Наталья Солнцева - Загадки последнего сфинкса
– А какая у броши застежка, знаешь? Она убьет его, – твердила Астра, не слушая его возражений. – Убьет. Прямо сейчас! Думаешь, она за Мурата испугалась? Черта с два! Ей плевать на всех мужчин, вместе взятых. Она раззадорила глупого мальчишку, довела его до истерики, до нервного срыва… и он создал для нее идеальные условия, чтобы убить.
– А Маслов?
– Маслов зализывает раны…
– Кто же был ночью в мастерской и ударил Санди по голове?
– Потом разберемся.
– Сам Домнин? Картина-то цела! – затряс головой Матвей. – Ничего не понимаю. Запутался.
– Убили-и-ии-и! – заголосила какая-то женщина. – Уби-и-или-и!
– Накаркали… – пробормотал он, в несколько прыжков оказываясь возле дерущихся.
Собственно, стычка прекратилась тотчас же, как раздался истошный крик, все расступились, красные и взъерошенные, а на полу осталось лежать тело художника.
– А-а-а-а! – завизжала Александрина. – А-а-а-а!
Броши на ее болеро не было: крупный цветок из красных и черных камней с открытой застежкой валялся рядом.
Матвей резко наклонился – на руке Домнина, чуть выше запястья, выступила алая капелька крови…
Подбежала Астра и молча уставилась на эту немую сцену. «Обнаженная Маха» возвышалась на постаменте, подобно идолу, взирающему на устроенную в его честь мистерию. В глазах богини-воительницы полыхало бесовское пламя. Она была довольна!
* * *– Я не хотела, – рыдала Санди. – Я только… я пошутила.
– Ничего себе шуточки.
– А что он себе позволяет? Позволял… Он издевался надо мной! Дурачил, «разводил», как несмышленую девчонку! Он сам пытался меня у-убить, но потом, видно, не решился. Струсил!
– Ваша брошь? – невозмутимо спросил Матвей, показывая на завернутое в целлофан украшение. – Это, между прочим, улика.
Первым делом он подобрал предполагаемое орудие убийства – брошку из красных и черных стразов. Бижутерия: никакой ценности не представляет, но может послужить разоблачению преступника… или преступницы.
– Зачем вы убили Домнина? Надеетесь завладеть его имуществом? В тюрьме оно вам не понадобится.
– Вы меня допрашиваете? По какому праву? Вы что, следователь?
– Криминалистов уже вызвали, они едут, – сказала Астра. – Зря вы отказываетесь отвечать. Мы хотим разобраться по совести, а в милиции с вами будут говорить по-другому.
Администратор клуба предоставил для предварительной беседы с подозреваемыми и свидетелями свой кабинет, и Карелин с Астрой вызывали туда по одному участников инцидента.
– Кто вы такой? Вы не коллекционер! – возмутилась Александрина. – Вы… частный детектив, что ли? Вас кто-то нанял?
– Я действую исключительно по собственной инициативе. В ваших же интересах прояснить некоторые подробности.
– Я ни в чем не виновата, – твердила она.
– Во время потасовки вы прикинулись, что разнимаете дерущихся, а сами под шумок расстегнули брошь и укололи острием застежки художника в руку, после чего он скончался. Как вы это объясните?
– Никак. Я не притрагивалась к броши. В суматохе кто-то воспользовался моим украшением, чтобы… чтобы…
Она запнулась и замолчала, кусая губы.
– Чтобы что? – строго посмотрел на нее Матвей. – Убить Домнина? Выходит, на острие броши имелся яд и вы об этом знали? Зачем вы надели на вечеринку отравленную брошь, если не собирались никого убивать?
– Брошь не отравлена… Господи! Я… просто в шоке! Какой яд? Откуда? Я же сама могла нечаянно уколоться!
– Застежка надежная, просто так не откроется, – парировал Матвей. – По крайней мере дюжина свидетелей подтвердят, что видели брошь на вашем болеро. Боюсь, вас ждут серьезные неприятности.
– Я ни при чем, клянусь! – залилась слезами рыжеволосая вдова. Даже горе ее красило. – Это была шутка.
– Я не понимаю. В чем же заключалась шутка? Человек мертв…
– Он умер не от укола. Вероятно, у него случился инфаркт от страха… или инсульт. Я уверена, что брошь не отравлена.
– А если вы ошибаетесь? Или лжете?
Санди была так подавлена и растеряна, что забыла об осторожности и здравом смысле. Ее натянутые нервы, казалось, звенели от легчайшего прикосновения.
– Вы написали Домнину угрожающее письмо? – пошла в атаку Астра.
У Санди не хватило сил сопротивляться.
