Убийство в старой опере - Лана Шер
Он сделал паузу и отпил воду из бутылки.
– По нашей базе уже пробивали? – подключился Маркус. – Раз она употребляла наркотики длительное время, как вы говорите, может, так ее удастся идентифицировать?
– Концевые фаланги пальцев буквально искромсаны, снять отпечатки невозможно.
– Ясно. Ясно, что ничего не ясно. Что показал поквартирный обход? Есть результаты?
Встал молодой криминалист.
– Шеф, поквартирный обход ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал. На камерах тоже ничего подозрительного. На одной из камер, той, что на входе в банк возле Альте Опера, видно, как девушка, похожая на убитую, входит в парк одна. Разглядеть детали невозможно, очень темно. Отдали экспертам из IT-отдела, может, у них получится что-то с этим сделать.
Маркус Добберт поморщился, его лицо выражало крайнюю степень раздражения и недовольства.
– Я не желаю слышать «может» и «если». Сделайте так, чтобы получилось. И чем быстрее, тем лучше. Мне нужны результаты. Пока это единственная зацепка, – громче, чем требовалось, раздраженно произнес Добберт, глядя в сторону ребят из IT-отдела. – Что, совсем ничего не видно?
– Практически нет. Девушка со светлыми волосами, одетая во все черное, заходит в парк одна. Еще пара человек были замечены возле парка с разницей по времени в час. Один очень подозрительный. Забежал в парк и через несколько минут выбежал. Был одет в майку футбольной команды «Бавария Мюнхен». Возраст, внешность и особые приметы обоих разглядеть невозможно.
Маркус прервал его жестом. И опять на повышенных тонах обратился к айтишникам:
– Я еще раз повторяю и на этот раз обращаюсь ко всем. – Он обвел зал взглядом. Сотрудники КРИПО молча переглядывались. Ну конечно, теперь Добберман будет рвать и метать. Такой случай подвернулся сесть в кресло начальника. – Я ни от кого, участвующего в расследовании этого дела, не хочу слышать слово «невозможно». Мне нужны результаты. Что еще?
– Заявление о пропаже девушек и женщин за это время не поступало.
– У кого какие предложения по поводу идентификации убитой?
Вновь встал Дирк Котман:
– На теле убитой очень замысловатые татуировки. Качественные и достаточно сложные в исполнении. И еще, я бы сказал, редкие. Не думаю, что такие часто встречаются. Какие-то цветные знаки. И на сегодняшний день это единственная примета, по которой ее могут опознать. Они расположены на открытых местах: шее, предплечьях и руках. Те, кто тесно общался с девушкой, видели их много раз и наверняка запомнили.
– Спасибо, Дирк. Значит так, сделать фотографии всех татуировок и обойти все тату-салоны. И разместите фото в местных газетах. Может, это даст результаты. Времени – два дня максимум. Сегодня утром уже звонили из Центрального управления в Берлине и спрашивали, как у нас продвигается расследование. Все. Всем спасибо. За работу. Обо всем докладывать мне незамедлительно.
Спустя три дня вся городская полиция стояла на ушах.
Будучи крупнейшим экономическим и банковским центром Европы, пятым по величине среди городов ФРГ, с населением в 765 000 жителей – Франкфурт-на-Майне никогда не был особо спокойным.
Франкфуртский аэропорт по количеству перевозимых пассажиров занимает четвертое место в Европе, а по грузоперевозкам – первое.
В 2011 году город был признан криминальной столицей Германии, но в основном из-за объемов контрабанды, выявленной в аэропорту.
Многонациональное население и множественные диаспоры города тоже добавляли очков криминальной статистике.
Торговля наркотиками, грабежи, нелегальная проституция, кражи – да, все это было, но не больше и не меньше, чем в любом другом крупном городе. Но зверское убийство в центре города, напротив Альте Опера, под самым носом у криминальной полиции? Нет, такого здесь припомнить не могли.
Несмотря на все предосторожности, кто-то из толпы зевак, собравшихся на месте преступления, все-таки сумел сделать фото и видео обезглавленной девушки и выложить в интернет. Отдел информационной защиты тут же все зачистил, однако новость молниеносно разлетелась, а фото и видео увидело полгорода.
Само собой разумеется, пресса, несмотря на все запреты и увещевания полиции, подхватила информацию и стала разносить ее со скоростью звука.
