Пуговицы - Ида Мартин

– Прости, что так нагрянул. – Он, как и дома, собрал тарелки и отнес в их раковину. – Следующие три дня занят, после школы встретиться не получится.

– Понятно. А я завтра на уроки вообще не пойду.

Слава нахмурился, хотел сказать что-то, но мы только помирились, поэтому он промолчал и вернулся за стол.

– В одно место нужно съездить, – объяснила я, продолжая следить за его реакцией.

– Что за место? – Он насторожился.

– Мне кажется или ты пытаешься меня контролировать?

– Я хочу тебе помочь. Думаешь, я не понимаю, как это – быть одному? – приглаживая мои волосы, с чувством произнес он. – Когда так запутался, что уже не можешь разобрать, что правильно, а что нет. Когда паникуешь и не знаешь, как поступить. Ты устала, и тебе нужны порядок и определенность, а значит, и помощь.

Слава словно читал мои мысли. Возможно, я была бы и рада, если бы кто-то уже взял под контроль мою дурацкую бестолковую жизнь и навел в ней порядок. Проблема заключалась лишь в том, что Томашу я не доверяла. Я никому не доверяла. Никогда. А сейчас особенно.

Я перебралась к нему на колени:

– И как же ты мне поможешь?

– Да как угодно.

– Это очень заманчивое предложение. Не боишься, что я им реально воспользуюсь?

– Воспользуйся. – Откинувшись назад, он прикрыл глаза.

И куда я лезла со своими бедами? Ему было намного сложнее, чем мне. Это я должна была предложить свою поддержку, но я не могла, потому что сама не справлялась.

Я расстегнула две верхние пуговицы на его рубашке и остановилась.

– Расскажи мне про пуговицы.

– Дом престарелых?

– Вообще про пуговицы. В чем их смысл? Даша мне пришила одну…

– Серьезно? – Слава встрепенулся. – Она правда сделала это? Вот дурья голова. Покажи.

Я встала, сняла со стула толстовку и кинула ему.

– Что в них такого? Можешь объяснить?

Подцепив двумя пальцами пуговицу, он, не задумываясь, оторвал ее, подошел к окну, раскрыл и, размахнувшись, выкинул.

– Не нужна она тебе. Глупости, которыми Надя ее задурила. Типа пуговичная магия. В доме престарелых набралась от бабок сумасшедших.

– И что это значит? То, что она ее мне пришила?

Он снова сел и усадил меня к себе.

– Это только Даша знает. Я в это не верю и считаю полной ерундой, но против того, чтобы и ты была с этим как-то связана.

– Я видела ее у тебя на пиджаке и на рубашке тоже.

– Это для Даши. Мне не жалко.

– Или для Нади?

– Или для Нади.

– Она так пришивала себя к тебе?

– Я не знаю.

– Знаешь. – Я ухватила его за подбородок и пристально посмотрела в глаза. – Я завтра поеду в «Пуговицы».

– Зачем?

– У меня свидание.

– С кем?

– С одним дедком. Он с моей Ягой подружился, когда она там была. И я ему свой телефон оставила, если он что узнает или вспомнит. Он сегодня позвонил.

– Для чего тебе это надо? – Томаш негодующе выдохнул.

– Даже не вздумай отговаривать, я все равно поеду.

– Они там все очень странные. Ты знаешь об этом? Это, Микки, отдельный мир, и всему, что они рассказывают, верить не стоит. Они общаются на другом языке.

– Вот поэтому мне нужен переводчик! – Я прижалась к его плечу. – Ты же мне поможешь?

– После дедушкиной смерти я там не был.

Дыхание у него было тяжелым и недовольным, я незаметно скрестила пальцы.

– Это да или нет?

– Это да, если мне не придется ни с кем из них разговаривать. Я просто привезу тебя туда, а потом увезу, чтобы убедиться, что ты там не осталась.

– Думаешь, мне так понравится, что я захочу остаться?

– Вряд ли захочешь, но всякое бывает.

– Я тебя не понимаю.

– И не нужно.

Обрадовавшись его согласию и опасаясь все испортить, больше докапываться я не стала.

Через два часа он ушел, и я, закинув голые ноги на спинку дивана, устроилась, чтобы пересмотреть отснятые с Надиного компа фотки. Сообщение в «Ватсап» выскочило и легло поверх фотографии, где маленькая Надя с братом и родителями позируют на песчаном берегу.

«Еще одно резкое движение, и никто не вспомнит, как тебя звали». Я чуть с дивана не упала. Только угроз мне не хватало. Быстро написала: «Кто это?» Сообщение прочли, однако ответа не последовало. Номер был незнакомый, но я тут же перезвонила Бэзилу.

– Вась, имей совесть! Это уже подло.

– Чего? – пробубнил Бэзил, что-то жуя.

– Умоляю, давай опустим все эти игры в «кто?», «что?» и «это не я». Ты можешь сколько угодно злиться на меня, обижаться, ругаться, в конце концов, но запугивать – это ни в какие ворота не лезет.

– Я теперь у тебя по всем вопросам крайний?

– Значит, будешь отпираться?

– Конечно, буду, потому что вообще не понимаю, что за кипиш.

– Мне кто-то прислал сообщение в «Ватсап» с угрозой: «Еще одно резкое движение, и никто не вспомнит, как тебя звали». Звучит очень похоже на тебя.

– Не. Я бы писал не так. Тут никакой конкретики. Что за резкое движение? Непонятно. Дебил какой-то писал. Ты знаешь, о чем это?

– Мне кажется, о Наде. Чтобы я прекратила выяснять насчет нее, поэтому и подумала на тебя.

– А ты продолжаешь выяснять? Я думал, уже накатала на меня заяву в полицию и дело с концом.

– Если бы ты мне сразу все честно рассказал, у тебя не было бы причин так думать.

– Если бы ты не связалась со своим красавцем, я бы, может, и рассказал.

– Нет. Ты мне сразу не рассказал. И обманывал еще потом. А мы с тобой были друзьями.

– Знаешь, как на меня сейчас в школе все смотрят? Как на чудака, которого баба бортанула. А мы с тобой были друзьями…

– Можешь говорить всем, что это ты меня бросил. Мне без разницы.

– Спасибо за совет. Я уже.

– Не сомневалась, что сам справишься… Так что насчет угрозы?

– Клянусь, это не я. Но что-то мне подсказывает, что ты уже всех допекла. Тебе скоро сама Надя из могилы будет строчить сообщения, чтобы ты отвалила, – проворчал он. – Надумаешь помириться – заходи. Сестра новое барахло притащила. Кучу свитеров с оленями и ботинки зимние. Тебе вроде нужны были.

– Нужны.

– Завтра после школы?

– Завтра не получится.

– Все с тобой ясно. Предательница!

Я и не подозревала, что Бэзил примет мои отношения с Томашем настолько близко к сердцу, хотя стоило предположить. Бэзил