– Да… – кивнула она. – Пусть, думаю, помучается, потеряет покой и сон от страха – в отместку за его подлый поступок. Он глумился надо мной, довел до истерики… насильно раздел и… хотел убить. Путь переживет то же, что и я тогда.
– Когда?
– В прошлый раз… я попалась на горячем, в его мастерской, ночью. Хотела взглянуть на его завещание. Он и воспользовался случаем.
– Завещание?
Она опять кивнула.
– Игорь нарочно заманил меня туда… Он сказал, что составил завещание и хранит его в мастерской, в укромном месте. Я сдуру поверила. И не смотрите на меня так! – вспыхнула вдова. – Ну да, признаюсь… я меркантильная и расчетливая стерва. Даром я, что ли, вышла замуж за его похотливого папашу, из которого песок сыпался? – Она уставилась на Астру своими желтыми, янтарными глазами. – Вы вообще пробовали лечь в постель со стариком, дряблым и морщинистым, со вставной челюстью и дурным запахом изо рта? Каждая ночь, проведенная с ним, стоит не меньше пяти тысяч «зеленых»! А я спала с этим уродом бесплатно. Он оказался жуликом, аферистом! Врал про несметные богатства, припрятанные от советской власти, а у самого ни гроша за душой…
Она осеклась, и Астра воспользовалась паузой, чтобы задать вопрос:
– Отец Домнина сам говорил вам о своих богатствах?
– Нет… – вынужденно призналась та. – Он всю жизнь проработал в торговле. Там все воруют! Ходили слухи, что старикан припас золотишко на черный день. Я думала, он просто хранит свою тайну, а тайна-то заключалась в обратном – дедок все растранжирил… или не сумел достаточно наворовать для безбедного существования. Все моя доверчивость! – всхлипнула Санди. – Надо было не спешить под венец, а разузнать побольше об этих скрягах! Хорошо хоть какие-то крохи мне достались.
«Ничего себе крохи, – подумала Астра. – Большая квартира в Москве, дача за городом, машина, антикварные вещи, старинная мебель. По нынешним временам – целое состояние».
– Зачем вы пробрались в мастерскую Домнина прошлой ночью? – спросил Матвей. – Опять искали завещание?
– Хотела уничтожить картину. Хуже насолить Игорю было трудно. Он помешался на живописи… художник в нем затмил все прочие качества, в том числе и мужские.
– Значит, это вы изодрали полотно в клочья… – полуутвердительно произнесла Астра, проверяя, можно ли верить словам вдовы.
– Я! И жалею об одном – что снова попала впросак. Игорь подменил картину… он все предусмотрел заранее. Устроил очередное шоу и потешился от души! Вы ему помешали насладиться досыта моим позором, развязали мне руки и позволили избежать возмездия. Наверняка он планировал вызвать милицию и сдать им меня, как воровку, застигнутую на месте преступления. Представляю, как он взбесился, обнаружив утром пустую клетку. Птичка-то упорхнула!
– Вы уверены, что вас ударил именно Домнин? Успели его рассмотреть?
– Кто же еще? Кому придет в голову лезть ночью в мастерскую художника? Все знали, что Игорь ничего ценного там не держит. А рассмотреть я его не могла: он сзади подкрался и шарахнул меня по голове. Потом, как вы понимаете, я уже ничего не видела.
В этой безупречно красивой женщине, как бы отмеченной милостью самой Афродиты, с чудесной кожей, волосами и глазами цвета позднего осеннего солнца, жили две Санди. Одна – изысканно прекрасная, понимающая искусство, блистающая не только внешностью, но и развитым интеллектом; другая – примитивная, алчная, откровенно пошлая и вульгарная, с жаргоном уличной девки. Домнин, изобразив на своей картине Маху с рыжей гривой и ее двойника, лишил покровов и тело, и внутреннюю сущность модели. Наверное, именно этого, сама того не осознавая, и не могла простить ему мачеха.
– Два в одном, – прошептала Астра.
– Давайте расставим точки над «i», – сказал Матвей, обращаясь к Александрине. – Вы утверждаете, что написали художнику письмо от имени Сфинкса с целью попортить ему кровь?
Она кивнула со вздохом.
– А потом вас посетила идея продолжить мистификацию и, улучив момент, уколоть Домнина булавкой? Так… в шутку, испугать его как следует?
– Да. Он тоже заставил меня дрожать от ужаса! – огрызнулась она. – Я прощалась с жизнью, а он смеялся… хохотал, как Мефистофель! И бросал краски на холст. Эту картину я возненавидела с первых мазков… она пропитана моим страхом…
«…и вожделением, – подумала Астра. – Домнин взболтал дьявольский коктейль Эроса и Смерти, из которого, как из первозданного хаоса, родились Маха-воительница и ее двойник».
Санди опустила желтые глаза.
