Анна Малышева - Зеркало смерти
Деньги? Разве любовник ей не сказал, что денег в доме уже нет? Почему она набросилась на часы? Разобрала их на детали… Это странно. Ведь часы уже обыскивали. Оттого они и пошли, а потом опять были сломаны. Кто это сделал? Один и тот же человек или два разных?
Первый обыск. Нужно думать о первом обыске, о том, кто побывал у меня тут ночью. Из-за чего я чуть с ума не сошла! Ключ – тут. Кто-то специально рылся в часах, зная, что там тайник. Кто это мог знать? Анюта уверяла, что не говорила и не скажет никому на свете. Знала я, она и Паша. И тем не менее знал еще кто-то. Мог знать Дмитрий. Поскольку он тянул с нее деньги, то мог приметить, что за ними Анюта всякий раз лезет на чердак. За ней легко было проследить – у бедняжки и мысли бы не возникло, что за ней наблюдают с целью ограбления.
Стоп, стоп. Но деньги исчезли еще до первого обыска. Их уже не было в часах. Так кто был в доме? Кто?!»
У нее мучительно задергалось левое веко, и она прижала к нему ладонь. Теперь женщина точно знала, что будет дождь – эта примета ее никогда не обманывала.
«Кто?! Я не могу вычислить. Что-то не сходится, но почему? Знаю одно – до первого обыска деньги мог взять только Дмитрий. Значит, в первую ночь в доме был не он? Татьяна? Мельком слышала от него о деньгах в часах и решила попытать счастья? Мог он от нее скрыть, что украл? Мог?»
Она подумала и ответила себе – да. Дмитрий наверняка унаследовал от матери скупость и природную хитрость. Елена Юрьевна не выносила разговоров о деньгах, и никто на самом деле не знал, богата она или бедна. Во всяком случае, женщина прикидывалась бедной, хотя никто в это и не верил.
«Значит, украл, уж не знаю когда, а любовнице не сказал, особенно потому, что Анюта из-за этого покончила с собой. Но ненароком обмолвился… Татьяна поняла и решила обогатиться. У нее были на это причины – жизнь в бараке ужасная, дочь растет взаперти, библиотекарша боялась соседей, мечтала об отдельной квартире, а купить было не на что. Дмитрий вымолвил, что у Анюты в часах тайничок с деньгами, а Татьяна решила попользоваться. Так и вышло…
Но тот, кто явился после нее, уже во второй раз, разобрал часы на детали. Значит, был и кто-то третий? Или кто-то из них явился вторично? Не понимаю, почему они так долго ждали? Ведь я – сестра Анюты, могла давно забрать деньги?»
И вдруг Наташа улыбнулась – покорно и устало.
«Да они же думали, что я ничего об этом не знаю. Когда я впервые пошла в библиотеку и сказала, что пропали деньги, то не упоминала о месте, где они хранились. Помню, сказала о коробке, но о часах умолчала. Это психологический тормоз – хотя и пустой тайник, а все-таки лучше о нем с посторонними не говорить. Татьяна решила, что я просто не сумела найти денег…»
Глава 18
Елена Юрьевна добилась своего – новоявленная невестка осталась у нее ночевать вместе с сыном. Старший сын, четырнадцатилетний, не очень обрадовался перспективе провести всю ночь в одиночестве. Мать долго отчитывала его по телефону и наконец швырнула трубку. Елена Юрьевна очень удивилась:
– Странный у тебя парень! Другой бы на его месте порадовался!
– Чему это?
– Да устроил бы вечеринку!
Женя только усмехалась – криво и загадочно. Свекровь, все еще не привыкшая к ее мимике, терялась и не знала, что отвечать.
– А где же ваш муж? – спросила Женя, укладываясь в постель вместе с сыном.
– Шляется где-то, – неохотно ответила Елена Юрьевна.
– Ого? А я слышала, что он у вас всегда был домоседом.
– Был, да сплыл, – хозяйка невольно приложила ладонь к опухшей щеке. – Спи, не думай ни о чем. Знаешь, я рада, что ты объявилась. Давно было пора. Сколько я думала о внуке… Я была уверена, что у меня внук!
Женя не ответила – она уже спала, крепко обняв ребенка.
На другой день, ближе к полудню, заспавшихся женщин потревожил телефонный звонок. Елена Юрьевна подошла первой и услышала голос следователя, который по телефону не узнала.
– Нужны фотографии вашего сына.
– Чего? – спросонья ответила она.
– Дмитрия, вашего сына, – уже раздраженно повторил следователь. – Желательно – последние. И еще – вы не знаете, куда делась девочка?
Елена Юрьевна энергично протерла глаза.
– Девочка? Это вы о ком?
– О дочери библиотекарши. Мы уже связались с соседями, но те знают место только приблизительно. Говорят, что именно вы отвели ее к какой-то тетке.
– Послушайте, – женщина окончательно проснулась. – Девочка в безопасности. Я сдала ее с рук на руки. Она знала человека, которому я ее передала, сама назвала его «дядя».
– Теперь уже «дядя»! Вы же говорили – отвели к тетке!
