Джесси Келлерман - Гений

Виктор снова достает сахар. Ему нравятся острые неровные края. Он играет, пока сахар не начинает таять в руках. Виктор кладет кусок рафинада на стол и любуется тем, как искрится нежный белый бочок. Берет бумагу и обводит кусочек по краям. Потом дорисовывает рожицы. И тут вбегает красная, как индюк, миссис Грин. Говорит, что знает, как он себя вел, что она чуть с ума не сошла, разыскивая его. Как он мог? Как он мог? Никогда, слышишь, мерзкий мальчишка, никогда! Ты должен понять! Какой же ты глупый! Она топчет кусок рафинада. Потом кладет Виктора себе на колени и шлепает его, пока он не начинает выть. Мерзкий мальчишка. Она рвет его неоконченный рисунок.

Нет, обычно она добрая. Водит его в церковь. Виктору нравятся окна. На них нарисовано, как ангел приносит благую весть, и как Христос произносит проповедь, и воскрешение Господне. Стекла пылают синим и сиреневым огнем. Виктору нравится представлять себе эти окна по ночам, лежа в кроватке. Ему нравится их цвет, но больше всего нравится форма. Миссис Грин учит его, как молиться, и Виктор часто лежит в темноте и шепчет молитвы.

К ним в гости приходит еще один дядя. Он приезжает на длинной черной машине. У него огромная фетровая шляпа, Виктор никогда таких не видел. «Здравствуй, Виктор!» Надо же, дядя даже знает, как Виктора зовут. У дяди большие усы. Виктор тоже хочет такие усы. Здорово было бы, если бы над губой всегда жил добрый зверек. Тогда Виктор был бы не один. Он часто остается один, но ему не всегда одиноко. Только иногда. Интересно, почему?

Усатый дядя приезжает часто. Иногда Виктор возвращается с прогулки, а дядя уже его ждет. А пока ждет, читает газету. Если повезет, он эту газету забывает на столе, когда уезжает. Виктор рвет ее на полоски и прячет, чтобы потом на ней порисовать.

Дядя приезжает в гости правильно. Уезжает быстро и всегда привозит подарки. Кораблик, волчок, большую перчатку и мячик. Виктор надевает перчатку. Кажется, будто у него рука раздулась. Что с ней делать, с этой перчаткой, непонятно. Миссис Грин объясняет: ею ловят мячик. Кто же будет кидать ему мячик? Миссис Грин сначала обещает покидать, но потом забывает и не играет с Виктором. Так что перчатка валяется в углу позабытая. Зато Виктору нравится рисовать корабль. А волчок можно раскрутить так, чтобы он вертелся долго-долго.

Усатый дядя, когда приезжает, очень долго осматривает дом и заглядывает во все комнаты. Открывает и закрывает двери. Если петли скрипят, он морщится. Проводит пальцем по столешницам. Задает Виктору вопросы. Сколько будет три умножить на пять? Напиши, пожалуйста, свое имя. Если у Виктора все получается правильно, дядя дает ему десять центов. Если неправильно или Виктор не знает ответа, дядя хмурится, и зверек у него над верхней губой брезгливо топорщится. Виктор старается отвечать всегда правильно, но со временем вопросы становятся все сложнее. И он начинает бояться приездов усатого дяди. Ему стыдно. Виктору исполняется семь лет, и дядя говорит: «Надо начинать его учить».

Через несколько дней после этого приезжает другой дядя. Мистер Торнтон, учитель. Он привозит с собой целую кипу книг и, к изумлению и восторгу Виктора, забывает их потом забрать. В жизни Виктор не видел столько бумаги сразу! Ночью он бросается к этим книжкам, разрисовывает страницы рожицами, звездочками, выводит на полях линии и буквы. На следующее утро возвращается учитель, и выясняется, что Виктор не только не выполнил задания, но еще и испортил три новеньких учебника. Учитель бьет Виктора, миссис Грин никогда так сильно его не шлепала. Виктор плачет, но миссис Грин ушла в город за покупками. Учитель порет Виктора так сильно, что на попе проступает кровь.

Учиться не так уж плохо. Виктор узнает, как взвешивать предметы на весах, как разглядывать растения в микроскоп. Их лепестки кажутся прекрасными снежинками, если посмотреть на них вооруженным глазом. Только это не сами лепестки, а «клетки». Виктор очень надеется, что учитель забудет и микроскоп тоже, но, к сожалению, этого не случается. Мистер Торнтон укладывает его в кожаный чехол и увозит. Тогда Виктор рисует клетки по памяти. Учителю он свои художества показывать не решается, потому что мистеру Торнтону это увлечение, как он сказал, никогда не нравилось.

