Наталья Солнцева - Камасутра от Шивы
Шаги Командора, каменного гостя. Самого фатума.
Доктор Шестаков забыл обо всем и подался вперед. Лавров опустил руки, качая головой. Таким образом он выражал глубокое несогласие. Рябов весь сжался в преддверии чего-то грозного и значительного.
— Поскольку вы, Антон, являетесь нашим клиентом, — обратилась к нему хозяйка, — я сочла уместным ваше присутствие.
Губы молодого человека шевельнулись, он с напряженным лицом повернулся к Санте, который торжественно доставил в зал глобус. Большой земной шар из папье-маше на старинной бронзовой подставке. Этот глобус с нанесенными на нем пиратскими маршрутами и ориентирами подводных и подземных кладов отважных морских разбойников принадлежал еще Агафону.
— Давай его сюда, — потребовала Глория. — Открывай!
— Уж лучше я сам, — вмешался сыщик.
Он подошел к модели земного шара, состоящей из двух половинок. Одно нажатие на ось, и верхняя полусфера откинулась, как крышка круглого ларца. Лавров достал оттуда футляр.
— Что это? — задыхаясь, выдавил Шестаков.
— То, что вы искали, милейший.
— Открывай, — повторила хозяйка.
Роман медлил, ощущая внутренний жар, исходящий от содержимого футляра.
— Ты уверена?
— Абсолютно!
Крышка была снята, и взору присутствующих предстала пластинка желтого металла, похожая на большую золотую медаль. Свет заиграл на ней мириадами оттенков. На одной стороне «медали» сияло женское лицо с демоническими раскосыми очами, другую покрывали священные символы — не то руны, не то иероглифы, не то буквы небесного алфавита.
— Царица… — вырывалось у доктора. — Это она!
Он пытался вскочить и протянуть руки к заветному фетишу, но не смог пошевелить пальцем. Рябов оцепенел от изумления. Сыщик недовольно поджал губы.
— О, несравненная царица Савская, явись… и не причини мне никакого вреда или иного ущерба… — прошелестело в зале.
Лавров озирался в поисках источника этих звуков, но видел лишь беспорядочное мелькание света и теней. Золотой блеск ослеплял его. Он держал раскрытый футляр, и вдруг диск, словно подброшенный вверх невидимой рукой, перевернулся в воздухе, сверкнул, вспыхнул желтой молнией…
— А-ааа! — закричал Шестаков.
Маленький длинноволосый уродец в рубище возник из небытия, схватил «медаль» и метнулся к камину.
— Смотрите!.. Смотрите!.. — вскричал Рябов. — Вы видели?..
В дымоходе загудело, словно завыл ветер. Похититель диска исчез вместе со своей добычей.
— Он вылетел в трубу! Это черт!
Глория молча наблюдала за происходящим. Будто она заранее знала, как все сложится.
— Что это было? — спросил сыщик, переводя взгляд с черного зева камина на пустой футляр.
— Черт!.. Черт!.. — возбужденно повторял Антон, уставившись на камин. — Я думал, они выглядят по-другому!..
— Он украл диск… — простонал доктор. — Все пропало!.. Все насмарку… Жизнь пропала!..
У него кружилась голова и болела рана в боку. Знакомство с Алиной, поездка в Гоа, смерть Тамары и прочие события вдруг показались ему кошмарным сном. Он накурился гашиша, и все это ему померещилось. Прокудинка, Голем, закопанные в навозе бутыли… даже визит в Черный Лог. Разве это не бред?
— Бросайте курить, Егор, — посоветовала Глория. — Иначе плохо кончите.
— Я неудачник…
— Вы не достаточно глубоко изучили труды Парацельса. Вам не хватило терпения.
— Мне не хватило формулы…
— Гомункулов надо было кормить жемчужными пилюлями и кровью.
— К-кровью? — вытаращился на нее Шестаков. — Че… человеческой?
— Хотя бы куриной. Но непременно свежей. Глоток крови каждую неделю пошел бы им на пользу.
Рябов с Лавровым переглянулись. Менеджер — с боязливым недоумением, сыщик — с брезгливой злостью. Он бросил пустой футляр на стол и уселся, заложив ногу на ногу. Без карлика и тут не обошлось! Похищение диска — его проделка!
— О чем они говорят? — робко осведомился Антон.
— Кто?
— Ваша хозяйка и доктор…
«Она мне не хозяйка! — рассвирепел Лавров. — А я ей не слуга!» Но вслух он не вымолвил ничего.
— Значит, Шестаков не виноват?.. Это все Алина?.. Я имею в виду, она убийца!.. Звоните в полицию, Роман, — гундосил молодой человек. — Мы обязаны…
— Пошел ты…
— Но… как же теперь быть?
