Зов пустоты - Максим Шаттам
– Мы ставим все на одну карту! – бросил с заднего сиденья полковник Жиан. – Вы уверены, что правы?
– На сто процентов, полковник, – ответил Сеньон. – У Антони Бриссона есть судимость с нужными параметрами, и он живет там, где жили первые две жертвы. Он программист.
– И так сумел подменить результаты анализа ДНК? Только не говорите, что он взломал НБД, она за семью замками!
– Нет, полковник, не взломал. Слушайте дальше. Гильем вот только прислал последние новости: Антони Бриссон работал в айти-компании, которая обслуживала НИИ криминалистики после переезда в новые здания в Понтуазе. Они там настраивали часть сети. После этого Бриссона уволили, но у него мог остаться список частных лабораторий, которые делают анализ ДНК. Форно говорит, что во время переезда такое вполне могло произойти: повсюду стояли коробки, валялись дела, список лабораторий тоже было легко найти.
– А потом? Его же не могли нанять во все эти лаборатории?
– Нет, но Гильем считает, что он их взломал. Их сайты защищены хуже, чем наши, это ведь просто лаборатории, а не военные или юридические учреждения. Генетическая экспертиза лишь небольшая часть их работы, не требующая какой-то специальной защиты. Все проходит через секретариаты, которые получают данные от лаборантов и раз в неделю вносят их в НБД. Результаты обычных анализов вносятся гораздо чаще. Гильем оценил их систему защиты, сам он не хакер, но кое-что понимает. Он считает, что Бриссон вполне мог поставить на компьютеры секретарей какую-то свою программу.
– Во всех лабораториях? – Жиан присвистнул от удивления.
– Во Франции всего пять крупных лабораторий. Бриссон взломал их, установил мини-программу собственного изобретения, которая отслеживает внутреннюю сеть и отправляет ему уведомление, если появляется генетический профиль с теми же аллелями, что у него, – а уж свои он должен знать, это несложно. Тогда он быстро входит в систему, меняет четыре аллели до того, как результаты отправят в НБД, – и все, никакой связи его ДНК с преступлением.
– То есть он мог взломать даже нашу систему? Систему НИИ?
– Нет, точно нет. Может, он и пытался, но у нас стоит защита военного уровня. Проблема в том, что мы не проводили анализы сами, их отправляли в частные лаборатории по решению прокурора, который хотел повторить изначальный протокол действий. Три четверти генетических анализов выполняют частные лаборатории.
– Бриссон настолько компетентен?
– Гильем утверждает, что, если у Бриссона есть бэкдор, так сказать, потайная дверь, он может войти в информационную систему конкретной лаборатории. Для него это детская игра, он может сделать это даже со своего смартфона за пару минут.
Полковник Жиан покачал головой:
– Неужто настолько хитроумный тип?
– Извращенец, каких мало. Он продумывает еще более сложные комбинации, когда выбирает, выслеживает и похищает своих жертв. Молчу уж, как он потом запутывает следы. Этот тип просто зациклен на ДНК. Это точно он, полковник, у меня нет никаких сомнений.
Сеньон вспомнил наклеенные ногти, чужие волосы, запах хлорки, врезавшиеся в плоть пластиковые хомуты.
Он представил Людивину в агонии.
И прогнал от себя этот образ.
– ГВНЖ уже в пути? – едва сдерживая тошноту, спросил он.
– Мы должны прибыть одновременно. Но помните: никаких глупостей, когда мы окажемся на месте. Я понимаю, что речь идет о Людивине, но мы все равно останемся позади, работу выполнит ГВНЖ. Вы меня поняли?
Сеньон кивнул, глядя в окно.
Ему казалось, что пейзаж за ним движется слишком медленно.
Наступила ночь. В оранжевом свете уличных фонарей хорошо вооруженные люди в бронежилетах и черной униформе наводнили вестибюль небольшого жилого дома в западном предместье Парижа. Входную дверь в подъезд выдавили пневмодомкратом, и группа тут же рассредоточилась, выставив перед собой пистолеты-пулеметы НК-МР5 и защитив фланги помповыми ружьями «ремингтон». Два снайпера с винтовками FR-F1 с оптическим прицелом «Schmitt & Bender» прикрывали снаружи фасад и три окна квартиры.
Сеньон стоял поодаль с другими жандармами, оцепившими улицу, и ждал новостей по рации, которую держал полковник Жиан.
Он не услышал ни единого выстрела. Не было ни ослепляющих вспышек, ни грохота шумовых гранат. Только невыносимая тишина.
Вдруг рация ожила и затрещала:
– Все чисто, в квартире никого.
У Сеньона защемило сердце.
40
Они поторопились. Жизнь Людивины висела на волоске, так что они ворвались в квартиру, не установив перед этим наружное наблюдение, не опросив соседей. Они ринулись по адресу подозреваемого, ослепленные желанием скорее вызволить коллегу, вытащить ее из ада.
Сеньон понимал: если убийца действует так же, как и всегда, Людивина уже мертва. Но не хотел в это верить.
В бессильной ярости он резко надавил на экран мобильника:
– Гильем? Это я.
– Вы его взяли?
– Нет, в квартире пусто. Что у тебя?
– Продолжаю искать. Магали с ребятами мне помогают, мы проверяем все, что нашли, уже разворошили всю его жизнь, узнали про всех его знакомых. Он ничего не арендует – ни гаража, ни дачи. Я не вижу никаких сумм, которые он регулярно снимал бы со счета, чтобы, например, заплатить наличными…
– Другого адреса нет? Ты уверен?
– Мы ничего не нашли.
– Он работает на себя – может, что-то где-то арендует?
– Мы уже все перепроверили, его фирма зарегистрирована по его домашнему адресу.
Сеньон застонал от отчаяния.
– Мы проверяем его окружение – хотим узнать, вдруг кто-то дал ему ключи от сарая или склада, но дело гиблое, – признался Гильем. – Он почти ни с кем не общается, друзей нет…
Сеньон прижал телефон ко лбу. Он терял надежду.
Прошли уже сутки с тех пор, как она исчезла.
– Он никогда не оставляет их в живых так надолго, – пробормотал он.
– Что? О чем ты говоришь?
Сеньон взял себя в руки.
– Ни о чем, без вас мы не справимся, продолжай, – бросил он и дал отбой.
Жандармы из ГВНЖ вышли из дома под взглядами жителей, которые начали волноваться и высунулись из окон и с балконов.
– Всех допросить! – приказал Жиан. – Начиная с ближних соседей. Осмотреть подвал. Сеньон, вы занимаетесь квартирой, сейчас приедут криминалисты и ее осмотрят. Я хочу знать все!
Сеньон опасался, что у преступника есть сообщник. Не обязательно подельник, просто доброжелатель, думавший что-то вроде: «Смерть фликам, не знаю, брат, что ты там натворил, но хочу предупредить, что они торчат у тебя в квартире». Зазвонил телефон. Марк Таллек. У Сеньона не хватило сил ответить, ведь сейчас все равно нечего было
