Татьяна Рябинина - Убить Герострата
Похоже, мои признания продвинули наши отношения на новую ступень. Во всяком случае, нужда в “Валентиновне” отпала.
- Леня, потом, - простонала я, привалившись к стенке лифта и зажмурившись, чтобы не видеть в зеркале своего отражения. – Все потом.
Сдав меня Антону из рук в руки, Леонид отправился домой с честно заработанным отгулом на завтрашний день.
- А где П-петька? – поинтересовалась я, в течение пяти минут снимая левую босоножку.
- Домой поехал, - ответил Антон, критически наблюдая за моими действиями, но вовсе же не спеша на помощь. – А он тебе нужен, чтобы снять обувь?
- Н-нет! – я справилась, наконец, с поставленной задачей. – Мне н-нужно… копченой колбасы, шампанского и в постель. М-может, даже не одной.
- Пьянчуга! – ласково проворчал Антон и повел меня обнимать фаянсового друга.
Когда через полчаса я вышла из туалета, зеленая и в холодном поту, меня ждала пачка активированного угля и стакан воды.
- Ложись, алкан!
- Долг платежом к-красен, - успела каркнуть я, упала на кровать и моментально уснула.
* * *
Пробуждение было ужасным. Вот уж не стоило вчера смеяться над Антоном и Петюней. Все вокруг плыло, во рту – как замполит нагадил, а голова… Нет, это не голова. Или голова, но только Страшилы, после внедрения в нее колющих предметов в качестве мозга.
- Просыпайся! – Антон, совсем как я вчера, сел рядом.
- Ой, не смотри на меня! – застонала я и спрятала голову под подушку. – Представляю, на кого я похожа.
- Что б ты понимала! Теплая, мягкая, мятая! Класс!
- Неправильный ты какой-то! – то ли возмутилась, то ли порадовалась я. – Другого мужика стошнило бы от такого зрелища.
- Можно подумать, ты правильная! – хмыкнул Антон. – Подъем. В полпервого тебя следователь ждет. Вот здесь на бумажке записано. Знаешь, где это?
Кое-как сфокусировав расползающиеся глаза, я покачала головой:
- По счастью, не доводилось.
- Ну ты даешь, Почтамтская – это где почтамт.
- А где почтамт?
- Вот горемыка провинциальная! Придется к тебе Толика приставить. Ты хоть сегодня не напивайся, а то у моих служащих сложится о тебе превратное представление.
- А ты со мной не можешь? – жалобно пискнула я.
- Что, напиться? Могу, конечно, но стоит ли?
- Да нет, поехать.
- Нет, голубка, не получится, - вздохнул Антон, вставая, - дела. Извини.
- А который час?
- Восемь.
- Ах ты, негодяй! – взорвалась я, морщась от разрывной головной боли. – Я бы еще спала и спала!
- Ни фига! Ты бы, дорогая моя, вместо того, чтобы зенки заливать, о гардеробе позаботилась. Не взяла из дома вещи? Не взяла. В чем в прокуратуру поедешь? В грязных джинсах? Или в бриджиках, заляпанных вином и шоколадом?
Н-да, в чем-то он определенно был прав. Бриджики мои действительно представляли из себя некое абстрактное полотно.
- Так что заедете в какой-нибудь магазин, спросишь у Толика, куда он Катю возил. Купи что-нибудь цивильное, пожалуйста, а не для копки картошки. Все, я ушел. Нет, еще не ушел. Там на столе трубка, считай, твоя. Если что, звони, мой номер в нее забит. И письмо тебе пришло по электронной почте, только уже не актуальное.
Дверь хлопнула. Я с кряхтением встала и босиком пошлепала на кухню. А что, если в кране нет воды?
Но каков сюрприз! На столе красовалась запотевшая бутылочка воды “Эвиан” и пачка пресловутой аспиринки. Что называется, любовью за любовь.
Приняв живительное снадобье и посвежев мозгами, я направилась к компьютеру.
“To Martyshka from Baibak. Павел Чеботарев – двоюродный брат Комиссарова. Страстно жду обещанный эксклюзив”.
Жди, Байбачок, жди! Глядишь, и свистнет кто на горе.
Часам к десяти я относительно ожила и привела себя в порядок. Если можно, конечно, назвать “порядком” не первой свежести джинсы и трикотажную кофточку без рукавов. Если и было у меня что-то приличное, то это сумочка, которую я все-таки прихватила из дома, вместе с паспортом и ключами. Я положила в нее деньги и сотовый, почти такой же, как у Антона, только темно-серый, и вышла во двор. Толик, почитывая газетку, сидел за рулем “Ниссана”.
По дороге я по привычке выглядывала вещевой рынок или, на худой конец, универмаг, но Толик в ответ на робкие попытки обратить его внимание на что-то подобное облил меня молчаливым презрением. И остановился у скромного, на первый взгляд, магазинчика с нечитаемой вывеской на французском.
