Данил Корецкий - Шпионы и все остальные
Но Ринго все равно слушал музыку. Он был типичный фанат. Он носил длинные волосы, которые мыл каждый день, пользовался дорогим дезодорантом, у него всегда были чистые носки. Для Лешего он был как книга на китайском языке, на каком-нибудь гуаньдунском диалекте.
— А Ринго что означает? Ринг, типа? Бокс? Ты что, боксер?
— Нет, я диггер. А Ринго — это в честь Ринго Старра, из «битлов». Я на него похож.
— А «битлы» — это что? — спросил Леший.
Без всякой задней мысли спросил. Но Ринго, похоже, обиделся.
— Группа такая, — проговорил он сквозь зубы. — Я уже говорил вам.
Леший набрал в грудь воздуху и сказал:
— Так, Ринго. Запоминай. Вот мы с тобой — группа. Мы делом занимаемся. Устанавливаем заградобъекты в «минусе», чтобы всякие раздолбаи не ходили, где не надо. Понял? Мы работаем вместе. Поэтому мы — группа. Помогаем друг другу, прикрываем, так сказать, задницу товарища. Все остальные группы я на х…ю видал. Вот так. Понятно?
А еще Ринго курил в «минусе». При всей своей чистоплотности и любви к прекрасному. Там, где воздух на вес золота, где некоторые диггеры впадают в кому от кислородного голодания — он курил, причем не что-нибудь, а убойную «Яву» производства московской табачной фабрики. И ничего ему не делалось. Если не считать, что разок получил по морде.
— Я просто волнуюсь немного, — объяснял он. — Иногда вот кино хорошее смотришь, дико хочется курить. Так и здесь.
— А почему ты крутые сигареты не купишь? — «прикололся» Леший. — Английские какие-нибудь?
Но Ринго на «прикол» купился и ответил вполне серьезно:
— Так настоящих английских в Москве давно не найти. Раньше были и «Ротманс» и «Данхил», много чего было, да сплыло. А «Ява»… Ну, это хотя бы патриотично. И все равно она входит в корпорацию «Бритиш Америкен Тобакко»…
Леший слегка улыбнулся своим воспоминаниям. Пижон, короче. Но выбирать особо и не из кого…
Папка, с которой Лев Николаевич является на еженедельный пятничный доклад, подписана от руки: «Текущие дела». Никаких принтеров, никаких «Таймс нью роман» и «Курьер». Он — человек старой закваски. IP-адреса, биллинги всякие — не его стихия. Хотя всех, кого нужно, он находит. Почерк круглый, аккуратный. Лев Николаевич любит аккуратность и порядок во всем.
— А теперь по интересующему вас объекту…
Сегодня Лев Николаевич закончил доклад раньше обычного, и на свет появилась новая папка — «Особые дела».
— Раньше у тебя такой папки не было, — заметил Трепетов.
— Раньше у вас не было таких компаньонов, — сухо сказал Лев Николаевич. — Леший очень темная и опасная фигура. Я вам об этом говорил. И хотя вы не очень в это поверили, он тут же подтвердил мои слова.
— Ну, и что теперь?
— Я бы не советовал вам иметь с ним дело.
— А ты можешь поднять десять тонн золота из подземного спецхрана? — спросил Трепетов.
— Он тоже этого не сделает. Он убил Амира. Убьет и вас. Не будет никакого золота. Ничего не будет.
— Он бы это сделал, когда был здесь. Это первое. Второе — золотой спецхран, который, если верить вашим докладам, реально существует…
— Я не утверждал это. Допускал — да. Но не утверждал!
Лев Николаевич обиделся. Как все педанты, он не терпел, когда его слова трактуют превратно.
— Он может использовать вас, чтобы завладеть этим золотом. Амир отнял у него свободу — и он мертв. Вы отняли у него девушку… И что будет с вами, как думаете?
Трепетов беззвучно выругался:
— Да мне его девка сто лет не сдалась! Я ее отдал, могу выплатить проценты! Почему ты опять вернулся к этой теме?
Лев Николаевич вынул из папки лист бумаги и положил перед Трепетовым.
— Это рапорт одного из моих сотрудников, он присутствовал при спуске группы Пыльченко. Я специально велел ему оформить это по всем правилам, официально — чтобы вы поняли и поверили.
— Что здесь?
Трепетов взял бумагу, нацепил очки.
— Вчера около четырех утра пришел сигнал с рации одного из участников этой группы. Она включилась всего на несколько секунд.
— Как это? Они ведь погибли!
— Видимо, не совсем. Или, как я подозреваю, вовсе не погибли. Сигнал был случайный — скорее всего, уронили рацию или нажали кнопку вызова. Потом ее сразу отключили.
Хозяин молча пробежал глазами текст рапорта. Хмыкнул. Отложил бумагу в сторону.
— И что? Думаешь, они заодно? Я ведь у тебя спрашивал! А ты что сказал?
