Ридли Пирсон - Китайская рулетка
Возмущение, ярость, клаустрофобия делали свое дело – толпа с ужасающей быстротой становилась неуправляемой и опасной.
Нокс, чья голова возвышалась над толпой, разглядел паромную команду, которая тщилась сдержать натиск первых рядов, нацелившихся на судно и намеренных завладеть им. Один матрос размахнулся привальным крюком, прошелся им по головам. В авангарде толпы началась потасовка. Волнение распространялось с быстротой пожара, каждый набрасывался на соседа лишь потому, что тот оказался под рукой.
Через несколько минут раздались звуки полицейской сирены – прибыл отряд для ликвидации беспорядков. Толпа распалась, частями хлынула прочь. Лю Хао качнулся вперед и едва не упал. Нокс и Грейс подхватили его и отдались на милость людского потока.
На площади выстроился полицейский заслон – ряд синих шлемов и плексигласовых щитов.
Вторая линия заслона возникла вокруг отеля «Индиго» и отрезала путь к отступлению на юг.
– Ну мы и влипли, – пробормотал Нокс.
Четверо плотнее сомкнули ряд для сопротивления толпе, которая подалась к югу, и продолжали путь к билетной кассе.
Полиция изначально выбрала неверную тактику – заслоны; вклиниваясь в толпу, оттесняли людей на самый край причала. Чтобы не быть раздавленными, люди прыгали в пустые лодки, где сразу завязывались драки.
Нокс отер глаза, залитые дождем. По пути к кассе взгляд его выхватил из толпы тоненькую руку с табличкой: «Туристическое агентство “Белая звезда”».
– Наконец-то! – воскликнул Нокс.
Представительница агентства, миниатюрная нарядная китаянка, промокла до нитки. Она пожала Ноксу руку и пригласила его совершить «захватывающее путешествие». Если фраза была из роли, то играла китаянка эту роль превосходно. Улыбка, несмотря на ливень, словно прилипла к ее мордашке.
– Наша лодка пришвартована по ту сторону третьего причала, от которого суда отправляются на юг, – бодро произнесла китаянка. – Как нынче людно! Вы вчетвером поедете?
Нокс еще по телефону заказал поездку на троих.
– Нет, поедут трое! – заорал он, перекрывая шум толпы.
– Джон! – воскликнула Грейс.
Нокс взглядом велел ей помолчать. Представительница агентства отметила и укор в голосе Грейс, и многозначительный взгляд Джона.
– Значит, вы вместе? – уточнила она.
– Да!
– Очень хорошо. Пожалуйста, следуйте за мной. – И китаянка подняла повыше свою табличку.
Нокс осторожно опустил тоненькую руку с табличкой.
– Думаю, лучше не создавать лишней рекламы.
Девушка обернулась. По щекам ее текла дождевая вода, губы удерживали услужливую улыбку.
– Как вам будет угодно. Сюда, пожалуйста.
Южный полицейский заслон стоял насмерть от отеля до самой реки. Толпа подалась прочь, многочисленные овцы отделились от кучки козлищ. Нокс повлек китаянку в этот коридор, зная, что полиция не тронет ни его, ни Дэннера, ни их спутников. Действительно, никто им не препятствовал.
Потасовка переросла в настоящую бойню, и ближайший к шоссе полицейский заслон усилил натиск. Слишком многие видели спасение у реки, что и привело к катастрофе. Под давлением толпы те, кто находился на причале, оказались у самого края, над водой. Они пытались прыгнуть в лодки – и промахивались. Тех же, кто попадал на палубу, спихивали в воду матросы. В воде оказывались целые группы людей; многих сразу зажимало между бетонной набережной и паромом, раскачавшимся от ветра и прыжков. Крики утопающих доводили перепуганную толпу до полного исступления.
Миниатюрная китаянка почти бежала к южному краю причала; впрочем, обстановка там была не лучше. Девушка устроила Нокса и его спутников возле стальных перил – тут казалось безопаснее. Китайцы ринулись к последнему пустому парому, полезли через перила. Очередная людская волна вышибла ворота на посадку – и люди угодили в воду. Раздались крики о помощи.
Тяжелые суда, гонимые бешеным ветром, сталкивались бортами и добивали утопающих.
У самой кромки Нокс заметил двух малышей, насмерть перепуганных и совершенно беспомощных перед напором толпы. Бросился вперед, схватил мальчика. Еще секунда – и малыш упал бы в воду. Нокс передал его Грейс, сделал второй выпад, сгреб девочку, которая вцепилась ему в руку своими слабенькими пальчиками. Обоих детей они с Грейс прикрывали спинами, используя поручни как щит.
Китаянка возвысила голос:
– Проходим через палубу парома и спускаемся в лодку! Команда меня знает – у нас договоренность, но могут возникнуть трудности.
