Убийство на Чукотке. Узоры на коже - Лиана Хазиахметова
Дом был трехэтажным. Войдя в подъезд, опера услышали, как в одной из квартир грохочет музыка.
— Похоже, это у Олега, — Катерина нажала на звонок раз пять подряд в надежде, что мелодичным переливам все же удастся пробиться сквозь завесу шума.
Дверь никто не открывал. Владимир дернул ручку — было не заперто. Олег сидел на диване, что-то смотрел в телефоне, мотал головой в такт музыке и не замечал непрошенных гостей. На ручке дивана стояла банка пива.
— Эй, — Владимир дотронулся до плеча Олега, который подскочил от неожиданности.
— Нельзя же так пугать людей! — Олег пытался попасть по красной кнопке на пульте, чтобы выключить музыку. — Как вы вошли?
— Двери надо запирать. Да и вообще, как тебя соседи с лестницы не спустили за такой шум, — Катерина обвела взглядом комнату. — Заехали к тебе поговорить о Тиныл. Это твой отец?
На фотографии Олегу было лет пять, рядом стоял мужчина и держал в руке увесистую щуку.
— Да, старое фото. Не успели обновить.
— Что, пятнадцати лет не хватило? — усмехнулся Владимир.
— Можно и так сказать, — Олег взял фото с полки. — Возможности просто не было. Отца посадили месяца через три после той рыбалки, он тогда поймал щуку килограммов 15. Огромная, я ее так и не смог поднять. Пару месяцев назад отец вернулся домой, не успели еще сфоткаться… Так что вы хотели узнать о Тине? Я все рассказал тогда, в участке.
— Так, подожди. Твой отец вернулся из тюрьмы? Почему ты нам не сказал?
— А вы и не спрашивали.
— За что сидел?
— Ограбление магазина, но это давняя история.
— Твой отец знал Тиныл?
— Нет, я их не знакомил.
— Ты говорил, что отец приходил к тебе в тот вечер, так? Он видел Тиныл?
— Нет, наверное, они же были друг с другом незнакомы. Да и я случайно столкнулся с отцом рядом с общежитием. Сигареты кончились, решил смотаться до табачки. Выхожу, а тут отец стоит. Вообще не знаю, зачем он приходил.
— Как зовут твоего отца? — вклинился Владимир. — У него твоя фамилия?
— Да, Михаил Одерий. А почему вы спрашиваете об отце?
— Олег, не волнуйся, — попыталась сгладить разговор Катерина, пока Владимир отправлял запрос коллегам. — Это все для протокола. Нам же надо заполнить кучу бумажек и указать, что свидетель отбывал наказание. Если мы этого не сделаем, то это будет наша ошибка, понимаешь? К тому же мы подумали, вдруг он видел Тиныл в тот вечер.
— Когда я говорил, что встретил отца в тот вечер, то имел в виду, что он тоже может подтвердить, что я был в общаге в тот день.
— Да, мы так и поняли. И именно об этом спросим твоего отца. Но всех свидетелей заодно спрашиваем и о Тиныл, вдруг кто-то что-то увидел. Ты чего так разнервничался?
— Понимаете, отец только освободился. Не хочу, чтобы он снова сталкивался с полицией, уж извините.
Тем временем Владимир задел банку пива, которая стояла на ручке дивана. Раздался глухой стук, участковый выругался. Катерина с трудом скрыла раздражение от нерасторопности коллеги.
— Мы хотим задать всего два вопроса твоему отцу, — продолжила Севастьянова. — Приходил ли он в тот вечер к тебе и видел ли Тиныл. Для протокола нам надо расспросить всех потенциальных свидетелей. Расскажи, как прошла твоя встреча с отцом, во сколько вы встретились, о чем разговаривали.
Допросив Олега, опера отправились на окраину, где находились постройки местных — теплицы, сараи, кладовки. По словам Олега, его отец приходил домой только ночевать. Днем он проводил время обычно в своей теплице, где оборудовал что-то наподобие мастерской.
Теплицы на Чукотке совсем не похожи на те, которые ставят в регионах с более благоприятным климатом. Чукотская теплица — это двухэтажная постройка: овощи сажают на втором этаже и устанавливают печь, потому что даже летом нужен дополнительный источник тепла. Из-за особенности климата — вечной мерзлоты — на Чукотке растения не сажают в открытый грунт.
Рядом с теплицей семьи Одерий была привязана собака. Почуяв чужаков, она залаяла и загромыхала цепью. Собака была своего рода звонком, однако из теплицы никто не вышел.
Неожиданно собака метнулась в сторону заднего двора и вновь попыталась сорваться с цепи. Владимир отреагировал молниеносно — он кинулся на задний двор с другой стороны постройки, до Катерины донеслось «стой!» и звуки борьбы.
Собака заливалась лаем и гремела цепью.
Севастьянова схватила камень побольше в качестве оружия, потому что служебного пистолета у нее не было, и побежала на помощь, но Владимир уже прижимал к земле мужчину и шарил за поясом в поисках наручников.
Катя задержала взгляд на напарнике: волосы взъерошены, лицо раскраснелось, его движения стали резкими, жесткими. Всего несколько минут назад в квартире Олега он раздражал ее, а теперь перед ней был совсем другой человек — ловкий и смелый.
— Катя, звони в участок, — громкий голос разогнал сладкий морок.
Полицейские приехали быстро. Владимир успел понять, что перед ним был Лелетке. Его выдала хромота — примета, приобретенная в тюрьме, и татуировка на шее — орнамент, который напоминал тот, что был на лице умершей Тиныл.
Лелетке не произнес ни слова, как будто был немым или не понимал русского языка. Его посадили в машину и повезли в участок.
— Что он здесь делал? — задалась вопросом Катерина, глядя вслед полицейскому уазику.
* * *
Владимир и Катерина, запершись в кабинете, долго обсуждали тактику — с чего начать допрос, какие вопросы задавать, чтобы разговорить подозреваемого. Больше всего их пугал «молчаливый» сценарий — вдруг Лелетке не проронит ни слова?
На допросе мужчина сидел с разбитой губой и ссадиной на скуле — результат неудачной попытки побега.
— Я расскажу все, но вы должны его посадить, — Лелетке произнес это прежде, чем опера успели усесться на неудобные стулья.
— Хорошее начало, — хмыкнул Владимир и метнул довольный взгляд на Катерину.
Следующие несколько минут прошли в тишине, только Катерина то и дело начинала от нетерпения постукивать карандашом, но, взглянув на Владимира, переставала и ограничивалась сменой позы.
— Смысла молчать уже нет, — наконец произнес Лелетке. — Да и гнаться за богатством тоже…
Пару лет назад в колонии земляк нарисовался — Мишка. Я обрадовался, дурак… Крепко мы с ним сдружились, а когда узнал, что его сын и моя дочь общаются, вообще крышу снесло. К Мишке я стал относиться,
