Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда
Террористический акт в Бахрейне стал первой серьезной проблемой для президента Тома Форреста и его кабинета. Последующие дни и недели прошли в ожидании нового нападения на американские войска, а акция возмездия, объявленная Томом, нашла поддержу у подавляющего большинства населения.
Том практически все время проводил на совещаниях, и Кэтрин казалось, что он даже рад сложившейся чрезвычайной обстановке, потому что у них не было времени поговорить по душам. Несколько раз она пыталась завести разговор о судьбе их брака, на что Том неизменно отвечал:
– Кэтрин, сейчас я не могу говорить о постороннем – на повестке дня стоит судьба нации!
«Получается, что судьба нации тебе дороже, чем судьба собственной жены?» – так и подмывало спросить Кэтрин. Однако она удержалась от сарказма. Наконец Том объявил:
– Кэтрин, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы объявлять о нашем разводе. Так что прошу тебя по-прежнему выполнять обязанности первой леди.
– Ты хочешь, чтобы я разыгрывала для всех фарс? – спросила Кэтрин. – И только потому, что тебе это выгодно, Том?
– Не забывай, на нас устремлены взгляды миллионов! – напомнил супруг. – И если мы сейчас позволим себе какой-нибудь скандал, он негативно скажется на имидже нашей страны.
Как ловко Том прикрывается государственными интересами! Кэтрин знала, что популярность нового президента достигла максимума, сейчас едва ли не девяносто процентов американцев были согласны с его решительными действиями.
Генриетта сдержала слово – навестила Марину Холл. Однако утешить Кэтрин она ничем не могла. Посетив первую леди в Белом доме, свекровь сообщила:
– Марина – крепкий орешек. Несмотря на полное отсутствие интеллекта, она обладает практической жилкой, поэтому сразу поняла, что статус любовницы президента очень выгоден, хотя и ненадежен. Поэтому она всерьез рассчитывает: Том с тобой разведется и сделает ее своей женой. Хуже всего, что все к тому и идет, – эта дрянь показала мне кольцо с огромным сапфиром, которое подарил ей мой сын.
Том, узнав о визите матушки к любовнице, обвинил Кэтрин в попытке оказать на Марину давление.
– Смирись с тем, что ты проиграла, Кэтти! – заявил он. – Да, когда-то я любил тебя, но чувство безвозвратно прошло. В ближайшее время с тобой свяжутся мои адвокаты. Мы разведемся тайно, ты получишь все, что хочешь, однако подпишешь бумагу о том, что не будешь разглашать подробности нашего разрыва.
Кэтрин было очень горько и обидно. Том достиг всего, о чем только мог мечтать, и едва ли не сразу принял решение избавиться от опостылевшей супруги. Однако почему она льет слезы? Кто сказал, что жизнь для нее закончилась? Ведь у нее есть Марша. И у нее есть Дон!
Невзирая на обещание, данное Тому, она поведала о сложившейся ситуации преподобному. Тот, внимательно выслушав Кэтрин, ударил кулаком по столу и воскликнул:
– Какой же он подлец, Том Форрест! А я, дурак, еще голосовал за него! Твой муж – последняя скотина, Кэтти! Уверен, он никогда и не любил тебя, а только использовал в собственных интересах. Ты была нужна ему, чтобы стать вначале губернатором, а потом президентом. С такой особой, как Марина Холл, он бы ничего никогда не достиг!
Кэтрин и не пыталась защитить Тома, понимая, что Дон прав.
– Ты должна сказать ему, – решительно заговорил преподобный, – что Марша не является его дочерью.
– Но это станет для Тома подлинным ударом! – воскликнула женщина, на что Дон Роуз мстительно усмехнулся:
– А разве для тебя не стали ударом его шашни на стороне? Как он смеет унижать тебя! Я бы так и намылил ему рожу!
Кэтрин поспешила успокоить преподобного, и тот печально заметил:
– Ты все еще питаешь к нему нежные чувства, Кэтти, ведь так? И не говори, что я ошибаюсь! Однако ответь на мой вопрос, Кэтти... Любишь ли ты меня?
Неожиданное признание, завуалированное признание в любви, обезоружило Кэтрин и вывело ее из равновесия. Внезапно Дон поцеловал ее, и у Кэтрин закружилась голова. Они находились в Белом доме, в ее кабинете, специально оборудованном в Западном крыле, в приемной сидела секретарша, и в любой момент кто-либо мог войти к первой леди. Но Кэтрин было совершенно на все наплевать. Ей даже хотелось, чтобы Том застукал ее целующейся с преподобным – будет приятно посмотреть на его кислую физиономию!
– Я... я люблю тебя больше жизни, Кэтти, – прошептал хрипло Дон. – Долгие, долгие годы я любил только тебя. А влюбился в тот самый первый раз, когда мы только встретились. Ну, ты помнишь историю с твоим отчимом Хью...
