Владимир Константинов - Город
В сопровождении Кулинашенского они без всяких хлопот покинули сумасшедший дом. Орлов очень надеялся, что навсегда. Хотя, всякое бывает. Жизнь непредсказуема. В народе говорят: "От тюрьмы да от сумы не зарекайся". Тем более от этого, столь "почтенного" заведения. Верно?
8. Последнее препятствие.
Не успели они отойти и пятидесяти метров от ворот сумасшедшего дома, как из кустов выскочила Танюша и бросилась Орлову на шею. И в голос запричитала, да так громко, что в городе залаяли собаки.
- Гришенька! Любимый! Родной! Живой! Господи, как я рада! Как счастлива! А похудел-то! Глаза вон ввалились. Ты меня любишь, Гришенька?! Она осыпала его лицо поцелуями.
- Да. Танюша!
- Скучал ли обо мне?
- Да, Татюша!
- А как я скучала по тебе трудно даже высказать. Правда. Думала - умру от тоски. Ты меня любишь, Гришенька?
- Да, Танюша!
- А я тебя как люблю, Гришенька! Просто умереть можно! Вот - как люблю!
Григорий обнимал и целовал эту удивительную неземной красоты девушку и чувствовал себя счастливым до неприличия и глупым до самоунижения. А все смотрели на них и улыбались. По-хорошему так улыбались. А если и завидовали, то по-доброму, светлой завистью.
- Господа! А вам не кажется, что они пошли на второй круг? - сказал ехидный Тимка.
- Тсс. Замолчи, негодник! - сказал ему Березин.
Но Тимка был, как всегда, прав, напомнив, что впереди их ждут великие дела. Поэтому личное счастье придется на время отложить. Орлов забрал у Тани ключи и сказал, чтобы дожидалась у памятника несимпатичного правителя Пантокрина. Но она наотрез отказалась, заявив. что теперь она с ним ни за что не расстанеться, даже на минуту. Как Григорий уже успел понять, спорить с ней было бесполезно. Пришлось брать её с собой.
Открыть двери входа, ведущего внутрь понтонов, оказалось делом техники. Куклявые стражники при виде Кулинашенского превратились в восковые фигуры. Но внизу группу захвата ждал неприятный сюрприз.
В небольшой квадратной комнате за грубо сколоченным столом сидели трое леших и играли в карты, как Орлов понял, в "очко". Были они зеленые, замшелые и до того страшные и противные, до того мерзкие и гнусные, что ни только разговаривать, но и смотреть на них было жутко и до тошноты неприятно. Оторвавшись от игры, они недобро глянули на вошедших. Вид Кулинашенского им ничего не говорил. По-всему, они его даже не знали и подчинялись, вероятно, лишь Пантокрину. И это было скверно. Обойти их не было никакой возможности, а иначе не попадешь в понтоны. Эти три "чучела" были страшнее и опаснее станкового пулемета. Захотят они, чтобы Орлов с товарищами, к примеру, плясали. И никуда не денешься - будешь плясать хоть до конца дней своих. Захотят, чтобы на загривках друг друга возили. И будешь возить. Короче, дело было совсем дрянь. Ситуация безрадостная во всех отношениях. О такой говорят - нарочно не придумаешь.
- Вы кто такие? - грозно проговорил самый большой из леших и самый неприятный. Он у них был старшим.
Орлов мысленно перекрестился и выступил вперед.
- Комиссия Госпожнадзора, - проговорил он строго официально. - Хотим посмотреть, в каком состоянии у вас оборудование и средства пожаротушения.
- Каво? - тупо уставился на него старший. Интеллект в его взгляде не просматривался, а лишь угадывался. - А разрешение Правителя у вас есть?
- Нет. Но у нас есть представитель его администрации - начальник полиции города Кулинашенский. - Григорий указал на главного полицейского.
Но это не произвело на леших никакого впечатления.
- А нам без разницы. Должна быть гумага от Самого, с подписью и печатью. А без гумаги мы вас не могем пропустить. Это нарушение инструкции. Вот.
Орлов решил зайти с другого конца.
- А в карты во время дежурства вы, мать вашу, по инструкции играете?! - закричал он, что было мочи.
От его крика лешие немного подрастерялись.
- Дык, чё ж ещё делать-то здеся? - проговорил старший несколько подрастерявшись.
- Охранять важный государственный объект - вот что делать! Совсем, понимаете ли, разленились!
- Дык, мы и охраням.
- А мозет быть ви нам и кусать во влемя дезульства заплетите?! ехидно спросил самый маленький и от того, наверное, самый симпатичный леший. Из тридцати трех букв словаря он, похоже, не выговаривал половину.
- Разговорчики, туды вашу растуды! Оборзели! Не положено по инструкции играть в карты - значит, не положено! Ясно?
- Ну чё ты расшумелся, начальник, - сказал старший, оправдываясь. И это было хорошим признаком. Инициатива постепенно переходила к Орлову. Здесь же от скуки офонареть можно.
