Майкл Маршалл - Слуга смерти

— Расскажи обо всем, Джон. У меня есть право знать. И либо развяжи меня, либо принеси выпить. Здесь холодно.

Он направился в ванную. В темноте послышался звон, затем он снова появился с маленьким стаканчиком, на два дюйма наполненным янтарной жидкостью. Я открыл рот, и он наклонил стакан. Я закашлялся, но внутри сразу стало тепло.

Он отступил назад и, подойдя к окну, некоторое время смотрел на автостоянку.

— Он ведь наверняка здесь не живет?

— Жил, вместе с каким‑то другим парнем. Я приехал сюда вечером, но его уже не было. Но он до сих пор где‑то рядом.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он свихнулся. Он думает, будто нашел какой‑то магический способ переделать весь мир так, как хочется ему.

— Что? И что же это?

Он покачал головой.

— Ты не поверишь.

— Ты знаешь, что убитые женщины — из приемных семей, тех, где он жил в детстве?

— Да. Я нашел людей, которые им занимались. И разговаривал со старухой в Сан‑Франциско. А потом сложил два и два.

— Но почему Ферильо?

— Он был прикрытием для «соломенных людей», одним из многих по всей стране. В свое время они помогли ему уйти от правосудия. Не думаю, что он вообще догадывался об их истинной сущности, но оказывал им услуги, отмывая деньги посредством своего ресторана. Квартира, в которой он умер, принадлежала человеку по имени Джордж Дравецкий. Дравецкий занимается строительством и очень богат. У него не было своего дома в Холлсе, но он подавал первоначальную заявку и внес необходимую сумму. Он один из них.

— Как ты все это узнал?

— Я хорошо знаю свое дело.

— Ты больше не полицейский и отказался привлекать к этому Нину. Так где ты черпаешь информацию?

— От одного парня, с которым в свое время вместе работал в Лос‑Анджелесе. Когда‑то у него была привычка заимствовать из вещественных доказательств по делам о наркотиках чуть‑чуть для личного употребления. Ничего особенного, но он человек честный, к тому же взрослел и просто не хочет, чтобы об этом стало широко известно. И потому он делает то, о чем я его прошу.

— Случайно, не Дуг Олбрич?

Джон коротко улыбнулся. Зрелище было не из приятных.

— А ты совсем не глуп.

— Нет. Просто склонен доверять не тем, кому следует, особенно если считал их друзьями. Олбрич знает про все остальное?

— Нет. Он всего лишь коп.

— Ты добрался до Дравецкого?

— Да. Он подтвердил то, о чем я уже начал догадываться. Ты понятия не имеешь, чему нам приходится противостоять.

— Думаю, что имею.

— Нет, не имеешь. Я упомянул про Роанок, чтобы посмотреть, не намекнет ли это тебе хоть на что‑нибудь. Я наблюдал за тобой, ища хоть какой‑то знак того, что ты сам что‑то сообразишь, но ничего не заметил. Как так может быть, Уорд? Чем ты занимался все это время?

— Пытался остаться в живых.

— То есть прятался. Зачем? Стоит тебе понять, что представляют собой эти люди, — и пути назад уже нет. Уже нельзя просто сидеть, смотреть телевизор и отрываться по полной. Нет больше счастливых семей, прогулок вдоль берега, нормальной жизни. Ничего уже не сделаешь, и некуда больше идти.

— Джон, о чем ты?

— Индейцы не убивали поселенцев в Роаноке, Уорд. Это сделали «соломенные люди».

Я уставился на него.

— Что?

— Кроатаны все знали. Они рассказали очередной группе поселенцев, что это сделало «другое племя», что другое племя убило пятнадцать человек, оставшихся после второй экспедиции. Этим другим племенем были «соломенные люди». Во всяком случае — их предки, пытавшиеся уничтожить других европейцев, прежде чем те смогут завладеть страной, которая до этого в течение долгого времени негласно принадлежала им. Они уничтожили и следующую экспедицию, оставив в живых лишь некоторых женщин и детей, — догадайся зачем. Так же они поступали с испанцами и со всеми остальными при любой возможности. Вот почему на той хижине было написано слово «Кроатан». Тогда это была явная попытка переложить вину на других, теперь же это означает «мы здесь были» или «это место принадлежит нам».

— «Соломенные люди» были здесь еще в шестнадцатом веке? Не выдумывай.

— Они были здесь намного раньше. Они пришли сюда первыми, Уорд. Они похитили Америку у туземцев за четыре тысячи лет до того, как кто‑либо другой вообще узнал о ее существовании.

— Но кто же они такие?

