Сыщик поневоле - Михаил Александрович Михеев
Пять шагов вниз. Поворот. Дверь, классическая, банная. Похоже, даже липовая. Незапертая. Виталий аккуратно потянул ее на себя, шагнул внутрь…
Помещение было небольшое и, можно сказать, классическое. Пол кафельный, под мрамор. На таком только скользить да ноги ломать. Еще одна дверь в противоположном конце. В центре – купель, на полноценный бассейн яма с водой не тянула совершенно. У стены – душевая кабина, напротив – вешалки с одеждой и широкая деревянная скамейка. Она, по-видимому, предназначалась для расслабленного сидения после парной, но использовалась сейчас по другому назначению.
На ней, поставив на три кости очередную фемину, сделав гордое лицо истинного натурала, без изысков, но с чувством жарил ее спортивного вида парнишка лет двадцати или чуть более. Еще одна деваха расслабленно сидела рядышком и, ничуть не смущаясь, наблюдала за происходящим. Третья как раз плескалась в водичке. Нормально так, живенько.
Виталий, не дожидаясь, когда до кого-нибудь дойдет сюрреализм происходящего, выстрелил – и голова полового гиганта разлетелась веером брызг. Поймал охреневшие взгляды женщин, которые даже не связали еще короткое «пух!», в которое превратил глушитель благородный звук выстрела, с происходящими в жизни изменениями, приложил к губам палец и решительно подошел ко второй двери. Распахнул – ну, так и есть, парная, а в ней нежатся еще двое. Парнишка, габаритами весьма напоминающий только что отправившегося в мир иной, и товарного вида блондинка. М-дя… им что, не говорили, что заниматься физическими упражнениями в такой жаре вредно для здоровья? Тут ведь инфаркт с инсультом на пару схватить можно запросто.
Пух! Щенок, не успев даже убрать с лица счастливую улыбку, оседает. Пух! Ну, это уже контрольный, в голову. И, схватив его пассию за шикарные волосы, без усилий вышвырнуть ее к остальным подругам.
– Значит, так. У меня на вас нет времени. Оденьтесь и сидите молча, потом выпущу. Вы мне не нужны, уйдете живыми, обещаю. Будете шуметь – перестреляю к чертовой матери…
Надо же, понятливые девочки оказались. Закивали быстро-быстро, даже подругу свою помогли затащить… Виталию из трофеев достались два ТТ, на вид паршивенькие китайские подделки, ну да какая сейчас разница. По карманам их – и вперед, на прощание помахав дамам (а «не дам» тут не было) ручкой и задвинув на двери щеколду.
Поднялся, вновь прошел мимо двери… Судя по всему, здесь еще никто не побывал и вторжения не заметил. Ну, это нормально, времени-то прошло всего ничего. Поднялся по лестнице… Ну просто праздник жизни какой-то! Нос к носу столкнулся с еще одним представителем мелкокриминальной поросли и успел сунуть ему под нос ствол прежде, чем тот успел поднять тревогу.
– Рот откроешь – убью, – Виталий сказал это шепотом, но ему поверили сразу и безоговорочно. – Пошли.
Они спустились аккурат к двери в баню, из-за которой не доносилось ни звука. Парень был белый-белый… Не герой, совсем не герой. Тем лучше.
– Сколько народу в доме? Где они?
– Хозяин и два гостя. В каминной, на первом этаже. Повар в кухне. Двое на охране.
– Второй этаж?
– Там только я был, комнаты готовил. Хозяин девок вызвал…
– Все?
– Да…
Пух. Извини, мальчик, ты пошел на сотрудничество, и в благодарность для тебя сделали все, что могли. Ты даже не понял, что умираешь. Виталий охлопал его карманы, извлек еще один пистолет, на сей раз «макаров». Подумал – и не стал брать. Зачем? И того оружия, что при нем, хватит на маленькую войну, а большой сейчас не планируется.
Пух! Пух! Ребятишки у входа, лениво копающиеся в планшетах, вместо того чтобы бдеть, мешками осели на пол. Контрольные в головы… Нет, все же глушитель не идеален, абсолютной бесшумности не достичь. Из кухни высовывается повар, ловит свои шесть граммов в лицо и улетает обратно на рабочее место. Не останавливаясь, Виталий броском преодолел коридор. Поворот – и вот она, каминная. Здесь еще не сообразили, что что-то пошло не так, лишь один начал вставать, даже к пистолетам еще не потянулись… Если у них вообще были эти пистолеты.
– Ну, здравствуйте, я ваша тетя! – Виталий шагнул внутрь зала, довольно уютного, с огромным камином, в котором весело бился живой огонь. – Руки на стол перед собой и сидеть тихонечко, а не то дырок наделаю.
– Да ты кто? – начал тот, который успел встать, но не сообразил еще, что происходит. – Ты хоть понимаешь, на кого наехал?
Пух! Мужик истошно взвыл и рухнул на пол с простреленным коленом. Виталий усмехнулся. Остальные даже через маску разглядели его улыбку и инстинктивно вжались в кресла.
– Я, кажется, сказал, что вам нужно делать, или как?
– Сука! Я тебя на куски порву! – взвыл раненый.
Пух!
– Очень глупо нервировать того, у кого в руке пистолет, – меланхолично заметил Виталий. – Руки. На. Стол.
Теперь его послушались беспрекословно, хотя он даже голоса не повышал. Вот и все. Похоже, не так уж они и круты.
Без интереса рассматривая пленных, Виталий прокручивал в голове данные, которые слил ему Кравцов. Прежде никого из присутствующих, ни из живых, ни из мертвых, он не знал. Не тот уровень, мелковаты. А так… Убитый – Кашко Иннокентий. Есть… точнее, был… легальный бизнес, но это так, прикрытие. Основной род занятий – поставка спайсов. За такие шутки убить – совсем не грех, наркотики в любом их проявлении Виталий искренне ненавидел.
Сидящие за столом – тот же балаган. Один – толстый, как бомба, полугрузин, полунемец. Фамилия громкая – Саакашвили… В фильме «Четыре танкиста и собака», едва ли не самом эпическом из просмотренных в детстве, так звали механика-водителя танка. А тут вначале – президент Грузии, теперь – мелкий бандит… Президент, тот хотя бы мерзавец эпический, этот же – убожество. Какую фамилию опозорил, скот!
Второй – Чекмарев, русский. По отцу. По маме – то ли армянский еврей, то ли просто армянин.
Какая, в принципе, разница? В недалеком прошлом – студент довольно престижного гуманитарного вуза в Москве, отчисленный за… Впрочем, это неважно.
Виталий задумчиво окинул их тяжелым взглядом и негромко сказал:
– Ну что, дятлы, оружие есть? Нету? Вот и замечательно, поверю на слово. Не потому, что у вас рожи честные, а просто потому, что для грязных дел есть мальчики, которые сейчас уже бодро разлагаются, – он небрежно ткнул стволом пистолета себе за спину. – И
