Наталья Солнцева - Камасутра от Шивы
— Только без глупостей, — предупредил он Алину. — Не то пожалеешь!
Она ехала на переднем сиденье, в наручниках. Ее профиль казался ему безобразным: щеки ввалились, глаза запали, нос крючком, подбородок торчит, как у Бабы Яги. Она вся словно вылеплена из воска и перенесена в машину из аттракциона «Комната ужасов». Наверное, так в быту выглядит индийская богиня Кали. При этой мысли у сыщика пробежал по спине холодок…
Алина за двое суток постарела на несколько лет. Усохла, съежилась, побледнела. Кожа, как мятый пергамент; волосы, как пакля; губы бескровные. Вокруг нее образовалось темное облако, которое вполне различимо. Глория, отдавая последние напутствия перед дорогой, обратила внимание Лаврова на этот дымный ореол. «Смерть!» — шепнула она.
Ему вдруг почудилось, что на шее Алины затягивается веревочная петля. Он вздрогнул и пристально уставился на серую ленту шоссе.
Впереди мчался «Шевроле» Рябова. Сыщик видел машину, но не слышал, о чем говорили водитель и пассажир.
Доктор кое-как умостился на заднем сиденье и набрался терпения. Рана болела, разочарование глодало душу.
— Я никак не пойму, — не выдержал Антон. — Что мы видели? Какую-то дикую фантасмагорию! Такого в жизни не бывает!
Шестаков угрюмо молчал, глядя в окно на пробегающий мимо сосновый лес. Молодой человек не ждал от него ответа. Его распирало, хотелось поделиться соображениями. Вражда к доктору сменилась любопытством.
— Она владеет гипнозом! Эта дама из Черного Лога — талантливый гипнотизер. Она устроила нам сеанс коллективной суггестии!
— Ты знаешь такие слова? — мрачно ухмыльнулся Шестаков. — Суггестия! Почему бы не выразиться проще: «внушение»?
Рябов проигнорировал его сарказм. Больной человек, что с него возьмешь?
— Она манипулировала нами… подчинила себе нашу волю…
— Не стоит обобщать, парень.
— Ты хочешь сказать, что не поддаешься гипнозу?
Доктор раздраженно вздохнул и промолчал. Не спорить же с этим кретином?..
На следующий день Лавров, как и обещал, доставил в Москву и передал Шестакову его автомобиль.
— Алина мертва, — коротко сообщил он. — Повесилась у себя в квартире.
— Откуда это известно?
— Я наведывался к ней. А там — полиция. Соседка вызвала. Алина сама позвонила ей накануне и сказала, что хочет наложить на себя руки.
— Богиня Кали ее не простила… Теперь проклятию прокудинского дома пришел конец?
Лавров пожал плечами. Проклятие — штука тонкая.
— Я уже дал объявление о продаже дачи, — сообщил доктор. — Решил не тянуть.
— Не поторопились, Егор Дмитрич?
— Опоздал!..
Наталья Солнцева
Отрывок из следующего романа «Отпуск на вилле с призраком»
Крым. Поселок Береговое
Елена стояла у окна, глядя, как охранник поливает из шланга траву и маленькие кипарисы, похожие на тонких девчушек в зеленых платьицах. Без полива степная жара все выжигала, даже листья на деревьях желтели и осыпались, как в начале осени.
Парень ощутил затылком ее взгляд и обернулся, поднял глаза. Елена помахала ему рукой.
— Привет, Антон!
Он улыбнулся, кивнул и вернулся к своему занятию.
Вдоль забора росли пышные декоративные кусты и красные розы, за забором тянулась желтая от песка сельская дорога. Дальше простиралась гладкая степь, на которой паслись овцы и стадо коров. Елену удивляло, что они могут там есть, ведь, кроме жестких стеблей и колючек, ничего не осталось. Раскаленное крымское солнце палило нещадно, днем от него спасали только стены дома и кондиционированный воздух.
За степью тянулась синяя блестящая полоса моря. В небе кружили чайки. Они садились на белые от высохшей соли прибрежные озерца, сливаясь с ними, и часами дремали, не замечая полуденного зноя.
Елену тоже клонило в сон. Ночь выдалась тревожная, муторная. Вчера вечером они засиделись во дворе допоздна — мужчины жарили на углях кефаль, курили, обсуждали проблемы бизнеса. Елена скучала, боролась с зевотой. Огромный паук свил под камышовой крышей барбекю крепкую паутину, в которой застряли мухи и крохотные мотыльки.
— Черная вдова? — спросил Антон.
— Нет, — успокоил его администратор. — Вдова — с красными пятнышками на брюшке. А это обычный паук. Просто большой.
Они пили белое вино под рыбу, наливая в хрустальные стаканчики. Елена попробовала — кислое, теплое. Надо было в ведро со льдом поставить.
— Пойду спать, — сказала она мужу. — Голова разболелась.
