Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева
Большой шишкой ее дохляк оказался, если не врал. Говорил, что из самой Москвы и работает, ни много ни мало, в ЦК ВЛКСМ.
Впечатляет, конечно. И карьеру комсомольцы делают мощную, все говорят. Только Ленка всех этих идеологических работников терпеть ненавидела. Лживые они насквозь. С трибун про коммунизм вещают и про «лучше будем работать – лучше станем жить», только по рожам ведь видно: ни одному слову не верят из того, что говорят. И про равные возможности ерунда. Все знают: партийные функционеры в обычный магазин даже не заглянут – в распределителях отовариваются. И ездят не с народом, не в трамваях – у каждого служебная «Волга».
Потому и мысли не возникло, чтобы его охомутать. Самой в спецраспределителе продукты покупать, конечно, хорошо, но спать с таким слизнем ей совсем не хотелось. Тем более что Лене всегда спортивные ребята нравились, мускулистые. А этот – натуральный доходяга.
Посылать Макарку тоже не стала – пригодится. Но давать ему – не дала. И денег с подарками не брала, принципиально. Потому что любовь не любовь – а хоть сколько-то мужик нравиться должен. Макарка же одно чувство брезгливости вызывал.
Но тот, нет бы прочухать, что ничего ему не светит, да отвалить, прицепился к ней накрепко. Каждый раз, как в Сочи приезжать собирался, обязательно ей, своей спасительнице, телеграммку отбивал. Свидание назначал. Сувенирчики привозил. Обнимать пытался. Разливался: до чего она молода и прекрасна. А Ленка твердо на своем стояла: нет, и все. И наврала даже, что мужчины у нее и не было еще. А тот и поверил, наивный. Или не поверил, просто отложил свои постельные атаки.
А под Новый год, в десятом, выпускном, классе у Ленки настоящая любовь случилась. Как-то совсем неожиданно подобралась, незаметно… И нашла она ее совсем не в баре, не среди подвыпивших и галантных курортников. Возвращались после тренировки с Мишаней, давним приятелем, болтали о том о сем, что тренер – зануда и химия – самая ужасная наука в мире. А уже у дома остановились, и вдруг какое-то волшебство, по-другому не скажешь, случилось. Ленка взглянула в светлые, жаркие глаза Мишки и неожиданно поняла: Он! Почему вдруг сейчас? Свет от фонаря по-особому упал? Или виной всему снег был – а он в Сочи выпадал редко, от силы раз в три года?
Но пошло с Мишкой у них все серьезно. Цветы. Стихи. Разговоры о будущем. Ну, и близкие отношения, конечно.
А в апреле Ленка узнала: она ждет ребенка.
Срок, к счастью, оказался совсем небольшой, и врачиха попалась нормальная: моралей не читала, родителей вызвать не грозилась. Раз, сказала, тебе уже семнадцать, можно без их согласия. И сразу выписала направление в больницу. Лена сначала и Мишке ничего говорить не хотела, а то ж мужик, если нормальный, всегда расстраивается, себя винить начинает, что недосмотрел. Но друг сердечный чутким оказался. Только встретились вечером накануне операции, сразу пристал: почему грустная? Чего не смеешься?..
Ну, Лена и ляпнула сдуру, что ей завтра аборт делать и она боится: вдруг врач попадется злобный? И наркоза, даже за деньги, не даст?..
Что тут началось! Мишка, даром что сам парень семнадцатилетний, ее едва не растерзал. Аборт? Да как ты смеешь? Да ты с ума сошла?.. С какой стати?.. Мы ж оба почти совершеннолетние. А когда родишь – тебе и вовсе восемнадцать будет. Сразу поженимся, и я ребенку свою фамилию дам.
– Да ты что, Мишка?! – возмущалась Елена. – Какой может быть ребенок? У тебя – ни кола ни двора, с мамой в «однушке» живешь, ни работы, ничего. А мои вообще уж взбесятся!
Мишаня тут же оборвал свои пылкие речи. Замолчал. Взглянул на нее грустно-грустно. И сказал:
– Да, сейчас будет сложно. Зато представь. Ему или ей – семнадцать лет. А нам – только по тридцать пять. Совсем еще молодые, а ребенок уже взрослый. Вот тогда и нагуляемся! С чувством выполненного долга!
– Ага, – хмыкнула Ленка. – Только я в эти тридцать пять уже буду измученной, жирной коровой. Да и ты все проклинать будешь, что молодость за пеленками провел…
И Мишка больше не спорил.
Спросил сухо:
– Тебе завтра во сколько?
– В восемь, сказали.
– Я зайду за тобой. Провожу.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Давай тогда к семи, чтоб точно успеть.
