Лотос, рожденный в грязи - Марина Крамер
А потом его посадили. Это было как гром среди ясного неба – именно так Инара ощутила новость о задержании любовника и предъявленных ему обвинениях. Лариса к этому времени уже была замужем за простоватым, хоть и работящим Сергеем Ифантьевым, зять Инаре не нравился, но она молчала, радуясь, что дочь не мешает осуществлению ее плана. А план уже был, Инара придумала, как использовать заброшенный монастырь, как находить рабочих, которым можно платить совсем минимально. Она пару раз съездила к старику Григорию, который был уже совсем дряхлым, но его заменяли сыновья. И тут – такой удар…
Дмитрию дали двенадцать лет, и Инара поняла, что на этом можно поставить крест. Однако, поразмыслив, она поняла, что и так Панюшкин может быть ей полезен. Она ездила к нему на долгосрочные свидания и там потихоньку прощупывала почву. Уже в то время у нее была готова почти вся концепция прикрытия – монастырь, новая вера, в которую можно обращать глупых, запутавшихся, просто несчастных людей, которые будут нести свои деньги, которые Инара будет вкладывать в разработку золотоносной жилы – аккуратно, так, как учил ее Василий. Главное – не светить свое благосостояние даже во времена, когда это перестало быть противозаконным. Дмитрия она планировала использовать как лицо, как вывеску – он был недурен собой, имел хороший голос, нравился женщинам, а Инара отлично понимала, что именно женщины легче всего попадаются в ловушки разных сект, у них больше предпосылок для этого – то пьющие мужья, то деспотичные матери, то дети, попавшие в лапы наркодилеров. В общем, ставку в своих планах Инара делала именно на это. И все чуть не свел на нет злосчастный Панюшкин, угодив в места заключения.
А еще хуже стало, когда однажды ночью он возник на пороге ее квартиры – грязный, оборванный, обросший щетиной, простуженный так, что едва мог говорить. Да еще и не один – с ним вместе пришел такой же оборванец, только под два метра ростом. Инара в буквальном смысле осела на пол – поняла, что они совершили побег, усугубив тем самым свое и так не блестящее положение. Сидеть Дмитрию оставалось еще семь лет.
– Это Антоха, – вталкивая приятеля в квартиру, пробурчал он. – Мы у тебя пока осядем, а завтра он уйдет.
Инара от шока даже не смогла возразить, и Антоха Мадьярский остался на диване в большой комнате.
– Идиот… – стонала она, держась за голову, пока Дмитрий, налив полную ванну воды, отмокал и отогревался. – Ты не понимаешь, что тебя будут искать? Тебя в розыск объявят, придурок, и ко мне придут в первую очередь!
– Ты хитрая, ты откупишься, – бормотал Панюшкин, ныряя в горячую воду с головой.
– Ловок ты мои деньги считать! Хоть рубль-то вложил?
– Ой, брось, Инарка… отлежусь, буду думать, где документы нам с Антохой достать. Ты же поможешь?
Инара со злостью захлопнула дверь ванной, упала на кровать в спальне. Мало того что приперся сам, так еще притащил какого-то жлоба, и ей теперь нужно будет думать, как помочь им обоим. Хотя…
Вспомнив внушительные габариты Антохи, Инара мгновенно прикинула, что может использовать и его, в благодарность, так сказать, за помощь.
Документы сделать она им помогла, обрезав фамилию Мадьярова до короткого, похожего больше на прозвище «Мадьяр». Он до отсидки был женат, жена работала учителем в одной из школ подмосковного городка, и Инара, используя связи все той же Диночки, перетащила ее в Москву. Антон стал кем-то вроде телохранителя, помогал убеждать сопротивляющихся, а со временем, когда Инара на подставное лицо купила заброшенное здание ночного клуба и переоборудовала его в «досуговый центр», чтобы иметь место для легальных сходок и вербовок новых последователей, Антон стал там директором. Прихожане же звали его «апостолом» и боялись не хуже, чем духовника, которого никогда не видели.
С Дмитрием пришлось повозиться – он категорически не собирался следовать приказам сожительницы и уезжать из Москвы, а ей позарез нужно было убрать его с глаз подальше – могли увидеть дочь и зять, например, а им она сказала, что он ее бросил и уехал в неизвестном направлении, да мало ли кто мог его узнать и донести в полицию. А то, что Дмитрий объявлен в федеральный розыск, Инара отлично знала через любовника Диночки, сотрудника аппарата МВД. Небольшой слиток золота убедил его не поднимать шума, и эта непредвиденная трата тоже злила Инару.
Помог случай. Дмитрий, как обычно, торчал в ресторане, и там его узнал бывший одноклассник. Такое иногда случается – в огромном городе, где ты не родился и не рос, к тебе вдруг подходит человек, знающий тебя с самого детства. Вот и с Дмитрием произошло такое. Мало этого, оказалось, что одноклассник прекрасно осведомлен о произошедшем с ним и умеет хорошо считать, а потому поинтересовался, как Дмитрию удалось с такой статьей выйти условно-досрочно.
Панюшкин приехал к Инаре весь белый, с трясущимися губами, готовый ползать в ногах – настолько не хотел снова за решетку. И вот тогда она выдвинула ему условие – уезжаешь в монастырь, становишься духовником Василием, о котором мои вербовщики талдычат всем приходящим на собрания. Или так – или убирайся на все четыре стороны, садись снова в тюрьму, делай что хочешь, но на помощь больше не рассчитывай.
И у Панюшкина не осталось выбора. Он принял имя единственного мужчины, которого Инара любила по-настоящему, а также специально отлитый из золота крест – такой, как носил Василий и который Инара отдала старику Кривошеину в первый приезд к нему.
За восемнадцать лет при помощи денег Инары и пожертвований прихожан «церкви» монастырь привели в отличное состояние, Дмитрий вошел во вкус и начал принимать там богатых гостей, заучивая присылаемые ему Инарой «проповеди» и проводя сеансы «покаяний». Идею с девственницами тоже подал он, и Инара, знавшая о его патологической любви к женщинам, махнула рукой – никаких чувств к нему она не испытывала, это был уже просто бизнес, и если к нему можно добавить еще одно направление, так чего бы и нет? Так появилась девушка Анна и ее дневник, который Инара собственноручно