В степи звонко стрекотали цикады. Небо было низкое и черное, усыпанное крупными звездами. Над морем стояла желтая луна.
В спальне Елена задернула шторы и легла, с наслаждением раскинувшись на прохладной постели. Тихо жужжал кондиционер, из сада доносились смех и голоса мужчин, где-то на соседней улице лаяли собаки… Проехала одинокая машина, осветила фарами квадрат окна. Елена закрыла глаза.
Она представляла себе каменную пристань и лунную дорожку сверкающей полосой на темных волнах. Хорошо было плыть по золотому блеску в дальнюю даль, за смутную линию горизонта. Сквозь дрему она слышала, как вошел муж. Он поплескался в душе и лег. Его рука была слишком горячей, и Елена отодвинулась.
Посреди ночи она проснулась. Как будто кто-то шепнул на ухо: вставай, мол, пора. Что пора? Куда пора? Елена села. Очертания предметов тонули в лунном свете. Мужа рядом не было. Смятая подушка, сброшенная на пол простыня, которой он укрывался… Дверь в коридор заперта.
Елена босиком, на цыпочках подошла к двери, приникла к ней — ни звука. Она повернула ручку. Тихий щелчок замка показался выстрелом.
В коридоре густой мрак и тишина окутали ее, но всего лишь на минуту. И знакомый, страшный не то шепот, не то торопливый взволнованный шелест раздался где-то вверху, в мансарде. И вздохи, стоны… У-ууу… А-ааа-а-аххх… Чьи-то крадущиеся шаги, поскрипывание, шорох…
Опять! Она уж думала, с этим покончено.
Елена скользнула вперед, наткнулась в темноте на кого-то и едва сдержала крик. Чья-то большая горячая ладонь зажала ей рот.
— Тихо… тихо… все хорошо… это я…
Елена мычала и брыкалась, пока не узнала голос мужа, запах его тела, аромат его туалетной воды.
— Всё, всё… не бойся…
Он почувствовал, как ее тело обмякло, и убрал руку.
— Ты… слышал? — вымолвила она пересохшими губами.
— Да, потому и встал. Хотел посмотреть, что это.
— Почему меня не разбудил?
— Зачем? Чтобы ты испугалась?
— Я ужасно испугалась! Проснулась, а тебя нет…
Они говорили шепотом, невольно прислушиваясь к замершим наверху звукам. Кованые перила лестницы поблескивали отраженным от окон тусклым светом. На втором этаже, кроме Елены и ее мужа, никого не было. Внизу, в каминном зале, ночевал охранник.
— Побудь здесь, — сказал муж, — а я поднимусь в мансарду. Только не кричи, спугнешь «его».
— Нет! — вырвалось у Елены. — Я здесь не останусь! И с тобой не пойду…
Эхом пролетел над ними шорох-лепет, заскрипели доски пола. Елена прижалась к мужу, схватила его за руку и сцепила зубы, чтобы не завопить от ужаса.
— Подожди… Пусти, я позвоню Антону. Черт, телефон в спальне. Я мигом!
— Нет! — Елена повисла на нем всем телом, мешая двинуться.
Шепот-лепет, вздохи-стоны, шаги оглушали ее. Она цепенела, задыхалась, теряла сознание. Кто там может быть, в мансарде, куда ведет единственная лестница, которая у них перед глазами? Как этот кто-то туда поднимается? Как он оттуда спускается?
Что-то грохнуло, как будто человек споткнулся на ступеньках, выругался и…
— Кто тут? — не выдержала Елена.
— Это я, Елена Захаровна, — отозвалась темнота голосом Антона. — Услышал шум и решил подняться. Напугал? Извините…
— Фф-фу-у…
Луч фонаря прорезал коридор. Охранник в майке и шортах, зевая, поднимался с первого этажа.
— Что случилось? Опять шалят в мансарде?
Соблюдать тишину было уже незачем. Кто бы ни был «шепчущий», как с легкой руки хозяина прозвали ночного гостя, тот уже услышал, что его ищут. Теперь он затаится до следующей ночи, когда ему снова вздумается забавлять себя чужим страхом.
Антон поднялся в мансарду и никого там не застал. Как всегда. Плотно закрытые окна, закрытые снаружи дверки под крышу. И чудесная акустика…
— Ты что-нибудь слышал? — спросила его Елена.
Парень покачал стриженой головой.
— На первом этаже полный глухарь, — сказал он. — Там только с улицы шум доносится. Собаки, пьяные, машины… И когда ветер гудит. А шепот этот туда не доходит. Я от ваших голосов проснулся.
Он направил свет фонаря в сторону, нарочно не зажигая ламп. Хозяйка небось в одной сорочке выскочила из спальни… Негоже ее смущать. Она и так нервная. Красивые женщины все имеют тонкую душевную организацию. А Елена Захаровна — очень красивая.
