Лев Альтмарк - Утопи свои обиды
— Моя знакомая.
— А вы — Давид Бланк? — спросил Сашка, не оборачиваясь.
— Не понимаю, что происходит, — быстро затараторил Давид, — кто вы, молодой человек? Зачем вы это сделали? Вам я нужен?
Сашка впервые за всё время слегка усмехнулся и ответил:
— Вы? Уже нет… Между прочим, вы сами побежали за нами и сели в машину. Вас никто не уговаривал.
— И то верно…
Из города мы выехали без проблем, и даже пару раз встретившиеся нам полицейские машины проскакивали мимо. Видно, информация о нас им ещё не поступала, и кордонов на дороге не было.
— Куда едем? — тоскливо спросил я. — Для чего тебе всё это надо? Что произошло?
Некоторое время Сашка молчал, лишь напряжённо вглядывался в дорогу и вертел баранку, потом вздохнул и тихо проговорил:
— Сам не знаю, что произошло. Увидел, как тебя ведут по коридору, и словно крышу снесло в одно мгновенье… Понимаешь, всю жизнь я был послушным и правильным, аж, самому тошно было. Но я говорил себе каждый раз, когда встречался с глупостью и идиотизмом: таковы правила игры, других нет. Всегда старайся попасть в обойму, обойти кого-то, переплюнуть… Даже подлостей не гнушался, потому что все поступали так. Так сложилось, и менять никто ничего не собирается. Жизнь — штука жестокая, и чтобы победить, все средства хороши… Но сколько раз мне этот сегодняшний день снился!
— Какой день? — не понял я.
— День, когда я смогу стать самим собой — ничего не бояться и поступать так, как считаю нужным. Обидели друга? Помочь ему, и наплевать на всё, что потом будет. А главное, не искать оправдания гадостям, которые творятся вокруг. Хоть денёк да побыть самим собой!
— А что будет завтра? — спросила Софа, которая тоже прислушивалась к его словам.
— Завтра? — Сашка секунду помолчал и махнул рукой. — А завтра как-нибудь выкрутимся!.. Я никого не убил и не ограбил. Жизнь в любом случае будет продолжаться, только уже по-новому… Как — не знаю. Но так, как было, больше не будет…
Над нашими головами проплыл лёгкий полицейский вертолёт и скрылся за ближайшими холмами.
— Опомнились, — вздохнул Сашка, — уже начали прочёсывать местность… Идём спокойно в потоке машин, и никто на нас не обратит внимание.
— И долго так продолжаться будет? — спросил недовольным голосом Давид. — Рано или поздно засекут, и у всех нас будут крупные неприятности.
— Будто их сейчас меньше! — хмыкнула Софа.
— Куда мы едем? — снова спросил я Сашку. — Объясни, что происходит? Ты уже не работаешь в полиции?
— Долгая история…
И вдруг Давид взвился на своём заднем сидении:
— Хватит, мне уже это надоело! Не в том я возрасте, чтобы играть в казаки-разбойники! Остановите машину, я выйду. Никуда дальше с вами не поеду!
— Точно хотите выйти? — спросил Сашка. — Вы хорошо подумали?
— Более чем!
Сашка притормозил на обочине, и Давид распахнул дверь.
— Вы со мной? — спросил он нас с Софой. — Или… с этим самоубийцей?
Софа глянула на меня, но я отрицательно покачал головой.
— Ну, решайте! — поторопил нас Сашка. — А то скоро дороги перекроют, и мы никуда не уедем.
— Куда вы денетесь с подводной лодки! — желчно заметил Давид и глянул на нас с Софой. — Ну, что решили?
— Я остаюсь, — сказал я и отвернулся от Давида.
— Я тоже, — сказала Софа.
— Может, поедем ко мне в поселение? — ухватился за соломинку Давид. — Там вас никто не достанет.
Сашка отрицательно покачал головой и пробормотал на прощание:
— Счастливо вам. Я ни от кого не хочу прятаться. Будь что будет…
Дальше мы ехали в полном молчании. Настроение было гадкое, но не было одновременно и той безысходности, что одолевала меня последнее время. Сашкина решимость и отчаянная смелость заражали меня какой-то безрассудной уверенностью, что всё рано или поздно придёт в норму. Не такие уж мы законченные неудачники, чтобы, опустившись на дно, не всплыть на поверхность. Прятаться и в самом деле сегодня глупо и бесполезно. Всё равно нас вычислят. Но… был ли толк в сегодняшнем Сашкином поступке? Вроде нет. Кто мы такие, чтобы противопоставлять себя огромной государственной машине? Мы ни с кем не воюем. Разве что с самими собой, со своей трусостью и ленью, нежеланием менять свою жизнь, какой бы гадкой она ни была.
Видно, Сашка почувствовал, о чём я размышляю, и похлопал меня по коленке.
— Ребята, куда мы всё-таки едем? — донеслось до нас с заднего сиденья.
