Сыщик поневоле - Михаил Александрович Михеев
Потом ты прокололась еще раз, хотя это было уже не столь важно. Я вывез вас на шашлыки – и ты восторгалась так, будто была там в первый раз. Сейчас я понимаю, что так оно и было, но тогда… Понимаешь, это место показал мне когда-то сам Петрович, и он туда семью возил не раз и не два. Дальше. Ты всерьез занималась карате. А вот Катерина – нет, она вообще была домашней девочкой, Петрович даже жаловался мне на это. Зато сразу же проявился момент, который роднит тебя с Саблиной. Я подумал, что или тренировались вместе, или просто на почве спорта могли подружиться. Как оказалось, я был прав.
Некоторое время они молчали. Потом Ольга, не выдержав, спросила:
– А если бы те, кого мы повязали тогда у реки, начали врать?
– Они ж не идиоты, чтоб сдохнуть. Так что правду сказали. Ну и я окончательно убедился, что вы и впрямь из разных… гм… шаек. Дальше было проще, я начал потрошить вас по частям, только и всего.
– Но кто ты? Кто ты вообще такой?
Виталий улыбнулся:
– Ваша проблема, ребятки – не только твоя, а вообще всех, кто ввязался в эту историю, – в том, что вы не подумали, с кем связались. Я преподаю, в свободное время ползаю по горам, езжу куда-то… О последнем вам стоило бы поинтересоваться, но вы махнули рукой. Мало ли в стране вахтовиков… Кстати, хорошая маскировка, правда-правда. Не я один ею пользуюсь. Вы знали, кто я по образованию и что преподаю, и сделали выводы. Запомни на будущее: выводы, сделанные на основе недостаточной информации, могут привести к тяжелым последствиям. Но вы все дружно поторопились. А зря, дети, очень зря. Все дело в том, что все мы не сами по себе, а часть какой-то системы. Вы – своей, я – своей. А систему ломает только другая система, более высокого уровня. Сама понимаешь, лучший порядок тот, что на порядок выше… И моя банально сломала вашу, любительскую. Хотя повозиться вы меня заставили, признаю. Слишком уж много вас было, и каждый тянул одеяло на себя. Идиоты…
– И все же… Что за система?
– Да простая. Впрочем, время есть, давай расскажу по порядку.
Когда-то давно, когда я был чуть старше тебя, учился я в славном городе Ленинграде. На геолога, если тебе интересно. Когда заканчивал, в стране уже был сущий бардак, по специальности толком не устроиться. И что прикажете делать? Кушать-то хочется. На счастье, у нас была военная кафедра, и я решил попробовать. Две звездочки на погоны – и вперед! Пиджаков в армии всегда хватало, и чаще всего они дольше минимально-положенного не служат. Но мне понравилось, там оставалась хотя бы видимость порядка. А дальше – первая чеченская, два ранения… Потом – несколько братских республик… Меня там официально вообще не было, а по факту неплохо пострелял. Затем – Югославия. Потом – вторая чеченская. Еще одно ранение, отставка… Какое-то время работал по специальности, благо страна вроде бы начала вылезать из ямы, и появилась возможность работать и зарабатывать. А потом вышел на меня наш бывший комполка и предложил новую работу. Ну а я, соответственно, согласился.
– А… что за работа?
– Довольно необычная. Если кратко… Я, пользуясь старинной терминологией, нечто вроде офицера по особым поручениям. Про Фандорина читала? Ну, вот что-то из этой оперы. Романтики в этом на самом деле немного, но работа специфическая. Мотаюсь по всей стране, проверяю, осматриваю, разруливаю вопросы, которые не стоит выносить на всеобщее обозрение. Ну и еще всякое-разное, по мелочам. Не я один такой, но не спрашивай, сколько нас – я этого и сам не знаю. Все же мой номер пусть не шестой, но и до туза я далеко не дотягиваю.
– И на кого работаешь, если не секрет?
– На Самого, – Виталий ткнул пальцем вверх. – Я с ним еще на Кавказе познакомился.
Мы тогда обеспечивали прикрытие. Понимаешь теперь, как наивно было пытаться на меня наехать?
– Понимаю.
До девушки, похоже, начало доходить, какой она была идиоткой.
Виталий одобрительно кивнул:
– Хочешь посмотреть на то, что искала?
Ольга кивнула. Виталий сделал приглашающий жест рукой:
– Ну, тогда пошли.
В кабинете он осторожно погладил рукой лакированный бок модели, посмотрел на девушку:
– Если бы ты была той, за кого себя выдавала, то нашла бы все и сразу. Но ты даже не поняла, кто сделал эти кораблики, – он покрутил винт, разобрал модель. – А еще тебя подвели стереотипы и плохое знание истории. Когда говорят документы, бумаги, вы и искать начинаете или бумаги, или их сканы, точнее, флешки. А здесь – вот, – он аккуратно наклонил модель, тряхнул ее, и на ладонь с вала легко выпали два цилиндрика, изображающие, по замыслу автора, какие-то уплотнители. – Микропленки. Петрович банально отснял документы, а вам, молодняку, это даже на ум не пришло. Нравятся игрушки?
– Отдай, это мое!
– Твое здесь только говно в унитазе, и то смывается. Хочешь знать, что на них?
– И что?
– А довольно банальная информация о том, как через структуры, подконтрольные церкви, финансировались террористы. Потому еще наш святоша так яро пытался их добыть – это ж какой компромат-то! И представляешь, был так уверен в успехе, что поторопился сообщить о документах наверх. В результате его активно пинали под задницу, торопили и практически вынудили наделать ошибок. Вот так примерно и проваливаются беспроигрышные вроде бы операции.
– И что теперь?
– А теперь вариантов может быть масса. Например, тех, кто в этом завязан, посадят. Реальный вариант, кстати, сейчас чистка идет. Но, скорее, все будет куда интереснее. Им просто придется работать совсем на других людей. Сама понимаешь, на каких.
– А… что со мной?
– Да ничего. Уходи. Я тебя даже задерживать не собираюсь. Хватит с тебя, девочка, и того, что ты до конца жизни будешь дрожать от каждого скрипа двери. Представляешь, ведь если кто-то из святош узнает, что ты в курсе, они тебя из-под земли достанут. Это со мной
