Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
– Она любила этого мужчину?
Антонина наклонила голову вбок.
– Ей тридцать шесть было. Ни разу замужем не была. Ни котенка, ни ребенка. На нее мужики не шибко зарились. Нормальные-то точно. Думаю, она на любого согласна была. Маргарита считала, что на ней проклятие. За то, что она сестру бросила и мать. Сестру Валерией зовут, она про нее много спрашивала.
Антонина снова посмотрела на Киру. Вергасова не спешила задавать вопросы, слушала рассказ гадалки. Та сама рассказывала, как они и договорились. На Самбурова Антонина старалась не смотреть.
– Ну что спрашивала? – вздохнула женщина. – Простила ли сестра ее. Простила ли ее перед смертью мать. Вообще там странная история, – встрепенулась Антонина. – Они с сестрой сначала как-то странно общались. Письма друг другу писали. Но не вот эти вот в вотсапе или по имейлу. А настоящие письма, от руки, и через почту их пересылали. Маргарита бросила мать и сестру, долго к ним не ездила, потом матери письмо написала, в котором просила прощения. Мать умерла три года назад… В общем, спустя время сестра объявилась сама. Маргарита в гости ходила. Я ей сразу после этого гадала. Она спрашивала, сможет ли она заслужить прощение сестры.
Антонина вертела в руках колоду карт. Время от времени доставала одну, смотрела на нее невидящим взглядом и снова убирала в колоду.
– Знаете, – гадалка немного помолчала, собираясь с мыслями. – Мне кажется, Маргариту не совесть мучала, не сожалела она ни о чем и считала, что правильно все сделала тогда, в молодости. Она именно прощение хотела заслужить. То есть сестра считала, что Маргарита перед ней виновата. Маргарита хотела, чтобы сестра перестала так считать.
– Почему вы так думаете?
– Маргарита думала, что на ней проклятие, подобие венца безбрачия. Считала, что она наказана за то, что бросила сестру и мать, ну как бы предала свою семью, поэтому всевышний ей больше семьи не дает. Но она не сожалела о содеянном, не сокрушалась: «Ах, зачем я?» Она просто пыталась заслужить прощение сестры. Ну не знаю, как еще объяснить, – всплеснула руками Антонина Тарасовна. – Как под галочку. Сестра должна перестать думать, что Маргарита виновата. Все. Валерия ею манипулировала. То прогоняла, то обратно звала. Маргарита не переживала. Когда человек горюет, боится, тревожится, все равно видно. А Ритке без разницы было. Лера ей говорила, что ее сожитель считает, что она, Рита, предательница. И не надо с ней общаться. Не приходи больше. И Рита не ходила. Но ничего не доказывала, ничего не объясняла, письмо писала, в котором прощения просила, и все. У меня спрашивала, когда сестра ее снова позовет. Я думаю, они и письма эти писали, делая психологический ход. Когда пишут то, что не могут сказать. Вы, наверное, понимаете?.. – гадалка вопросительно посмотрела на Киру.
– Да, понимаю, – Кира задумчиво кивнула. – Может, и так. Очень похоже.
– У нас по картам выходило, что у сестры злой умысел. Я даже магическое влияние видела… да-да, я помню, что вы картам не верите. Но я когда Марго это сказала, она просто кивнула, будто и не важно. Она спрашивала, что сделать, чтобы сестра ее простила. И говорила: «Чтобы Лера больше не думала, что я перед ней виновата».
– Именно такими словами? – уточнила Кира, глядя задумчивым, блуждающим взглядом по сторонам.
– Да! О чем я и говорю! «Путь больше так не думает». У нее как болезнь какая-то, навязчивая идея. Все одно твердила, как сомнамбула.
– Навязчивая идея, – вздохнула Кира.
– Еще сестре надо было подписать какие-то документы. Маргарита спрашивала, подписывать или нет.
– Какие документы?
– Не знаю. На жилье какое-то. Может, на квартиру. У Маргариты больше-то ничего нет. Вообще много у нее вокруг сестры вертелось, конечно. Она даже когда на этого своего мужчину смотрела, все равно как-то через сестру.
– Это как? – уточнила Кира.
– Она спрашивала, не испугала ли Артема история ее детства. Не осуждает ли он ее. Она ему что-то про мать с сестрой рассказала, и тот исчез. Некоторое время не появлялся. Тоже еще тот футболист. То пропадал, то снова появлялся. То весь такой нежный и заботливый, цветы ей дарил, сережки, то вообще носа не казал и на сообщения не отвечал. Еще она спрашивала, считает ли Артем ее красивой и важно ли ему, чтобы женщина была красивой. Ритка не считала себя красавицей и думала, что из-за этого с ней Артем не спит. Не хочет, потому что не привлекательная. Она стеснялась об этом говорить, но что-то у них там с сексом странное было. Переживала она.
– Странно, мне показалось, что Маргарита симпатичная, – Кира пожала плечами. Специально, удивленно и задумчиво, чтобы заставить Антонину высказать свое мнение о Годяцкой.
– Красивая не красивая. Если бы это важно было. Вы ж вон сами психолог, наверняка понимаете, что красота – она не на лице у женщины, а в голове. Ритка считала себя некрасивой. Ничего с этим не поделать. И жила, как некрасавица, и вела себя, как некрасавица. Поэтому мужики и считали ее такой. Вот и подкатывали к ней всякие, с умыслом…
– С каким умыслом к ней подкатывали? – попросила уточнить Кира.
– С каким, с каким? – надулась Антонина. – С корыстным. Митька наш, например. Раздолбай и бабник. Женатый. Он с Риткой примерно год назад крутил. Недолго, правда, с полгода. Она ему пирожки пекла, готовила разные блюда, слушала с восторженными глазами, даже рубашки гладила. А все ж очевидно было. Жена у него третьего родила, до мужа ли ей? Вот он на Ритку и подсел. Тихая, много не спрашивает, скандалов устраивать не будет, развода требовать не станет. Потом жена, видать, оклемалась, разборки учинила, и Митька в семью вернулся. Такое уже было. Ритка не первая и не последняя. – Антонина закусила губу, опустила взгляд, подбородок нервно двигался. Она решала, сказать или нет. Подняв взгляд, встретилась с вопросительным и суровым взором специалиста по психопатологии. Выбор стал очевиден. – И не только Митька. Думаете, я не понимаю, что ли? Вы же этого Артема подозреваете? Он Маргариту убил? Тоже ведь сразу присмотрел в ней безотказную да смиренную. Не знаю уж, что он за псих, только Ритку неспроста же выбрал? Одинокая, слабая, сдачи не даст, – Антонина осеклась.
– Вас-то за что вина мучает? – спросила Кира.
Гадалка тяжело вздохнула, покосилась на подполковника Самбурова, сморщилась, помолчала, переживая произошедшее.
– Я должна была увидеть в картах, что он ее убить хочет, – губы женщины задрожали, грудь впала и замерла. Она судорожно втянула ртом воздух. – Я все время об этом думаю. Ну как уж я не посмотрела?