— Есть тут местечко. — Сашка прибавил скорость и начал обгонять колонну грузовиков, которая шла перед нами. — На границе с Газой, где раньше были наши поселения, а потом их выселили. Там хорошие пустынные пляжи, на которых почти нет людей. Вот там и побудем некоторое время. А потом что-нибудь придумаем.
Вряд ли тут что-то придумаешь, пронеслось у меня в голове, не такой Израиль большой, чтобы нашлось место, где можно долго скрываться. Да и стоит ли? И в самом-то деле, куда скроешься с подводной лодки…
Мы въехали на большой перекрёсток, направо был поворот на приморское шоссе, а налево — дорога на Газу. Затем свернули налево, а через пару километров съехали на каменистую просёлочную дорогу, ведущую к морю и разрушенному поселению, где ещё пару лет назад кипела жизнь, росли кукуруза и подсолнухи на полях, было полно теплиц, работали пляжные аттракционы. А сегодня здесь запустение. И хоть арабы из Газы доступа сюда до сих пор не имеют, но им доставляет больше радости выжженная земля и безлюдное пространство, нежели счастливые улыбки успешных соседей-евреев.
У камней, за которыми начиналась песчаная полоса пляжа, мы оставили машину и пешком отправились к морю. У кромки воды остановились, и Софа сказала:
— Всё, дальше идти некуда. Разве что найти лодку и поплыть навстречу солнцу.
Сашка непонимающе посмотрел на неё и ничего не ответил. Он присел на камень и опустил голову.
— Саш, — позвал я его, — ну, и что дальше?
— Пока просто посидим… Если вы считаете, что я поступил неверно, выкрав вас из полиции, то уж извините меня. Это был какой-то минутный порыв, хотя… Я себя ни в чём не виню. А вы — как хотите…
Ответить ему и в самом деле было нечего, поэтому я молча присел рядом и стал смотреть на мутную зелёную воду, лениво набегающую на песок. И тут у меня в кармане заверещал сотовый телефон. Я вопросительно посмотрел на Сашку и Софу, но полез за телефоном и приложил его к уху.
— Здравствуйте, уважаемый! — услышал я голос Виктора. — Как себя чувствуете? Головка не побаливает? А тысячу долларов уже потратили?
— Что вы от меня хотите? — сразу насупился я.
— Куда же вы пропали от нас в поселении? Мы столько времени ждали, что на нас уже проезжающие машины стали подозрительно коситься…
— Машины? — Мне очень хотелось перевести разговор в какой-нибудь дурацкий трёп, лишь бы не говорить о главном. — Машины не могут коситься — подзабыли, уважаемый, язык страны исхода…
— Ничего страшного. О языках поговорим на досуге. — Голос Виктора изменился и стал жёстким и требовательным. — Где вы сейчас? Давид Бланк с вами?
— Меньше всего я хочу от кого-то прятаться! — соврал я. — А Давида со мной нет. И с вами встречаться он не особенно хочет.
— Вы были у него?
— Знаете что, отстаньте от меня! — взвился я. — А вашу тысячу я вам верну!
— Нет, братец, так дела не делают, — голос Виктора стал злым и каким-то визгливым, — пообещал вывести на Давида — в доску разбейся, а сделай! Сейчас я приеду, и мы поговорим…
— Не хочу я с вами говорить! И вы меня не найдёте!
— Ошибаешься. Ты сейчас в трёх километрах от Газы, сидишь на берегу моря и загораешь. Угадал?
— Да пошёл ты! — Я выключил телефон и только сейчас догадался, что именно благодаря этому маленькому поганцу в моём кармане его хвалёная прослушка всё время контролирует, где я нахожусь. — Саш, нам нужно уезжать отсюда, а то меня засекли, и скоро сюда приедут очень нехорошие люди.
— Кто? — Сашка поднял голову и непонимающе посмотрел на меня. — Пускай приезжают. Что они нам могут сделать?
Невольно я прикинул, что Виктор, если приедет, то не один. С ним будут «Усама» и мордовороты-арабы. Силы неравные, если учесть, что из нас с Софой бойцы никакие, а Сашка, каким бы ни был чемпионом, всё-таки один. Но Сашку, как я чувствовал, сейчас с места не сдвинуть. Хоть бы полиция подъехала раньше Виктора с его людьми… Сходить, что ли, поискать в машине какой-нибудь ломик или гаечный ключ потяжелее?
Но никуда пойти я не успел. На дорожке показалась знакомая серая машина, которая притормозила около нашей, и из неё вышли знакомые мордовороты, а следом за ними «Усама» и Виктор. Вид у всех, и я на это сразу обратил внимание, был потрёпанный и усталый, но злой. Чёрная бородка «Усамы» топорщилась в разные стороны, а глаза без модных очков были растерянные и жалкие, словно в передрягу с полицией попали как раз он, а не мы с Софой и Давидом.