Производство в "начальники" очень понравилось Григорию. Необходимо было развить успех и немного сбавить обороты. Он важно продефилировал к столу, взял карты и тут же обнаружил, что они крапленые. Это можно было использовать. Поинтересовался:
- Во что играете, ребята?
- В двасать одно, - пропищал маленький леший.
- На интерес?
- Какой там интилес, сто ви. Ми денег с плослого года в глаза не видили. На силбани.
- А почему вам денег не платят? Нечистая сила ведь в фаворе у правителя.
- Это там - наверху. А пло нас, похозе, совсем забили. - Маленький печально рассмеялся.
- А кто у вас в карты выигрывает?
- Вот этот вот, - маленький указал пальцем на среднего лешего. - Узе лоб от его силбанов ласкаливается.
У среднего лешего были такие огромные, затянутые то ли болотной ряской, то ли мхом, уши, что ими можно было спокойно отмахиваться от гнуса. Хозяином крапленой колоды был несомненно он.
- А хотите, рябята, я вам фокус покажу? - предложил Орлов.
- Хотим! - в один голос воскликнули старший и маленький лешие. В кои веки в их скучной и однообразной жизни появилось настоящее развлечение. Ушастый же леший насторожился.
Григорий собрал карты в колоду, тщательно перетасовал.
- Сейчас я каждому из вас раздам по три карты и отгадаю какие у вас карты и сколько вы набрали очков.
- Не может быть! - не поверил старший.
- Ви пламо факил какой-то, - возбужденно захихикал маленький, потирая ручками.
Ушастик лишь кисло улыбнулся. Похоже он понял, что Орлов его раскрыл.
Григорий раздал карты. Долго "гипнтизировал" взглядом старшего лешего и его карты, затем "ушел в себя" и после некоторого раздумья выдал:
- У тебя, приятель, валет, король и десятка. Шестнадцать очков. Так?
- Точно! - восхищенно заорал старший. - Ну надо же! Как же это ты делаешь?!
Настала очередь маленького.
- Дама, шестерка, восьмерка. У тебя, маленький, семнадцать очков. Поздравляю!
- Ви, насальник, плям, сисе фсякого факила! - едва не захлебнулся от восторга собственными слюнями леший.
- А тебе, приятель, повезло, - сказал Орлов ушастику. - У тебя два туза.
- Ему, падлюке, всегда везет, - мрачно сказал старший.
Члены группы захвата уже обступили их со всех сторон и с интересом следили за развитем событий. Тимка неожиданно вскочил на стол, распушил свой роскошный хвост и сказал важно старшему:
- Но это же естественно. Так и должно быть.
- О, коты уже заговорили! - удивился леший. Но тут же вспомнил о полученной только-что информации, спросил с обидой в голосе: - Это почему же - естественно? Он чё, умнее здеся всех чё ли?
- Он не умнее. Он хитрее. - Тимка потянулся, вздохнул. - Охо-хо! Учит их жизнь, учит, а им все что об стенку горох.
- Это как это - хитрее?
Кот повернулся к Орлову.
- Гриша, сам скажешь, или мне разрешишь?
- Говори.
- Карты-то крапленые, господа лешие. - Тимка коротко и часто замяукал. - Не зря трещали ваши крутые лбы!
- Не может быть! - воскликнул старший.
Он схватил карты и стал их щупать и просматривать на просвет. Маленький последовал его примеру. Очень скоро оба обнаружили аферу.
- Ах ты, сука! - взревел старший.
Оба лешего набросились на ушастика и принялись его волтузить. Но очень скоро уморились. Безделье сказалось на их физической подготовке. Ушастик забился в угол и жалобно скулил, не помышляя о сопротивлении.
- Ну ты, молоток, начальник! - восхищенно проговорил старший леший, любовно глядя Орлова. - Как ты его! Здорово! Как это тебе удалось?!
Григорий снисходительно усмехнулся.
- Все было не так сложно. Это среди леших он, может быть, один такой. А среди нас, людей, таких много.
- Засланис! - пропищал маленький, злобно оглядываясь на ушастика. - А я визу ему плям все везет и везет, он нас селкает и селкает. Но дазе и не подумал нисего такого. А ты, насальник, его сходу ласкалол. Молодес! Ухаль! Люблю таких.
После разоблачения их приятеля Орлов для старшего и маленького леших стал прямо, как отец родной. По глазам видел, что они готовы последнюю рубашку с себя отдать.
- Отчего же вам денег не платят? - спросил Григорий.
- А кто их, знает, - недовольно ответил старший. - Говорят, что в банке какой-то нет. Можа и врут. Дают маненько жратвой. А денег, говорят, нет. А без них кака же жисть, правильно? Раньше, бывало, пошлешь куклявых. Они водяры наберут, куклявок приволокут. Жисть была! А щас никакой тебе жисти! Эх, чё спрашивать-то!