Через двое суток об убийстве во Франкфурте не слышал только ленивый.
СМИ наперебой рассказывали о произошедшем. Новость осветило даже телевидение.
История стала обрастать подробностями. В городе перешептывались. На вечерних улицах стало пустынно – люди боялись выходить из дома.
Пошли пересуды, что такое зверское убийство мог сотворить только кто-то из сирийских беженцев и способ убийства указывает прямиком на них. Что это как раз в их духе.
Во всем винили немецкое правительство, которое вопреки протестам местного населения пустило в Германию эмигрантов. Да еще в таком количестве. О чем они только думали, да и думали ли вообще? Как можно такое допустить, чтобы мирным горожанам было страшно выйти на улицу? Теперь их убивают прямо в центре города, под носом у полиции, да еще средь бела дня!
Почему полиция и правительство до сих пор не приняли никаких мер? Беженцы с самого начала вели себя как хотели, наплевав на законы Германии и не принимая во внимание принятые в здешнем обществе нормы поведения. Ведь уже были случаи нападения на женщин, и даже изнасилование несовершеннолетнего, а теперь еще убийство.
Подключились активисты разных организаций и партий из тех, которые никогда не могут набрать нужное число голосов на городских выборах, а потому поднимают свой рейтинг за счет раздувания разного рода скандалов и протестов.
Они наперебой агитировали людей выходить на демонстрации против принятия новых беженцев и за выдворение уже прибывших.
А также под шумок выступать против использования дизельного топлива, повышения цен и перехода на электромобили, но самое главное – это высказать негодование и недоверие правительству и полиции. Из-за их неспособности защитить обычных горожан, которые, между прочим, содержат и тех и других на свои кровные, исправно платя налоги в казну.
За несколько дней накал возмущения достиг пика и вот-вот грозился вылиться на улицы в виде массовых беспорядков, погромов магазинов, поджогов машин и стычек с полицией.
Прошлой ночью злоумышленники пытались поджечь здание общежития, в котором разместили беженцев. К счастью, возгорание удалось быстро потушить силами пожарных и никто не пострадал.
Из Берлинского центра управления криминальной полиции без конца звонили и требовали срочно раскрыть убийство и поймать преступника.
Легко сказать. Весь отдел буквально сбивался с ног. Люди работали без сна и отдыха. Было проделано колоссальное количество работы, но расследование не продвинулось ни на шаг.
Маркус знал, что такие преступления, как, впрочем, и все другие, раскрываются только по горячим следам, в первые двое суток, либо так и остаются нераскрытыми. Но прошло уже три дня, а все действия не дали никаких результатов.
Еще открывая дверь, Маркус услышал, как звонит телефон. Трубку брать не хотелось. Ясно, что опять звонят из Берлина. Докладывать было нечего. Выслушивать упреки и нарекания не было никакого желания.
Выдохнув, Маркус поднял трубку.
– Добберт. Слушаю вас.
– Доброе утро, герр Добберт, это младший лейтенант Вирт. Я сегодня дежурю на проходной. Тут какая-то фрау Шервинг, говорит, что ей срочно надо к вам. Пропуска у нее нет, но она сказала…
– Доброе утро, герр Добберт, – вдруг услышал он возбужденный голос Ланы. – У меня для вас очень важное сообщение. Вернее, идея. Я правда знаю, как вам помочь!
– Шеф, простите, она буквально вырвала трубку. Я пытался…
Маркус вскипел:
– Гони ее в шею, немедленно.
Маркус бросил трубку. Его трясло от ярости.
Телефон снова зазвонил. Еле сдерживаясь, чтобы не заорать, он схватил трубку.
– Ну, что еще?! Что было не понятно? Я же сказал, гони ее в шею!
– Добберт, это тебя надо гнать в шею. Ты что устроил? Как информация об убийстве попала в прессу? А фотографии? Ты понимаешь, что могут начаться массовые беспорядки? Вернее, они уже начались. Ты хоть отдаешь себе отчет в происходящем?
Человек не представился, но в этом не было необходимости – Маркус хорошо знал этот голос и никогда бы не перепутал ни с каким другим.
Маркус знал, когда говорит шеф Центрального управления КРИПО в Берлине и даже задает вопросы, на них не требуется отвечать,
