост, жидкими волосами. Он оглядел присутствующих и, увидев разрешающий кивок Аристархова, принялся докладывать:
– Деньги со счетов уходили по нескольким адресам. Помимо тех тысяч наличными, которые были сняты с банкомата, крупные суммы по безналичке ушли вот на эти счета, – компьютерщик уткнулся в распечатку. – Получателей только три – строительная компания «Зелёный город» из Москвы, местная инвестиционная строительная компания «Стройинвест» и муниципалитет города.
– А муниципалитет за что мог получить? – у Беликова в голове роились смутные догадки, но он пока не мог соединить их в общее звено.
– Например, за продажу и приватизацию какой-нибудь недвижимости, – парень вынул из кармана рубашки очки, тряхнул дужками и посадил на переносицу. – Это надо спрашивать у городских властей. Я сличил мужчину с записи камер видео наблюдения с банкоматов. Во всех банках средства снимал один и тот же человек. Сами видите, лица почти не разобрать, тёмные очки, кепка и ещё капюшон. И всё же удалось рассмотреть, что это не тот человек, фотографию которого вы мне дали, – компьютерщик спохватился и протянул телефон Филиппу. – Они разного роста и строение черепа совсем не схожее.
– Разрешите полюбопытствовать? – Колышкин перехватил телефон. – Почему вы не показали нам фотографии сразу? – Александр Павлович поднял глаза.– Этот мужик давно лежит в нашем морге, никак личность не можем установить!
Глава 15
Она несколько лет трудилась на торговой ниве, а точнее в отделе дьюти фри крупного международного аэропорта. Это со стороны казалось, что не работа, а сказка. Стой себе, хлопай глазками, ненавязчиво рассказывай покупателям о прелестях или преимуществах того или иного косметического средства или парфюмерии. Она и сама сначала нарадоваться не могла, что попала в касту избранных, не многие могут находиться непосредственно на самой границе, разделяющей мир на тот и этот. В этом рутина, серость, маленькая съёмная квартира и никакой личной жизни. В том, куда уносят самолёты, изумрудами переливается вода в море, лениво шелестят опахала лохматых пальм и в золотистом, горячем песке вязнут ступни.
Восторженное отношение к службе скоро утихомирилось. Приходилось стоять на ногах по двенадцать часов. Это хорошо, если смена с восьми утра и до восьми вечера, а если попадалась ночная, то дело дрянь! Часа в четыре утра наваливался сон, ноги казались слоновьими баобабами, и веки наливались свинцом. Хотелось обнять какой-нибудь стеллаж с рядом коробок элитной парфюмерии «Шанель» и упасть в забытье хоть на несколько минут. И всё же присесть и отдохнуть удавалось. Ночью интенсивный людской поток немного спадал, и девочки подменяли друг друга. В районе пяти утра снова начиналась круговерть чемоданов, сумок и лиц, пассажиры сновали среди полок, нюхали, брызгались всем подряд, от чего запахи перемешивались и уже никакие кофейные зёрна не могли отделить один аромат от другого. Ужасно уставали ноги и спина от того, что все двенадцать часов приходилось стоять на каблуках в узкой юбке. К строгому дресс коду прилагался обязательный макияж и улыбка. Однако находились и преимущества – хорошая зарплата и возможность почти даром приобретать бракованную или с истекающим сроком годности косметику и парфюмерию. Имелись и издержки профессии – букет ароматов проникал во все поры, от чего сливался в один густой шлейф, и нос уже не отличал нюансы различных запахов. За несколько лет работы она научилась разбираться в людях. Труднее всего было угодить русским туристам из глубинки, те хотели дёшево и сердито, таскались с баулами среди стеллажей, рискуя что-нибудь обрушить. Они придавали своему виду значимости, шумно советовались, брызгались всеми тостерами подряд и в итоге, купив уценённый одеколон, с королевским достоинством шли на посадку. Как правило, такая публика приобретала горящие путёвки по бросовым ценам в отели две-три звезды и набивала чемоданы колбасой и консервами, чтобы не особенно тратиться на зарубежную еду. Женщины складывали обменные купюры между упругих грудей, а мужикам пришивали карманчики к трусам для заначек. Некоторые покупали недорогой алкоголь, тут же распечатывали и уже в салоне самолёта оживлённо балагурили, громко смеялись, а иногда перебирали до скандалов и дебоширства. К слову сказать, глубинная публика постепенно окультуривалась и со временем начала вести себя более подобающе. В бизнес – классе летали политики, артисты, бизнесмены и денежные мешки и тоже керосинили будь здоров, только алкоголь употребляли более качественный и парфюмерию приобретали другого уровня, зачастую даже не принюхиваясь, лишь бы коробка красивая и
