Сыщик поневоле - Михаил Александрович Михеев
На самом деле достаточно было бы просто их убить, остальное сделают юристы. Вот только наверняка у них найдется что-то ценное и в хозяйстве нужное. Обидно будет, если сгорит вместе с домом.
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом Саакашвили поинтересовался:
– А может, договоримся?
– Договариваются с равными. Такие, как вы, прыгают по команде.
– Но…
– Вот смотрю я на вас, дети мои, и в толк взять не могу, – широко улыбнулся Виталий, не опуская пистолета. – Вот вроде б и не братья, а цвет кожи ну совсем одинаковый. И выражение лиц – тоже. Вы, похоже, не родственники даже, а какие-то однояйцевые близнецы. Можно сказать, Двуликий Анус…
– Янус, – пискнул Чекмарев.
– Янус – это нечто мифически возвышенное, – улыбка на лице Виталия стала еще шире и доброжелательнее. – Понял, филолог? А вы – анус. Сидеть! – рыкнул он, видя, как Саакашвили пытается выбраться из кресла.
Вроде бы и негромко сказал, а сработало качественно. Грузин шлепнулся на задницу с ясно различимым звуком мокрой тряпки. То ли обделался со страху, то ли по жизни такой. Виталий усмехнулся, потом рывком согнал с лица улыбку.
– Ну что, дети мои, – холодно-спокойным, деловым тоном поинтересовался он. – Жить хотите, или сразу расставим точки над «ё»?
– А-а…
– Убью, – ласково пообещал Виталий.
И ему поверили. А куда деваться? Вид подельника с пулей в тупой башке и брызги свежей крови на лицах весьма способствуют осознанию того, что с ними не шутят и не играют. А эти двое были ни разу не герои. Сами они, может статься, и убивали. И, разумеется, не раз отдавали приказы шестеркам и бить, и, возможно, убивать. Но вот мысль, что когда-нибудь так же могут прийти и за ними, вряд ли когда-то всерьез посещала их неокрепшие мозги. Безнаказанность развращает, но когда ломаются стереотипы и рушится привычная картина мира, такие вот не привыкшие получать по морде ломаются очень быстро. Что в данный момент, собственно, и произошло. Много интересного и рассказали, и показали, гады…
Улов оказался достаточно интересным, хотя и не запредельным. В сейфе Чекмарева, которому, собственно, и принадлежал дом, нашлись деньги и кое-какие документы. Виталий посмотрел их по диагонали и решил, что передаст их наверх, а там уж пускай разбираются. У рачительного хозяина просто так ничего не пропадает, все к делу пристраивается. Для полноты картины записал на камеру признания этой парочки. Наверняка не все сказали, но, с другой стороны, перед ним никто и не ставил задачу добывать хоть какие-то сведения. Так, довеском… И кто сказал, что информация о каналах поставки наркоты или нелегальной торговле лесом бесполезна?
Ну а потом он, как и обещал, застрелил обоих мелкотравчатых «авторитетов». В конце концов, о том, что оставит их в живых, он никому не сказал ни полслова. А намеки… Намеки – это всего лишь то, во что люди хотят верить. Часто – совершенно необоснованно. Тем более оставлять живых свидетелей – это как-то не комильфо.
Вот, в принципе, и все. Можно спокойно заметать следы. Виталий быстро осмотрел дом, нашел в бытовке краску, целый набор каких-то растворителей и даже немного бензина – его здесь, похоже, держали больше по привычке, на случай, если обычные жидкости не помогут. Стратегический резерв, так сказать. Что же, вот и пригодился. Ах да, машины…
Он не спеша вышел из дома, направился к сторожке. Надо сказать, более добротной, чем сам дом, собранной из довольно-таки толстых бревен. Наверняка внутри тепло даже в мороз. Подергал ручку двери – заперто. Пару раз бухнул кулаком по толстым, ладно пригнанным доскам.
– Кто там?
– Ну зачем же так грубо, – пробормотал Виталий, услышав неприятный, хрипловатый бас. И добавил уже громче: – Я это, я.
В России такой ответ – верх универсальности. Вот и сейчас из-за двери раздалось «Петька, ты, что ли, осел?», лязгнула щеколда, и дверь открылась.
Пух! Еще один представитель местного криминалитета осел на пол. Виталий шагнул внутрь, переступив через тушу, – здоровый дядя попался, метра два ростом, соответствующих габаритов, да еще и с бородищей. Небось, при жизни смахивал то ли на пирата, то ли на неандертальца. Быстро осмотрелся. Верх аскетизма, одна комната с обложенной здоровенными камнями печкой-буржуйкой, и все. Тем лучше, оставались те четверо, что сидели в машинах.
Пожалуй, именно они были наиболее склонны остро реагировать на изменение обстановки. Ничего удивительного – сами-то бдят, хозяева пошли договариваться между собой, а такие разговоры могут закончиться весьма шумно. Из одной даже полез кто-то ему навстречу…
Пух! Шустрик-самоучка осел на снег. Пух! Его товарищ, не успев ничего сообразить, так и остался сидеть, только лобовое стекло покрылось сеткой трещин, да кровавая пыль разлетелась по салону. Виталий повернулся ко второй машине, однако его участие не потребовалось. Негромкий хлопок – самодельный глушитель на стволе карабина сработал в точности, как планировалось, – и вылезать из машины стало попросту некому.
Виталий подошел, взглянул с интересом… Лихо! Случайно или нет, но Виктория, похоже, превзошла саму себя. Одной пулей положила обоих. Попав в левое стекло, не утратившая энергию пуля из карабина проткнула водителя, его соседа и сделала большую, неровной формы дырку во второй двери. Тот, который пассажир, умер почти сразу, ему, судя по ране, зацепило сердце, водитель же еще вяло шевелился. Пух! Ну, вот и все…
Виктория подошла, когда Виталий уже закончил колдовать над бензобаками. Появилась из темноты абсолютно неожиданно, и увидев ее расплывчатый белый силуэт без головы, он едва не подпрыгнул от неожиданности. Потом сообразил, правда, что это просто маска, такая же, как у него самого, но все равно смотрелось жутко. Девушка же с интересом понаблюдала за его манипуляциями и спросила:
– Ты долго еще?
– Уже почти закончил. Ты здорово стреляешь.
– А то ж! – она рассмеялась чуть нервно. – Все?
– Почти, – Виталий плеснул из канистры на крышу сторожки. – Только поджечь. Ну и в доме тоже.
– Давай помогу…
– Давай. Только… Я разве тебе не сказал сидеть на месте и сюда не подходить?
– Сказал, но… там страшно.
– Эх, нет в тебе понятия о дисциплине, – вздохнул Виталий. – Придется учить, в нашем деле без нее никак.
– Вернешься – научишь.
– Там видно будет. Ладно, чего встала? Помогай давай!
Вдвоем они закончили работу в несколько минут. Больше всего провозились, естественно, с домом – горючки у них было не то чтобы много, а
