Советы Богу - Николай Алексеевич Некрасов
Норвежский уже заканчивал чистить и настраивать систему, когда снова мысль внезапной молнией пронзила его мозг – он понял, что не давало ему покоя, какая деталь была на виду, но он не обратил на нее должного внимания. Сергей открыл браузер и запустил поисковик, сейчас он был похож на служебную собаку, взявшую правильный и нужный след. Глаза горели огнем уверенности в своих силах, он точно знал, в каком направлении надо искать.
Первые робкие лучи ноябрьского солнца уже выглядывали из-за сопок, легкая ночная изморозь на пожелтевшей траве заискрилась в их отражении. Лучи бежали по стеклам домов и гребням морских волн, они стучались в окна спящих на стоянках дальнобойщиков и тонули в дыме ТЭЦ. Для лучей это было еще одно утро, еще один день, похожий на сотни, тысячи, миллионы таких же. Норвежский выключил ноутбук Петра Валерьевича, закрыл крышку и встал у окна, чай остыл, но Сергей уже достаточно взбодрился. Его сегодняшний день обещал был очень сложным и увлекательным, не то что скучные будни солнечных лучей.
38
– Рассказывай, – Петр Валерьевич разулся и прошел на кухню.
– Пока не забыл, с ноутбуком я разобрался, – Сергей кивнул головой в сторону сумки с компьютером.
– О главном давай, а то заинтриговал по телефону, а сейчас резину тянешь. Что случилось? С матерью что-то?
– На Сашу вчера пытались напасть.
Устинов посерьезнел, ожидая продолжения.
– После работы, возле кафе во дворах. Она убежала, повезло, – Норвежскому было жутковато вспоминать подробности пересказанных Сашей впечатлений прошедшей ночи. – Тот, кто за ней бежал, скрылся, но потерял шокер.
Петр Валерьевич аж приподнялся на стуле:
– Что говорят криминалисты?
– Вадик уверен на девяносто восемь процентов, что шокер именно тот, которым вырубали всех жертв нашего серийника. Но на самом деле это мало что дает. Модель хоть и не самая распространенная, но купить с доставкой особых сложностей не составляет. Отпечатков и других следов нет, в перчатках был, и, как мы уже поняли, он очень аккуратный, Вадик говорит, что даже в канавках пластика нет грязи и кусочков кожи, а значит, чистил он его, как кот свои причиндалы. То ли очень предусмотрительный, то ли просто бзик на чистоте. Поймаем, сам расскажет.
– Ясно, что думаешь делать? – в голосе Устинова звучала четкая готовность помогать во всем и в любое время.
– Во-первых…
В этот момент из комнаты в коридор вышла заспанная Саша. Сергей посмотрел на девушку: даже сейчас, только после тяжелой нервной ночи с взъерошенными волосами и следами от подушки на щеке она была очень красивой. Норвежский невольно залюбовался, и начатая было фраза оборвалась.
– Доброе утро, я вам не помешаю? Есть хочу ужасно просто, – сказала девушка, глядя на мужчин за столом.
– Привет, – сказали они хором, а Сергей продолжил: – Нет, как раз о тебе хотели поговорить.
– Давайте, я в ванную и к вам, пять минут мне дайте, – сказала Саша и закрыла за собой дверь ванной комнаты.
– Правда, давайте подождем, чтоб потом не повторять. Чай? Кофе? – Норвежский встал из-за стола.
– Нет, спасибо, я ж ранняя пташка, пока вы молодые спите, я уже позавтракал и два раза чай попил, – ухмыльнулся Петр Валерьевич.
Норвежский сделал три бутерброда с докторской колбасой и свежими огурцами, налил две кружки кофе и вернулся за стол.
– Садись, кушай, – сказал он вышедшей из ванной Саше и подвинул тарелку с бутербродами. – А я пока расскажу план наших дальнейших действий.
Девушка села за стол и, откусив большой кусок бутерброда, приготовилась слушать.
– Только не перебивайте меня, сначала все скажу, потом вопросы. Сорок километров от города, в сторону Песочного есть старая дядина дача, я туда езжу иногда проверять, не разграбили ли, да пыль протереть.
Устинов кивнул, показывая, что понимает, о чем речь.
– Сейчас ты завтракаешь, собираешь вещи дней на пять, и Петр Валерьевич тебя туда отвозит, – сказал Норвежский Саше. – Подожди, я же говорю, не перебивай. Зацепок у меня почти нет, кого ловить, непонятно, но ясно, что тебе угрожает смертельная опасность, а я не смогу быть с тобой двадцать четыре часа в сутки. Значит, надо тебя спрятать туда, где никто не найдет. Об этом месте будем знать только мы трое. Послезавтра к нам прилетает следственная группа из Москвы, и хоть мне и неприятно это признавать, но надеюсь, что у них получится лучше, чем у меня. Поэтому пока ты поживешь жизнью сельской затворницы, а если надо будет, то я тебя и на материк переправлю. От греха подальше. Человек, которого мы ищем, точно знает обо мне больше, чем я о нем. Поэтому Петр Валерьевич сейчас берет наш серый плед и твои вещи, идет в свою «Ниву» и едет во двор нашей управы, думаю, проблем с дежурным на въезде не будет.
Устинов снова молча кивнул.
– А мы с тобой минут через сорок налегке выходим и едем туда же. Во дворе ты быстро пересаживаешься на заднее сиденье «Нивы» накрываешься пледом и не высовываешься из-под него, пока тебе не разрешат. Возьмешь мой старый телефон, там номер, который никто не знает. Сидишь на даче, электричество там есть, рубильник только надо включить. В погребе консервы, я там НЗ держу на всякий пожарный, по дороге купите воды и что-нибудь еще, я заеду в понедельник, после встречи столичной группы, от дел меня, скорее всего, отстранят. Дальше по обстоятельствам. Суть плана ясна?
– Идея здравая, – сказал Устинов. – Но с чего ты взял, что за тобой могут следить?
– Не знаю. Береженого бог бережет, – Норвежский откинулся на спинку стула. – Саш, чего молчишь?
– А что говорить? Страшно, но почему-то и любопытно, как в кино, блин, все происходит.
– Ага, только перемотать страшный момент не получится. Если вопросов нет, то иди вещи собери, а мы еще пару моментов обсудим.
Девушка вышла из-за стола, поставила посуду в раковину и пошла в