Как-то раз, когда миссис Грин отправляется в город, учитель велит Виктору встать и снять брюки. Виктор кричит, потому что не хочет, чтобы его снова выпороли. Он ведь ничего не сделал! Он кричит, а учитель хватает его за плечи, прижимает ладонь ко рту так сильно, что невозможно дышать. Виктор пытается укусить его за руку, но учитель сильно бьет его по попе. Расстегивает пуговицы и ремень и стаскивает брюки Виктора. Виктор готовится к порке, но учитель просто гладит его попу, а потом трогает между ног. Потом мистер Торнтон велит ему одеваться. Они возвращаются к уроку грамматики. И такое иногда повторяется.

Когда в следующий раз уже доктор просит Виктора снять брюки, Виктор громко кричит, кусает доктора за локоть и убегает. Он носится кругами по комнате, пока миссис Грин не удается поймать его за руки. Доктор хватается за ноги, и вместе они привязывают Виктора к стулу огородным шлангом.

— Да что с тобой такое?

— Не знаю.

— Господи боже, вы только поглядите на него!

Доктор светит фонариком Виктору в глаза.

— И часто с ним такое?

— Нет.

— Хм. Хм. — Фонарик выключается. — Очень странно.

Они уходят в соседнюю комнату. Виктор все равно слышит каждое слово.

— У него бывают истерики?

— Нет.

— Что-нибудь еще странное заметили?

— Он сам с собой разговаривает. Придумывает себе друзей и с ними разговаривает.

— Все дети так делают.

— В его возрасте? Он больше с ними разговаривает, чем со мной. С ним что-то не так.

— Ничего удивительного.

— Он же не такой, как его мать.

— Нет. Но слабоумие может выражаться очень по-разному.

— Держать его здесь взаперти противоестественно.

— Это не нам решать.

— Так дальше не может продолжаться! Сколько он еще будет тут жить?

— Не знаю.

— Я не собираюсь провести тут остаток своих дней.

Виктор чешет запястья о шланг.

— Милосердие, — говорит миссис Грин. — Милосердие.

— Я поговорю с мистером Мюллером.

— Да, пожалуйста.

— Скажу ему, нужно что-то решать.

— Куда он подевался? От него несколько месяцев ни слуху ни духу.

— Он за границей. В Лондоне. Они там строят порт.

— Боже правый! И что, кроме нас с вами никому до него нет дела?

— В данный момент — никому.

— Как же так?

— Вот так.

— Господи помилуй!

— Миссис Грин!

— Господи!

— Но я-то здесь, с вами.

Виктору удается ослабить узел на шланге. Руки уже свободны. Потом ноги. Виктор на цыпочках подходит к двери и видит, как близко стоят доктор и миссис Грин. Доктор засунул руки ей под блузку. Миссис Грин отстраняется, и они вместе уходят в другую комнату. Уходят надолго. Вернувшись, миссис Грин совсем не удивляется, что Виктор сидит за столом и рисует. Она наливает ему какао и целует в макушку. От нее пахнет водой и шампунем.

Вскоре после этого Виктор впервые видит ее тело. Он нагибается и заглядывает в замочную скважину, когда она моется. Из-за пара, конечно, много не разглядишь, но когда миссис Грин вылезает из ванны, становятся видны большие белые груди. Виктор издает какой-то звук, миссис Грин слышит его и накидывает на себя полотенце. Потом открывает дверь. Виктор уже мчится прочь. «Мерзкий мальчишка!» Он бежит в свою комнату и прячется под кровать. Она входит, на ней платье, надетое наизнанку. С волос капает вода, они рассыпаются, пока она вытаскивает Виктора из-под кровати. Он цепляется за пол, но миссис Грин сильнее. «Мерзкий мальчишка! Мерзкий мальчишка!» Но не бьет. Сажает его на край кровати и громко отчитывает. «Хорошие мальчики так себя не ведут. Никогда! Ты должен быть хорошим мальчиком и не должен быть плохим».

Он хочет быть хорошим.

Проходит время. Усатый дядя снова приезжает. Вид у него грустный.

— Это просто невыносимо, сэр, — говорит миссис Грин.

Дядя быстро ходит по комнате и теребит мочки ушей.

— Я понимаю.

Виктор потрясен. У него тоже есть привычка дергать себя за уши. Миссис Грин не нравится, когда он так делает. Она шлепает его по рукам и требует, чтобы он перестал вести себя как чудик. А этот высокий, взрослый, почти волшебный дядя в огромной шляпе точно так же, как Виктор, дергает себя за уши. Виктора прямо распирает от гордости.

— Ему нужно учиться в школе, сэр.

— Я это понимаю. Я просил доктора Фетчетта найти для него подходящее заведение. Его ведь в обычную частную школу не пошлешь.

Усатый дядя останавливается и разглядывает рисунок Виктора, тот, что миссис Грин повесила на стену.

— Неплохо.

— Это не я рисовала, сэр.