Искатель,1994 №4 - Виктория Холт
Диана была по-прежнему коварна. Узнав об успехах леди Флеминг, она явилась к королеве и сказала:
— Я слышала, что леди Флеминг скоро станет матерью. Эта дура слишком много болтает. Вашему Величеству известно, что это ребенок короля?
— Увы, герцогиня. Боюсь, это событие не доставит радости нам обеим.
— Еще бы! Чего уж радостного в том, что гувернантка ваших детей не умеет держать язык за зубами! На мой взгляд, вы должны избавить двор от ее присутствия.
— Понимаю, — кивнула Екатерина. — Вы уже говорили с королем?
Диана пожала плечами с таким видом, будто не считала это дело достойным внимания Его Величества. Итак, она решила показать Генриху, что не считает этот роман изменой. Она в это время отсутствовала. Следовательно, все его увлечения могли быть только лишь несерьезным флиртом. Точно так же она повела себя после пьемонтского скандала. Как легко управлять мужчиной, когда не испытываешь к нему страсти, когда любовь не может лишить женщину разума!
— Король полюбил эту женщину, — слукавила Екатерина. — Иначе почему она напускает на себя такой важный вид?
— Мадам, минутное увлечение короля не может оправдать ее бесстыдства.
Ах, как она заботилась о стыдливости!
— А если король откажется удалить леди Флеминг? — спросила королева. — Вполне возможно, что он захочет оставить ее.
— Он больше не хочет держать ее при дворе.
Королева Франции и всесильная герцогиня де Валентинуа пристально посмотрели друг на друга. Делайте, что вам велят, говорил взгляд некоронованной королевы.
Екатерина опустила глаза. Она опасалась, что они выдадут ее ненависть к сопернице.
— Я вижу, мадам, — все же не удержалась Екатерина от колкости, — сокровенные мысли Его Величества вам известны не хуже, чем желания его тела.
Екатерина сразу же поняла, что допустила ошибку. Но я в конце концов королева, мысленно пыталась оправдаться она.
Лицо Дианы стало еще бледнее, но больше она ничем не выдала своего гнева.
— Как известно Вашему Величеству, — спокойно ответила герцогиня де Валентинуа, — моя жизнь без остатка посвящена служению королю, вам и вашим детям. Вот почему Его Величество так хорошо относится ко доне.
Создавалось впечатление, что королева — Диана и что она отчитывает провинившуюся фрейлину. Но что могла сделать Екатерина? Она не должна забывать, что каждой улыбке, которую дарил ей муж, она обязана этой женщине.
— Вы правы, как всегда, мадам, — признала Екатерина. — Леди Флеминг напрасно дала волю своему языку. Я позабочусь о том, чтобы опа немедленно покинула двор.
— Вот и прекрасно, — улыбнулась Диана. — И пусть она ни в чем не испытывает недостатка. Нельзя забывать, чьего ребенка она носит.
Генрих обрадовался, что Диана поняла его и простила небольшое прегрешение. Она даже была довольна, что король на время ее отсутствия нашел себе хоть какое-то утешение. Их любовь выше всяких условностей, заявила герцогиня, и они оба должны знать об этом. Генриха совершенно очаровало такое оправдание его шалости, и сейчас он любил Диану еще сильнее, чем раньше.
Но Диана, простив своего венценосного возлюбленного, не собиралась прощать остальных участников заговора. Прогулка Екатерины и Монморанси не осталась незамеченной шпионами герцогини. Именно после этой прогулки и состоялся бал, на котором партнершей Генриха оказалась шотяандская вдова. Диана прекрасно понимала, кто организовал заговор против нее.
Чтобы показать, как легко она относится к этому роману Его Величества, она напомнила двору о другой королевской шалости, после которой в королевской детской появилась дочь Генриха и пьемонтской девушки. Внебрачная дочь Генриха была очаровательным ребенком и больше походила на отца, чем все дети Екатерины вместе взятые. Сейчас этой красивой и славной девочке было уже четырнадцать лет. Ее звали Дианой Французской, и она являла собой прекрасный пример, что можно сделать с ребенком, когда за его воспитание бралась герцогиня де Валентинуа.
После неудачной попытки отвлечь внимание короля от герцогини возобновились подглядывания через отверстие в полу, благо что двор находился в Сен-Жермене. Королева Франции подсматривала за свиданиями своего супруга с его любовницей и, как всегда, горько рыдала.
В сентябре следующего года произошло знаменательное событие. У Екатерины родился еще один мальчик. Правда, для всех остальных он был всего лишь ее очередным ребенком. Екатерина родила уже шестерых детей, и только один из них умер. У нее уже были два сына. Однако что-то в нем трогало королеву до глубины души. Может, большое сходство с отцом? Малыш оказался крупнее и здоровее Франциска, Карла и умершего Луи. Благодаря своему сверхъестественному дару Екатерина знала, что этот ребенок будет для нее дороже остальных.
Мальчика окрестили Эдуардом Александром, но со дня его рождения Екатерина называла малыша Генрихом. Она проводила с ним больше времени, чем с остальными детьми. Маленький Генрих, казалось, успокаивал ее, утешал во всех горестях и невзгодах. После его рождения Екатерина уже не так часто обращалась к потайному отверстию в полу, меньше шпионила и реже совершала вечерние прогулки по городу. Маленький Генрих в какой-то мере заглушал боль, которую причинял большой Генрих. Она обожала ребенка. Когда Диана взяла его на руки, малыш закричал и потянулся к матери. В отличие от других детей, он не смотрел с восторгом в лицо короля, а все время поворачивался к матери.
Вот когда в ее жизнь пришла вторая любовь.
СОН НОСТРАДАМУСА
После двадцати трех лет супружеской жизни Екатерина любила Генриха так же страстно, как и в молодости. Королева была еще не пожилой женщиной, ей было всего тридцать семь лет, но она стала полнеть, родив за последние тринадцать лет десять детей. Безошибочный инстинкт подсказал Екатерине, что больше детей не будет. В тот год она родила близнецов: маленькую Жанну, которая умерла через несколько часов после родов, и Викторию, которая пережила сестренку всего на несколько меся!?ев. Между появлением ее любимого Генриха и рождением этих девочек она родила еще двоих детей. Марго сейчас исполнилось три годика, и она обещала вырасти в не менее очаровательную девочку, чем Мария Стюарт. Эркюль родился почти через год после Марго. Теперь Екатерина могла отдохнуть от рождения детей. Она потеряла троих, но осталось семеро, четыре из которых были сыновьями.
Екатерина считала, что должна благодарить судьбу за детей. Вот только дофин Франциск доставлял им с Генрихом некоторые беспокойства. Он тяжело переболел оспой и после выздоровления выглядел еще более хилым, чем до болезни. Ему было уже тринадцать,