Елена Юрьевна начинала закипать:
– К кому просили, к тому и отвела. Она узнала этого мужчину, а тот ее. Ну я и оставила там девочку.
– У незнакомых людей?
Та вспылила:
– Да я и девчонку-то не знала! Что вы ко мне привязались! Вот и делай людям добро! Сто раз зарекалась и все еще попадаюсь, старая дура!
Женя, проснувшаяся от резких криков, уже стояла рядом – босая, в растянутой майке, переминаясь с ноги на ногу.
– Что случилось-то? – вяло спрашивала она, но свекровь отмахивалась, продолжая кричать в трубку:
– А если с ней что-то случится, вы тоже меня обвините? Нашли козлов отпущения! Мой сын вам просто под руку попался, вот и вцепились в него! Думаете – он убил Таньку? Да он и плюнуть бы на нее побрезговал – вот так!
И, в самом деле плюнув, швырнула трубку.
– Ничего себе, – заметила Женя. – Это был следователь? Лихо вы его разделали!
– А пусть, – махнула рукой та. Но Елена Юрьевна только притворялась беззаботной. На душе у нее было тяжело, и она очень опасалась неприятных последствий.
– А о какой девчонке вы говорили?
– Не твоего ума дело, – все еще сердито ответила та, но Женя вовсе не обиделась. Она принялась хозяйничать, будто у себя дома – деловито поставила чайник, нарезала хлеб, вареную колбасу, поставила на стол уцелевшие конфеты. Елена Юрьевна не вмешивалась в хлопоты невестки. Она сидела, мрачно глядя на телефон, ожидая очередного звонка, и не ошиблась.
На этот раз следователь вел себя куда агрессивней, а она – куда спокойней.
– Я принесу вам фотографии, – угрюмо сказала женщина. – У меня есть. А с девочкой что делать? Привести ее к вам?
– Лучше будет, если мы сами туда придем. Когда вы отвели ее к тетке? Позавчера?
– Да, сразу, как узнала про Татьяну.
– Будем надеяться, что с ней ничего плохого не случилось.
– Будем, – с той же неприветливой покорностью ответила Елена Юрьевна.
– Вы пойдете со мной. Собирайтесь, я скоро подъеду.
Женя с аппетитом завтракала, изредка посматривая на свекровь с какой-то загадочной ухмылкой. Возможно, ее забавляло нынешнее двусмысленное положение. Из нежеланной гостьи, «какой-то», как любила выражаться Елена Юрьевна, она вдруг разом превратилась в значительную фигуру.
– Димочка спит? – Елена Юрьевна торопливо причесывалась, с неудовольствием разглядывая заплывшую от удара щеку.
– Спит. Ему дай волю – будет спать круглые сутки. Такой сурок!
– В отца пошел, – разом просветлела бабушка. – Он тоже все дрых, дрых… И попробуй растолкай! В школу всегда попадал только ко второму уроку!
Женя рассмеялась:
– Когда Димка был маленький, я его всегда подкладывала к нему в постель. Так и спали в обнимку – как медведь с медвежонком на зимовке. А вы собрались куда-то?
– Нужно ехать, – вздохнула Елена Юрьевна. – И еще снимки кое-какие найти. Дай-ка альбом. Вон там, на шкафу.
Снимки нашлись быстро. Женя все так же усмехалась, разглядывая фотографии любовника.
– Не похож на себя.
– Это сняли год назад. Сейчас он поправился.
– Точно, даже слишком поправился. Я ведь медик, говорю ему – проверься, сдай анализы, хотя бы на сахар, а он – ни в какую.
– Он всегда такой упрямый, – грустно подтвердила Елена Юрьевна. – Ни в какую не желал лечиться.
В этот миг на кухне появился мальчик и заявил, что хочет есть. Бабушка набросилась на него и мигом накормила до такой степени, что ребенок после этого мог только тупо сидеть и глядеть в пространство выпученными глазами.
– Кушай, поправляйся, – пичкала его Елена Юрьевна, обыкновенно весьма скупая на угощения. – Ты что-то такой бледненький…
– Ничего себе бледненький, скоро лопнет, – возражала мать, размашисто накладывая на лицо косметику. – Все сожрет, если дать волю.
– А ты бы больше следила за тем, что он ест, – огрызнулась бабушка. – Конечно, я понимаю – ты одна, присмотреть за детьми некому, няньку взять не можешь. Но почему тебе родители не помогут? Я бы на месте твоей матери…
– Не хочу, чтобы мне помогали, – Женя придирчиво осматривала в зеркальце накрашенный глаз. – Сама справляюсь. Вы бы лучше подумали о квартире.
– Но… – Елена Юрьевна запнулась. – Зачем теперь-то?
– Значит, правду он говорил, – сказала зеркальцу Женя. – Вы скупая.
– Жень, ты пойми, что я сейчас в таком положении… И Дима пропал, и невеста у него там какая-то завелась… Не пойми кто! И опять ему нужна квартира. Да и сделка сорвалась, – она невольно взглянула в окно, откуда был виден участок Лычковых. – Наташка теперь ни за что дом не продаст.