Трудности могут возникнуть? Пусть только попробуют!
– Действуем быстро, полагаемся на команду. Не задерживаемся. Проходим прямо к лодке!
Черная вода кипела от тщетных усилий утопающих. Душераздирающие вопли, наряду с воем ветра и барабанной дробью дождя, заполняли воздух. Паника охватила толпу подобно эпидемии. Каждый на причале был инфицирован бациллами жестокости. Все больше людей оказывалось в воде.
– Мы вместе! – крикнула китаянка. Впервые в ее голосе слышалась неуверенность.
Нокс, не выпуская ладошки мальчика, взглянул в темные глаза Грейс. Лицо ее было залито дождем – а казалось, что слезами. Грейс безмолвно умоляла его.
– Мы двое не поедем! – объявил Нокс. – Надо отвести малышей в безопасное место.
Грейс просияла. На мгновение они с Ноксом словно остались одни.
– В договоре этого не было! – крикнула в ответ китаянка.
– Условия изменились. Вперед! Забирайте этих двоих и валите отсюда! Обеспечьте им медицинскую помощь, да поскорей! – распорядился Нокс.
Китаянка взглянула на Джона и Грейс, затем – на бешеную, озверевшую толпу. По ее лицу Нокс понял – она не станет возражать.
– Скорее сюда! – сказала она, хватая Дэннера за локоть. Тот, в свою очередь, схватил бесчувственного Лю Хао и оглянулся на Нокса. Если он что и сказал, Джон не расслышал.
С огромным трудом – и с помощью дубинок – матросы удерживали толпу на причале, пока китаянка, Дэннер и Лю Хао поднимались на борт. Многие падали в воду. Грейс не могла на это смотреть. Наконец все уселись, и судно отчалило.
Нокс побрел прочь, цепляясь за поручни, Грейс последовала за ним. Они добрались до полицейского заслона и на шанхайском диалекте стали требовать, чтобы их пропустили. К их удивлению, полицейские разомкнули ряды. Нокс и Грейс вместе с детьми прошли, конечно, только благодаря белой коже Джона.
Детей они оставили на попечение служащих отеля, а сами поднялись в номер.
Грейс сушила волосы полотенцем.
– Хорошую дуру вы сваляли, оставшись здесь, – заметил Нокс.
– Давайте, продолжайте, – подначила Грейс.
– Мы проведем в этом отеле всю ночь. Я дежурю первый. Вас разбужу через три часа.
– Китаянка, которая перемещается по стране в Национальный праздник, – это нормально. Но путешествовать в компании с чужестранцем, находящимся в розыске, – явный перебор!
– Большое спасибо, – фыркнул Нокс и отвернулся, чтобы Грейс могла снять мокрую одежду.
30
21:30
Набережная Вантай
В некотором отдалении от пристани Дунмэнь Лу, на волнах Хуанпу, увенчанных белыми гребешками, качались, невзирая на шторм, многочисленные баржи. Среди них была одна, с безбортовой платформой, рассчитанной на четыре автомобиля. На платформе находился только один автомобиль. Баржу швыряло, как скорлупку, от западного берега, скованного бетоном, к берегу восточному, где располагается район Пудун.
Инспектор Шень Деши недолго просидел за рулем, хотя ему претила мысль о том, что черная спортивная сумка останется без присмотра, даром что спрятана под сиденьем. Впрочем, цепи, крепившие автомобиль к палубе, так громыхали от несносной качки, что нервы Шень Деши едва выдерживали. За переправу, которая при нормальной погоде заняла бы десять минут, кормчий получил целое состояние, однако ему совершенно необязательно было видеть лицо монгола. Своего пленника Шень Деши устроил на корме, прямо под дождем.
Двенадцать лет инспектор Шень верой и правдой служил департаменту госбезопасности, прикрываясь корочкой сотрудника Народной вооруженной милиции. Двенадцать лет получал гроши и сторонился искушений – рэкета, мелкого жульничества, взяток, так осложняющих карьерный рост. Двенадцать лет наблюдал процветание коллег. В последние четыре года он считался одним из немногих офицеров, которым доверяли борьбу с коррупцией на всех уровнях. За это время Шень выявил взяток на десятки миллионов юаней – причем несколько миллионов были предложены ему за молчание. Он не принял ни одного фэня.
Теперь карьере конец. Конец целому периоду в жизни. И конец этот положен Шень Деши без колебаний, сразу. Сто тысяч долларов США. Да еще сто сорок тысяч юаней, которые монгол аккуратно упаковал в пластиковые пакетики и спрятал в нише. Все вместе составляет зарплату Шеня более чем за двадцать лет. Разве можно упустить такие деньги? Шень будет богат, ему хватит до конца его дней – разумеется, если уйти в отставку так, чтобы не вызвать подозрений. Впрочем, есть у него на примете человечек, годный для такого дела.