- У вас полтора часа, - сказал он и уткнулся в кроссворд.
Я посмотрела на него как на сумасшедшего. Что, спрашивается, можно делать полтора часа в магазинчике размером с обувную коробку?
Еще пару минут я собиралась с духом. Мне предстояло совершить подвиг. А именно: зайти в бутик в грязных джинсах и купить вещь стоимостью как минимум в несколько моих зарплат. В голову с неприятной настойчивостью лезла сцена из фильма “Красотка”. Та самая, где героиня Джулии Робертс приходит, опять же, в бутик. В первый раз, я имею в виду. Зря что ли говорят: чтобы купить костюм, надо иметь костюм.
Вдохнув поглубже, я открыла стеклянную дверь с мелодично звякнувшим колокольчиком. В магазине было категорически пусто. Если не считать, конечно, вешалок с одеждой и троих продавщиц, которые лениво болтали с охранником.
Немая сцена. Надо думать, мордальный контроль я не прошла. Этого и следовало ожидать. Спас ситуацию Толик. Пока персонал таращился на меня, соображая, чья очередь намекнуть нежеланному клиенту на его нежеланность, он вышел из машины, открыл дверь магазина и протянул мне сумочку, которую я от страха забыла на заднем сидении.
Поскольку он появился из не самой хилой машины, да и выглядел в своем светло-сером костюме весьма представительно, продавщицы отмякли сердцем и потеплели взором. Видимо, приняли меня за содержанку в начале карьеры. Впрочем, не так уж сильно и ошиблись.
И началось… А я еще удивлялась, чем можно заниматься в магазине полтора часа. Мне всегда казалось, что самое утомительное занятие – тратить деньги, когда у тебя их нет. Попробуй развернуться с тысячью рублей в кармане, когда надо купить кроссовки, свитер, юбку и губную помаду, а если повезет, то еще шампунь и кой-какого бельишка. Выяснилось, однако, что тратить большое количество денег – гораздо утомительнее.
Сначала меня подробно допросили, чего бы мне хотелось и на какую сумму я рассчитываю. Сумма впечатлила, и уже с гораздо большим энтузиазмом меня начали обмеривать со всех сторон. Потом усадили на мягкую банкетку, принесли кофе, а две тощие, как палки, манекенщицы принялись вертеться передо мной, демонстрируя летние платья и костюмы. Я выразила опасение, что мои габариты несколько отличаются от габаритов манекенщиц, но меня заверили, что главное – принцип, а размеры у них есть разные, к тому же все можно молниеносно подогнать по фигуре.
Через час, окончательно одурев от разноцветного текстильного мельканья, я выбрала несколько моделей, и теперь началась примерка на мне. Еще минут через двадцать в финале победил обманчиво скромный костюмчик цвета терракоты. Юбка у него, правда, была задумана как супермини, но мне она слегка прикрыла колени. Продавщица предложила укоротить, я отказалась. Потом мне подобрали более подобающее костюму белье, туфли и сумку. В конце концов выяснилось, что мой макияж к костюму тоже не подходит, и в качестве подарка меня осчастливили косметическим набором с тем же нечитаемым названием, что и на вывеске магазина.
- Алла Валентиновна, опаздываем! – строго напомнил потерявший терпение Толик.
Оставив в магазине свою годовую зарплату, я села в машину с гудящей головой и совершенно одуревшая. И хотя костюм мне отчаянно нравился, радость от посещения вещевого рынка, когда удавалось уложиться в задуманную сумму, пожалуй, была как-то больше.
Поплутав по коридорам, я нашла наконец дверь с номером, указанным на выданной мне при входе бумажке.
- Входите! – отозвался на мой робкий стук мужской голос.
Я вошла в крохотный кабинетик, где едва помещались стол с двумя стульями, шкафчик и облезлый сейф грязно-салатного цвета, и остолбенела.
За столом сидел пожилой мужчина со спокойным, даже можно сказать, добрым лицом. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад в стиле, некогда популярном среди членов политбюро, белая рубашка с коротким рукавом отливала голубизной свежевыпавшего снега. А вот на подоконнике, постукивая ногой по батарее, разместился никто иной как капитан Зотов. Алексей Степанович.
- Мартынова? Присаживайтесь, пожалуйста! – следователь кивнул на стул.
Я продолжала стоять столбом. И что же мне было делать? Убежать? Потребовать удаления данного капитана? Начать катить на него бочку?
Вот ведь дура! Обрадовалась, что все позади, расслабилась. Костюм вон купила!
- Что же вы, садитесь! – удивился следователь.
Поступью молодого робота я добралась до стула и едва не села мимо. Капитан смотрел на меня с отеческой усмешкой.
