Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
Полозова сбросила туфельки и сунула ноющие ступни в мягкие домашние тапочки. Прикрыла дверь, прошла внутрь квартиры и спросила парня:
— А что вы хотите здесь замерять? Дело в том, что я специалист и по газовому оборудованию…
Эта была, конечно, неправда, Полозова отвернулась, чтобы газовщик не смог прочитать эту ложь на ее лице.
Что-то резко сдавило горло. Людмила Федосеевна вскинула руки и ухватила ими тонкий шнур, который больно давил на горло и не давал дышать.
— Помогите… — выдала она и поняла, что никто не поможет, не успеет: все закончится прямо сейчас, закончится внезапно, закончится жизнь, и не будет ничего, о чем она мечтала и на что надеялась… Не будет воспоминаний: теплой печки, поющей кошки под боком, не будет травяного чая с сотовым медом, карасей, которые мама жарила с луком и домашней сметаной, не будет ничего, потому что не будет ее самой…
— Не надо, — хотела крикнуть она, ни на что не надеясь, понимая, что вдохнуть уже не удастся. И захрипела…
Последнее, что увидела Людмила Федосеевна, — белый потолок просторной прихожей, который перевернулся и закрыл собой все видимое пространство… Но тут же и он растаял. Полозова вдруг увидела себя сверху из-под этого потолка — себя, маленькую, лежащую на спине в прихожей и дергающую ногами. Она хотела заплакать, закричать от ужаса неизбежного… И сразу навалилась темнота…
Глава двадцать четвертая
В другие дни Гончаров был бы уже на работе, но сегодня он никуда не спешил. Сидел на кухне и пил чай из стакана с подстаканником. На подстаканнике, который когда-то подарили ему коллеги, был изображен милиционер с собакой и стояла надпись: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». Когда-то Игорь пил из этого стакана водку — не постоянно, разумеется, а только по пятницам в компании тех самых сослуживцев, но потом все решили интеллигентно пользоваться рюмками, чтобы сидеть подольше, и стакан переехал домой к Гончарову.
К чаю не имелось ничего — даже хлеба, и чай оттого казался совсем пресным. Но это совсем не волновало. Настроение было на подъеме: подполковник вспоминал все произошедшее вчера вечером в этой квартире, понимая, что уже никогда не увидит бывшую жену. И это радовало, как и то, что сейчас наконец-то появилось свободное время и можно будет заняться личной жизнью.
В спальне подал сигнал забытый там мобильный телефон. Пришлось спешить к нему.
— Игорь Алексеевич, начальник городского Следственного комитета Евдокимов беспокоит. Не отвлекаю от важных дел?
— Так никаких дел нет. Меня отстранили, и в отношении меня инициировано служебное расследование. Скорее всего, влепят служебное несоответствие и уволят. Но и это в лучшем случае.
— Так переходите к нам, и тогда вопросы отпадут сами собой. К тому же для вас и дело уже нашлось: сегодня утром вашу знакомую, Полозову, обнаружили мертвой в своей квартире. Рано утром соседи заметили, что ее входная дверь прикрыта неплотно, зашли и увидели ее повешенной. То есть висящей на крюке для люстры. Соседи подумали, что Полозова повесилась сама, но прибывшие эксперты сразу установили, что ее сначала задушили, а потом повесили. Квартиру, судя по всему, обыскали, вскрыли сейф в гардеробной. Когда прибыла оперативная группа, он оказался пуст. Что оттуда пропало — неизвестно. Вы же попытались уже заняться ее делами, вам не позволили, но сейчас у нас вам никто палки в колеса вставлять не будет.
Гончаров опустился на кровать, понимая, что именно сейчас начинается следующее расследование, новая работа.
— Откуда вам известно, что я ее вчера задержал?
— Из оперативных сводок, — ответил генерал. — Так что там случилось? Что инкриминировали этой даме?
— Пару дней назад в Омске была застрелена Иветта Ковтун, у которой были с Полозовой криминальные связи, взятки и все такое прочее. Я думаю, что следы ведут туда. Проверьте список пассажиров-мужчин, прилетевших из Омска в эти два дня, а потом сопоставьте со списком людей, купивших авиабилеты на вылет из нашего города. Если будут совпадения — надо задерживать. Я бы так сделал… В былые времена это стало бы почти невыполнимой задачей, но теперь вручную ничего делать не надо — компьютер справится с этим за несколько секунд.
— Преступник мог прилететь по одному паспорту, а вылететь по другому…
— Мог, конечно… Но пусть ваши сотрудники проверят еще и железнодорожные кассы… Жильцов дома опрашивали? Что они говорят?
— Никто ничего не видел и не слышал. Но водитель такси, который подвез Полозову, вспомнил, что ее встречал какой-то рабочий в спецовке… Сейчас следователи пытаются установить личность этого человека… Но вы сами понимаете, времени прошло всего-то ничего — пара часов и то, что хоть что-то выяснили, — уже неплохо. А у вас никакой версии пока нет, кроме той, что это как-то связано с Омском?
— Людмила Федосеевна явно чего-то очень боялась и потому решила уехать из страны. Мне удалось перехватить ее в аэропорту, следовательно, киллер опоздал… Я предполагаю, что он опоздал, но тут же получил известие, что Полозова возвращается в свою квартиру. Могу предположить, что он просто не успел к ее отъезду, то есть он прибыл в город, отправился к ее дому… Где-то он должен был переодеться в рабочую спецовку… А где это можно было сделать? Только в аэропорту… Проверьте видео с камер из зала прибытия. Возможно, его встречал сообщник в куртке, и они обменялись одеждой… Махнули куртку на пиджак, например.
— Я понял. То есть мы все поняли, — ответил Евдокимов. — Я по громкой связи с вами общаюсь, и у меня в кабинете руководители оперативно-следственной группы. Если все так, как вы предполагаете, то очень скоро мы будем иметь изображение преступника. Отследим его передвижение по городу… Если, конечно, он не сбежал: времени для этого у него было предостаточно… Если у него не имелось и другого заказа. Мне сейчас тут открыли в компьютере материалы по омскому происшествию, и потому мне кажется, что он должен здесь задержаться для попытки совершения еще одного преступления. Не знаю, как вам и сказать, что я думаю…
— Вы думаете, что киллер должен убить меня, — сообразил Гончаров, — скорее всего, он для этого и прилетел сюда.