«И зачем он заговорил об этом?» – подумала Кэтрин. Сама она давным-давно не вспоминала о событиях того тревожного дня, как и о том, что тело отчима по-прежнему лежит в бочке, закопанной в подвале. Без сомнения, если правда станет известна, карьере Тома придет конец – еще бы, ведь его жена замешана в таком жутком преступлении! Кэтрин даже на мгновение представила, что созывает пресс-конференцию и объявляет истину о кончине Хью. Но тогда и ей, и Дону придется нести ответственность за содеянное. И в том числе за сокрытие факта убийства.
– Прошу тебя, не говори ничего! – взмолилась Кэтрин. – Вообще не говори!
Они занялись любовью прямо в кабинете Кэтрин, и ей было безразлично, что Том сейчас встречает делегацию с Ближнего Востока, а через час ей предстоит ужин с женами нескольких влиятельных сенаторов, что ее брак с Томом рушится. В те двадцать минут во всей вселенной было только два человека – она и Дон, Дон и она...
В реальность ее вернул сигнал селекторной связи. Кэтрин обнаженной подбежала к столу и нажала клавишу. Секретарша доложила:
– Мистер президент просит передать вам, что через четверть часа ожидает вас у себя...
Дон потянул Кэтрин обратно к дивану, ставшему ложем их любви, говоря:
– Забудь о Томе, забудь о его приказании! Мы созданы друг для друга, Кэтти, и я сделаю тебя счастливой! Том Форрест – инфантильный эгоист, который заботится о плотских удовольствиях, а тебе нужен настоящий мужчина, который безоговорочно любит тебя. И такой мужчина есть – я!
Кэтрин с нежностью посмотрела на преподобного. О, если бы все сложилось иначе! Если бы он не попал в плен во Вьетнаме, не считался погибшим в течение десяти лет, а вернулся обратно в Питтсбург... Все бы в его и в ее жизни было по-другому. Она бы никогда не вышла замуж за Тома, и тот никогда бы не стал президентом. А она бы была счастлива, ведь Дон действительно сделал бы ее счастливой...
Но одновременно Кэтрин подумала о том, что никогда бы не смирилась с ролью жены священника в провинции. Ей требуется большее, она должна реализовать себя, а Дону ее амбиции не понравились бы. С него достаточно того, чем его одарила судьба. Она же сама хочет стать своей судьбой! Вот что объединяет ее с Томом. Она ненавидит Тома, но одновременно его любит. Дона она тоже любит, но знает, что жизнь с ним быстро ей наскучит. И хуже всего, сам преподобный окажется разочарованным.
– Я знаю, – ласково произнесла Кэтрин.
– Немедленно скажи своему мужу, что уходишь от него, – продолжал Дон. – Сегодня же мы поедем в Питтсбург, и ты останешься там. Мы будем очень счастливы, Кэтти, я обещаю! Представь – наш небольшой домик, наша дочка Марша, возможно, еще несколько детей... Не делай такие удивленные глаза! Если ты не сможешь родить, то мы усыновим детей, которые нуждаются в родителях. Я ведь знаю, что тебе нужно, Кэтти! Спокойная, размеренная жизнь рядом с человеком, который готов пожертвовать ради тебя собственной жизнью...
Да, какое-то время такая жизнь будет доставлять ей наслаждение, но Кэтрин знала: радость от мирного существования быстро сойдет на нет. И тогда она испортит не только собственную жизнь, но ввергнет Дона в пучину отчаяния. А причинять зло человеку, которого любишь, никак нельзя.
– Кэтти, прошу тебя, уезжай со мной прямо сейчас! – взмолился Дон. – Президент тебя не остановит, ведь ты вольна распоряжаться собственной судьбой...
Преподобный сильно-пресильно сжимал руку Кэтрин – женщина даже почувствовала боль. С трудом высвободив ладонь, она тихо произнесла:
– Дон, я очень благодарна тебе за предложение, но... Но я не могу!
– Все он! – закричал священник. – Твой муж, который тебя недостоин, Кэтти! Он олицетворяет для тебя власть, а тебе ведь требуется власть. Но есть нечто гораздо важнее и могущественнее власти – любовь! А ее Том Форрест никогда не сможет дать тебе!
Кэтрин поспешно одевалась, лихорадочно думая о том, слышала ли секретарша в приемной крики преподобного. Надо же, всего пару минут назад она была готова ответить согласием на предложение Дона, но теперь ей стало окончательно ясно: в Питтсбург она ни за что не вернется. Это означало бы поражение, а Кэтрин Кросби Форрест никогда не проигрывает. Она всегда найдет выход из любой, пускай даже кажущейся безвыходной ситуации.
– Скажи, что мне надо сделать, чтобы ты согласилась? – Голос Дона дрогнул. – Ты хочешь, чтобы я переехал к тебе сюда, в Вашингтон, где ты намереваешься делать карьеру? Я готов на все ради тебя! На все, Кэтти!