Сыщик не понимал, что его больше огорчило, пропажа диска или странная выходка Глории. Она берегла фетиш как зеницу ока, чтобы отдать этому прощелыге Шестакову? Если бы не карлик…
— Вы что, предлагаете устроить самосуд? — не унимался Рябов. — Я на это не пойду!.. И не думайте!..
— Заткнешься ты или нет?!
Золотой кругляшок, когда-то найденный Андреем Карякиным в африканских развалинах и с превеликими трудностями доставленный в Россию, погубил людей, претендовавших на его тайну. Может, Глория нарочно решила избавиться от него?..
— Алину надо отпустить, — заявила она, когда страсти улеглись.
Воцарилось всеобщее растерянное молчание. Лавров ожидал объяснений, но их не последовало.
— Сегодня же отвезешь ее домой! — добавила Глория.
— С какой стати? — возмутился Рябов. — Она преступница! Она убила троих человек…
— Так нельзя, — выразил свое мнение доктор. — Она убийца.
— И должна предстать перед законом, — вторил ему молодой человек.
— Она не в себе, но это ее не оправдывает!
— Извините. — Сыщик отвел Глорию в сторонку и прошептал: — Надеюсь, ты шутишь? Отпустить Алину мы не можем. В чем проблема? Ты хочешь избежать огласки? Я все устрою так, что…
— Дело не в этом. За ней пришла Смерть…
— В смысле?
— Долго рассказывать. В общем, сначала Смерть нацелилась на меня, но потом переключилась на Алину.
— Я не понял!
— Такое темное облако, похожее на клубы дыма… оно увязалось за мной из лаборатории Парацельса…
— Ты о чем? Какое облако?
— Не важно. Сделай то, что я говорю! Завтра же отвези Алину домой…
Заключение
На следующее утро, когда пленница увидела живехонького Шестакова, она сначала закатила истерику, а потом впала в прострацию.
Рябов был потрясен недавними событиями настолько, что замкнулся в себе.
Доктор, кривясь от боли, допытывался у Глории, что за фокус она вчера показала. Был диск, или ему показалось? Она отшучивалась. Спрашивать о черте, который украл золотой фетиш, Шестаков не рискнул. Тем более, что все остальные делали вид, будто ничего не произошло.
Лаврову было совсем невесело.
— Как ты догадалась? — спросил он, когда они с Глорией уединились перед отъездом.
— О чем?
— Что Алина — убийца!
— «Любовь и ревность неподвластны времени!» — повторила она фразу Берестова. — Алина убила бы меня еще тогда, в Прокудинке, в той же горнице, не будь она шокирована предательством жениха. У нее сдали нервы. За годы ненависти и страданий она изжила свою зависть, но никогда не отказывалась от мести.
— Но ведь Алина призналась, что мстила Шестакову…
— Она просто мстила. Всем, кого считала виноватым в ее бедах. Шестаков был ферзем, которого она подсовывала нам, чтобы добраться до короля.
— В данном случае до королевы, — усмехнулся сыщик. — И ты ее отпускаешь?
— Я вручаю ее судьбу в руки провидения…
— А что будет со мной? Когда ты сделаешь выбор?
— Какой выбор?
— Будто ты не знаешь! Между мной и карликом Агафоном! Ты отдала ему формулу, значит…
— Это наше с ним дело, — перебила Глория.
— Вот как! — обиделся он.
— Не дуйся…
— Я не могу без тебя, — вырвалось у него. — Давай поженимся. Я понимаю, что все это ужасно глупо, но…
Она прижалась к нему, пряча улыбку.
— Я уже была замужем, Рома.
— Ладно, гражданский брак тоже неплохо. Переезжай ко мне! Откроем детективное агентство. Мы сработаемся, я верю.
— Лучше ты переезжай…
— Ты согласна? — просиял он. — Нет, ты скажи… я не ослышался?!
Обнимаясь с Лавровым, она в это же время видела карлика, одетого в рубище и с посохом в руках. За его спиной болталась котомка. Он звал ее: «Идем со мной, Глория! Меня здесь больше ничего не держит. Я жду только тебя!»
Золотой диск был в его котомке. Глория чувствовала исходящее оттуда сияние и жар. Она молча покачала головой. Царица Савская не осталась с царем Соломоном. Он раскрыл ей ее тайну, и она вернулась туда, откуда приехала.
— Я не хочу начинать все сначала…
Сыщик принял ее слова на свой счет и поник.
— Это не тебе!
— Значит, ты согласна?
— Да…
Образ карлика померк, и на глаза Глории навернулись слезы. «Мы ведь не прощаемся?» — беззвучно молвила она…
Из Черного Лога в Москву гости отправились на двух машинах. Сыщик на своем внедорожнике вез полубесчувственную Алину, а Рябов взялся подбросить до дома раненого Шестакова. Тот не мог сесть за руль по причине недомогания и слабости. Лавров обязался завтра же пригнать в город его «Форд».