…Долго потом уснуть не могла. Выползала на кухню, пила воду. Подходила к окну, смотрела на звезды. О ребенке, непонятном существе у нее внутри, и не думала. Что о нем думать – досадная случайность, и завтра врачи все исправят. А вот Мишкина улыбка перед глазами все время всплывала. Вспоминала его светлые, внимательные глаза. Его руки, бережно бегущие по ее телу…
Уснула в итоге совсем под утро. И разбудили ее возбужденные голоса – доносились они с кухни. Ленка взглянула на часы: дьявол, девять! Она проспала! Пулей выскочила из постели. Может, еще не все потеряно? И ее примут?
Как была, в ночной рубашке, ринулась на кухню – отчима она не стеснялась. И в изумлении застыла на пороге. Бог мой! Откуда здесь взялся Мишка? И почему он в костюме? А у мамы слезы на глазах?..
– Доброе утро, – растерянно пробормотала Елена.
– Привет, – спокойно откликнулся Мишка. Деловито велел: – Надевай халат, будем пить кофе.
А мама руками всплеснула:
– Да какое ей сейчас кофе?.. Нельзя же, Мишенька, ты разве не знаешь?
Лена пораженно уставилась на мать.
Отчим скрипнул зубами и отвернулся к стене.
А Михаил виновато произнес:
– Извини, Леночка, что опередил. Ты, наверно, сама хотела маме сказать. Про внука.
– Ты что? – взорвалась она. – Обалдел?!
– Как ты разговариваешь с будущим мужем? – усмехнулся парень. И лукаво добавил: – А мы с твоими родителями как раз обсуждали, когда устраивать свадьбу. И где.
Лена бессильно опустилась на табуретку. Ну, Мишка! Ну, дает! А еще говорят, что парни, только заикнись им о ребенке, сразу в кусты, и хорошо, если деньжат на прощанье подкинут…
Ну не отвечать же отказом!
Тем более что и Мишка – парень просто обалденный. Пусть бедный, но все равно не сравнить ни с одним из ее прежних кавалеров.
…Со свадьбой решили подождать до июля – окончить нормально школу и тогда праздновать. Лена и радовалась, с одной стороны что за такого замечательного человека замуж пойдет, но и переживала тоже. Мишка, конечно, супер и от одного взгляда на него у нее сердце до сих пор замирает, но только как они жить-то будут? Ни профессии у обоих, ни денег, ни квартиры. Да еще и ребенок появится. Орать будет, писаться, капризничать. И фигуре конец придет, хотя Мишка и уверяет, что ей, спортсменке, восстановить прежнюю форму будет легче легкого.
Да и прежней жизни, яркой и беззаботной, было немного жаль. Это ж когда она теперь выберется в бар? Когда сможет позволить себе обновку?.. Услышит комплимент, наконец?.. Скоро ведь совсем растолстеет. Отечет. На лице пигментные пятна выступят, как у всех беременных… Спасибо, если кто пожалеет, в автобусе место уступит. Но восхищаться ею теперь станут не скоро. Или вообще уже никогда не будут. Потому что за девчонками, юными, длинноногими и веселыми, мужики бегают охотно. А вот мамаши, даже молодые, их совсем не интересуют…
Да и теперь, пока беременности еще не видно, впрок не нагуляешься. Мишка от нее ни на шаг не отходит – волнуется, бережет… Все кругом восхищаются, конечно, что совсем молодой мальчик таким серьезным и ответственным оказался, но ей-то до чего это надоело! Вечные Мишанины тревоги: не простудись, не оступись, не прыгай – вдруг маленькому навредишь?! И никакого, конечно, больше пива, и никакой сигареты… Жених даже просто в кафе покушать да на людей посмотреть ее водить перестал. Потому что, говорит, им теперь экономить надо, откладывать деньги к моменту, когда ребенок родится. Да и накурено в кафешках, дымно – беременным туда нельзя…
В общем, будь она уродиной какой-нибудь, лет за тридцать, наверно, только бы радовалась такой заботе. Но пока что новое состояние невесты, да еще и беременной, Лену изрядно раздражало.
И когда в начале июня пришла очередная телеграмма от Макарки, ее столичного поклонника, девушка впервые этому обрадовалась. Хоть в свет вырваться! В ресторанчике посидеть! Комплименты послушать – их бесцветный Макар всегда расточал щедро…
Наврала бдительному Мишане, что тетку проведать идет, а сама принарядилась и на встречу с московским гостем отправилась. Ох, до чего хорошо: уже забытый, беспечный, ресторанный шум! Влюбленные глаза поклонника! Огромный букет цветов!..
Лена даже раскисла. Обычно-то с Макаром она разговаривала резко, насмешливо (чтоб ненароком надежды не подать), а сегодня, будто благодарная девочка, опустила глаза. Пробормотала:
– Спасибо тебе… Ты – замечательный!
И тот совсем уж воспрянул: шампанское, осетрина, песню немедленно заказал – для самой красивой в мире девушки.
Лена плыла в его объятиях и глотала слезы. Что же за невезение! Ведь все, кто сейчас в ресторане, смогут прийти сюда и завтра, и через неделю, и всегда. И только ей сидеть взаперти в квартире. Есть отвратительную, но полезную ряженку. И с каждым днем все больше толстеть и дурнеть.
