Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
Когда я вышла из ванной, размышляя, что же лучше надеть на загородный пикник, Игорь смотрел в окно, меланхолично поглаживая своего питомца, устроившегося на подоконнике. Я замерла, глядя на его напряженную спину, ругая себя за настойчивость. Он обернулся со слезами на глазах, но губы улыбались, и у меня отлегло от сердца.
– Ну не томи! Дозвонился?
– Да, говорил с мамой. Отец в больнице, госпитализировали вчера с подозрением на сердечный приступ, но все обошлось, подержат немного для профилактики, потом рекомендуют санаторий. Мать не хотела меня тревожить, поэтому не сообщила. Она была так рада моему звонку, плакала. Передавала тебе привет и сказала, что хотела бы познакомиться с девушкой, которой удалось приручить ее сына. Иди ко мне, я тебя обниму.
При этих словах Нельсон обиженно фыркнул и соскочил на пол, всем своим видом выражая ревность и неприятие ситуации, в которой внимание уделялось не ему. Ну ничего, я его перевоспитаю.
– У меня есть идея. – Я прильнула к Игорю. – У нас ведь рядом отличный реабилитационный центр, помнишь, где в прошлом году моя бабуля Симочка лежала? Давай твоего папу туда устроим. Там хорошие врачи, красивый парк, ты сможешь почаще его навещать. А мама пусть поживет в это время в твоей квартире, все равно она пустует. Надеюсь, за это время вы с котом не вынудите меня отказать вам от дома.
– Мне нравится твой план. Спасибо, и от Нельсона тоже. Так ведь, кот?
– Муррр, – ответил одноглазый хулиган, примеряясь, как бы запрыгнуть на буфет…
По дороге невольно разговор зашел о деле в Леськово.
– Мы свои материалы по отравлению и нападению на тебя уже отправили в областное управление. Дальше их забота. Круглов не стал оспаривать улики и все признал, кроме эпизода с Ириной. Думаю, это была попытка самоубийства. – Савельев вздохнул.
– Жалко ее, она мне казалась такой жизнерадостной, даже счастливой. Конечно, было заметно, что муж на нее давит своим авторитетом, а последнее время стал даже агрессивен. Есть такой тип абьюзеров, они руку не поднимают, а вот на психику умело влияют. Круглов ведь практически на всех в своем окружении старался воздействовать. Даже на меня.
– Подальше надо держаться от таких типов. – Игорь тихо выругался. – Прости, не сдержался. Но неужели это повод прощаться с жизнью?
– Мне кажется, она догадалась, что муж ее бросает, уедет и не вернется. А для жертвы абьюзер становится как бы центром вселенной, смыслом жизни. Даже если она пытается вырваться, потом все равно возвращается. Я вот все думала: зачем она переодевалась в монахиню? Может, как раз из-за интереса Круглова к этому портрету? Ирина стала себя отождествлять с Феоктистой, играть ее роль. И заигралась, даже в фантазиях не находя того, что помогло бы ей почувствовать себя счастливой… Все забываю спросить: Олег сказал, кто убил козочек?
– Да это он сделал, надеясь замести следы. А может, и назло жене, кто знает?
– Ну вот, еще один ужасный момент для Ирины, она ведь в них души не чаяла.
Савельев хмыкнул:
– Мне кажется, у нее был еще один повод так поступить. Знаю, ты не хочешь говорить о личной жизни Матвея, и я дал слово, что не буду его впутывать в это дело. Все-таки он спас тебе жизнь. А его любовные похождения, что бы за ними ни стояло, не преступление. Но мне интересно, не он ли тот аноним, что сообщил о махинациях Круглова в ОБЭП?
– Даже если это так, у него был веский повод. И ты прав, не будем его никуда впутывать. Главное, что все закончилось…
На даче Курочкиных нас уже ждали. Именинник, получив большой пакет с подарком, умчался куда-то в глубину сада, откуда уже тянуло дымком. Отправив следом за ним Савельева заниматься мужскими обязанностями – нанизывать мясо на шампуры, раздувать угли, открывать бутылки с вином, – я пошла в дом, чтобы помочь Лидии накрывать на стол. Веранда, на которой планировалось застолье, была украшена астрами, хризантемами, веточками физалиса, напоминающего маленькие яркие фонарики. Во всем чувствовалась заботливая женская рука и семейный уют.
Из сада раздался восторженный крик Славки.
– Это он, наверное, наконец открыл наш подарок, – я засмеялась. – Ему так понравилась одна поделка, которую мы недавно вместе видели, вот мы и заказали похожую.
– Опять для рыбалки? Ох, это их с отцом главное увлечение. А я говорю, что жениться ему пора, остепениться. Он же нас познакомил со своей девушкой, Варенькой. Не знаешь, Кира, это у них серьезно? Жаль, что ее нет сегодня.
В дом ворвался Слава, расцеловал меня, благодаря за подарок. На последние слова матери ответил:
– Варя сейчас в Германии, я же тебе объяснял. Директор этой клиники, где работал Круглов, узнав все обстоятельства, вызвался оплатить новую операцию и реабилитацию, помог быстро оформить визу, билеты. Лететь надо было срочно, там что-то с задетым нервом, еще немного – и ничего сделать было бы нельзя, мог наступить полный паралич. Матвей полетел с сестрой, жду от него известий.
– Дай бог! – Лидия обняла сына, потрепала по лохматой, как всегда, голове. – Иди встречай гостей, кто-то подъехал. И зови всех к столу…
Когда произносили тост за родителей, Савельев сжал мою руку и шепнул:
– Славке и правда повезло. Хочу, чтобы у нас была такая же семья, дружная, любящая, где всем хорошо: и взрослым, и детям. Обещай, что подумаешь об этом.
Я кивнула в ответ. Пора взять жизнь под свой контроль, научиться любить и доверять, забыв прошлое. С Игорем это получается, мне кажется, я, как вьюнок, прорастаю сквозь него – не оторвать. Может, это действительно моя судьба? Но прежде чем я решусь безоговорочно принять это, надо извлечь из шкафа последний скелет. А это ох как нелегко…
– Может, вы останетесь с ночевкой? – уговаривала нас хозяйка. – Куда на ночь глядя?
– Спасибо, Лидия, все было замечательно. Но я выпил всего бокал вина, поэтому могу сесть за руль. Так что мы домой. – Савельев вопросительно посмотрел на меня.
– Конечно, домой, – улыбнулась я. – Нас там кот ждет…
Эпилог
П
оследние дни сентября выдались теплыми, настоящее бабье лето. После выгоревшего на солнце августа все вокруг окрасилось в яркие цвета. Золотились верхушки берез, листва кустарников играла всеми оттенками кармина и кадмия, алели гроздья рябины. В прозрачном, чистом воздухе летали блестящие паутинки. Запоздавшие журавлиные стаи, улетавшие на юг, пунктиром расчерчивали небо. В их прощальном курлыканье было что-то печальное и вместе с тем торжественное.
Иеромонах Савва, облаченный в праздничную ризу, предназначенную для