— Они пришли из разных концов мира, в разное время. Финикийцы, римляне, ирландцы, древние египтяне, португальцы, норманны. Римляне завоевали половину мира, перемещаясь десятками тысяч через целые континенты. Ты действительно думаешь, что некоторые из них не могли совершить путешествие в несколько сотен миль через Северную Атлантику? Их было немного, тех, кто не хотел жить по новым мировым правилам, кому не нравилось происходящее вокруг, особенно после того, как христианство начало уничтожать древние верования. Их следы есть по всей стране: западные артефакты в тех археологических слоях, где их не должно быть; древние китайские монеты на Северо‑Западе; предания о туземцах, говорящих по‑английски или по‑валлийски; тайное египетское святилище в Большом Каньоне; старые кельтские письмена на скалах в Новой Англии; мегалитические сооружения в Нью‑Хэмпшире; легенды о рыжеволосых индейцах в Орегоне. Новый Свет всегда привлекал тех, кому не нравилось в Старом, кто считал, будто он заражен вирусом современной цивилизации. И постепенно они начали контактировать друг с другом и действовать совместно. То и дело просачиваются разные истории — путешествие святого Брендона или карты Пири Рейса, где показаны части света, которые, как теперь считается, были тогда неизвестны, — но их постоянно замалчивают. «Соломенные люди» хотели иметь свою территорию, свою собственную страну, королевство и логово — в том числе и потому, что это приносило им богатство.

— Каким именно образом?

— Медь. Начиная с третьего тысячелетия до нашей эры в Верхнем Мичигане было добыто полмиллиона тонн меди. Пять тысяч шахт на протяжении в сто пятьдесят миль, работавших в течение тысячи лет.

— Никогда об этом не слышал.

— Странно, да? Несмотря на то что после них остались миллионы орудий и тысячи ям. Куда пошли пятьсот тысяч тонн меди? Она экспортировалась по всему миру, и именно это в первую очередь сделало «соломенных людей» богатыми, а также дало им возможность сохранить свое существование в тайне. Когда кто‑то начинал им мешать — его просто уничтожали. Они уничтожили народ анасази, когда им стало казаться, что тамошняя цивилизация чересчур быстро развивается. Они стерли с лица земли Роанок. Они едва не поступили так же с Джеймстауном. Они расправлялись с любыми первопоселенцами, которые им попадались. В дневнике Патрика Брина, одного из участников группы Доннера, есть странное упоминание в записи за пятницу, восемнадцатое: «Сегодня не видели ни одного чужака». Что за чужаки? Больше в дневнике ничего о них не говорится. Что они там делали, в столь отдаленных местах, что в группе Доннера начали умирать от голода и, что самое интересное, есть друг друга? Кем они были?

— Вероятно, «соломенные люди», если верить тебе.

— Да. Они были здесь задолго до нас. Они были здесь всегда. О них знали и иногда вступали с ними в контакт, но это никак не вписывалось в изначальные мифы о возникновении нашей страны, и постепенно упоминания о них прекратились.

— И они просто сдались?

— Нет, конечно. Но бороться с наплывом миллионов здравомыслящих невозможно, а «соломенных людей» никогда не было слишком много. Они ушли в тень, стали вести свои дела втайне от всех. Думаю, у них есть связи с неоконсерваторами, но доказательств у меня нет. Они делают деньги и занимаются тем, что им нравится, чего нормальный человек никогда делать не станет, и время от времени творят жестокости, просто чтобы не утратить навык и ублажить своих богов. Таковы их обычаи.

— Убийства не имеют ничего общего с верой.

— Имеют, Уорд. Так оно на самом деле и есть. Мы все так поступали. Сейчас мы убиваем лишь из ненависти, или от жадности, или в наказание, но сто тысяч лет назад нам подобные верили в то, что убийство может дать жизнь и надежду.

— Что ты имеешь в виду?

— Жертвоприношения. Мы приносили в жертву животных и друг друга. Жертвоприношение — это убийство с магическими целями, и серийные убийства — извращенная разновидность того же инстинкта. Они превращают девочек и мальчиков в символы «богов» — совершенных, недосягаемых, жестоких, — и весь их образ поведения представляет собой лишь искаженную версию древнего ритуала.

— Не понимаю.

— Все то же самое, вплоть до деталей. Они делают приготовления, выбирают жертву, уносят ее в тайное место, потом моют, кормят или пытаются с ней общаться — оказывают почести перед жертвоприношением. Они могут и заняться с ней сексом, и отчасти это попытка совокупиться с божеством, но, кроме того, это единственный достаточно действенный способ вернуть современного человека из мира цивилизации в мир древних звериных инстинктов. Затем ее приносят в жертву, или, иными словами, убивают. Иногда части тела съедают, чтобы обрести силу жертвы. Часто они сохраняют фрагмент тела жертвы или ее одежду, подобно медвежьей шкуре или волчьему клыку, храня их в особом месте как напоминание. Тебе это не кажется знакомым?