Лев Николаевич усмехнулся.
— Человек — единственное животное, которое умеет признавать свои ошибки. Хотя и не любит этого делать…
— А я не люблю ошибок! — резко сказал Трепетов. — Изложите суть своей ошибки!
Человек для особых поручений убрал улыбку. По интонации, по прищуру, по обращению — на «ты» или на «вы» — он безошибочно определял, когда надо переходить на официальный тон подчиненного перед хозяином.
— Мне стал понятен их расчет. Группа Пыльченко оставила внизу часть оборудования. Синцов доставит туда недостающее. Заход в два этапа. Потом будет еще один сигнал бедствия, Синцов прохрипит вам последнее «умираю, но не сдаюсь» и сгинет навеки… Куда-нибудь в Южную Америку, полагаю. Где он вместе с Пыльченко и остальными спокойно могут жировать на незадекларированные доходы… — Он вздохнул. — Хотя это тоже только версия.
Из окна тянуло свежестью и пряным запахом трав. Трепетов неожиданно громко, не по-миллиардерски, чихнул, полез за платком и высморкался.
— Если эта версия подтвердится…
Он чихнул еще раз.
— Вот тогда ты мне принесешь его голову… На золотом блюде. А пока закрой окно, будь добр. Дует чего-то.
Переход на «ты» означал, что хозяин смягчился.
Лев Николаевич молча взял рапорт, положил в папку. Потом встал и закрыл окно.
Магазин назывался незамысловато — «Топ Дизайн. Одежда и обувь из Европы». Зато смотрелось нарядно и сыто, по-европейски. Манекены, подсветка, «Гуччи», «Армани» и тому подобное. И Ринго вполне соответствовал: прикинутый красавчик — маечка под горло, джинсы, легкий летний пиджачок, впалые щеки, длинный острый нос, стальные серые глаза. Только щегольские усики отпустил и длинную шевелюру с хвостиком. От бойцовского вида ничего не осталось. Хотя не во внешнем виде суть…
— Ринго, привет!
Не обернулся. Да у него же наушники!
Леший подошел вплотную, хлопнул по плечу. Ринго обернулся, вынул из ушей черные поролоновые шарики.
— О, ты вовремя! Мы тут как раз закрываемся, пара минут буквально… Подождешь?
— Конечно, подожду, — сказал Леший. — Не за тем же сюда ехал, чтобы увидеть твою рожу и свалить.
Ринго улыбнулся, схватился за стальную роллету и потянул вниз.
— Девчонкам помогаю, — вроде оправдываясь, сказал он. — Мне же не трудно.
Две похожие на ярких худеньких птичек продавщицы сказали «спасибо» и пошли по тротуару в сторону метро.
— Поговорить надо, — негромко сказал Леший.
— Так, может, это… Поехали к нам? — предложил Ринго не очень уверенно. — Вместе поужинаем, поговорим. Я себе усилок винтажный купил, ламповый. Послушаем чего-нибудь такого… У Маккартни новый альбом вышел, слышал? И у Джеффа Линна тож…
— А кто такой Маккартни, напомни? — спросил Леший.
Ринго сразу помрачнел. Он не любил, когда издеваются над стариком Маккартни. Он был ему почти как родной дедушка.
— Ладно, пошутил, — сказал Леший. — Но я бы предпочел поговорить прямо здесь.
Ринго пожал плечами и бросил взгляд на серый «Туарег», который стоял у входа в магазин.
— Как скажешь. Только не очень долго, хорошо?
В «Туареге» сидела девушка с прямыми черными волосами и челкой, закрывающей глаза. «Китаянка, наверное», — подумал Леший.
— Это и есть твоя бизнесвумен? — спросил он.
— Пока еще не моя…
Ринго заметно напрягся. Он запер роллеты на замок, включил сигнализацию. Еще раз посмотрел на девушку, махнул ей рукой: подожди, я скоро.
— Я же не могу вот так, с голой жопой, что-то серьезное предлагать, — объяснил он. — Надо заработать, вот и мотаюсь по Европе, шмотки скупаю в аутлетах.
— Это еще что такое? — удивился Леший.
— Вроде комиссионок. Товары со скидкой, короче.
— Далеко?
— Вильнюс, Варшава, Чехия…
— А почему не в Ливерпуль? Не в Кентукки какое-нибудь? Там ведь все рокеры, как и ты, наверное, а?
— Опять издеваешься? — Ринго нахмурился.
— Нет. Хотя, в общем, да.
— Да пошел ты… Иногда в Голландию выезжаю, но туда реже… Обычно Кира расписывает график закупок. Я с ней катаюсь только в качестве охраны и рабочей силы…
— Кира — это она? — Леший кивнул на машину.
— Да.
— И хорошо зарабатываешь?
— Когда как. И смотря что считать «хорошо».
Ринго усмехнулся:
— А ты что, тоже хочешь шмотками торговать?
