Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук
— Я здесь живу, месье Берне. Это мой дом, моя работа и мое дело.
— Тридцать пять лет, — напомнил адвокат. — Это не ваше дело.
— У убийства нет срока давности.
— От срока давности зависит состав команды. Не упрямьтесь, комиссар. Вашу славу никто не отнимет. Но только представьте, с каким уважением о вас начнут говорить, только узнав, что вам в напарники назначили самого Акселя Грина?
— Ч… что? — поперхнувшись от неожиданности, переспросила она. — При чем тут детектив Грин?
— Прямо сейчас я еду в Треверберг и добьюсь назначения Грина на это дело. Но детектив деликатен и снимать вас с дела не станет. Встряхнетесь, окунетесь в расследование, получите мастер-класс от лучшего детектива города. Что плохого?
— Говорят, Грин сейчас не особо берет дела…
Берне неожиданно рассмеялся. От этого смеха Магдалене стало сначала страшно, а потом тепло и спокойно. Она несмело улыбнулась.
— Ложь, — наконец сказал Луи. — Аксель жаждет нового дела. Тем более… такого безнадежного. Обещаю, уже в понедельник он окажется у вас. Прошу меня извинить, комиссар. У меня много дел. Был рад знакомству.
Глава четвертая
Аксель Грин
Новый Треверберг
Аксель Грин проснулся. Впрочем, правильнее было бы сказать «очнулся», ведь спал детектив от силы час. Девушка, чьего имени он так и не спросил, мирно дремала, свернувшись калачиком. Сейчас все произошедшее между ними казалось дикостью. Слабостью. Он ничего о ней не знает. Как он мог оказаться у нее в постели?
Мужчина аккуратно выскользнул из-под одеяла. Мышцы болели, как после хорошей тренировки, и он инстинктивно вытянулся, передернув плечами, будто сбрасывая с них лишний груз. Тупая, почти приятная боль прокатилась по телу, Грин откинул голову, посмотрел в потолок, почувствовав, как длинные пряди хлестнули его по лопаткам. Бесшумно вздохнул.
Оглянулся на постель. Девушка спала. Или делала вид, что спит, дабы избежать лишней неловкости. Детектив собрал свои вещи, в беспорядке валявшиеся на полу, вышел из спальни, осторожно закрыл дверь. Оделся. Квартирка была небольшой, но просторной и светлой. Будто бы нежилой. Съемная? Тем лучше. Меньше информации. Меньше шансов, что его психика зацепится за детали, заставит его потом искать незнакомку, думать о ней.
А он не мог себе позволить снова о ком-то думать.
Секс в туалете его вполне устраивал.
Аксель вышел из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь. Сбежал по лестнице на первый этаж и оказался на улице. Он похлопал по карманам в поисках сигарет, а потом вспомнил, что не курит. Больше не курит. Детектив методично вычеркнул из своей жизни все, что могло напомнить о женщине, которую он полюбил и которая оказалась чудовищем, а потом попыталась покончить с собой. Спустившись на самое дно собственного ада, Грин решил, что она умерла. Он избавился от всего, что причинило так много радости, а потом так много боли, и закрылся в этом отсутствии чувств. Блаженном и пустом.
Никаких сигарет.
Никакого кофе с молоком.
Никаких мотоциклов.
Даже мотоциклов. Он не водил машину с армии, но поставил железного коня в гараж и купил немецкий седан, стараясь не анализировать собственные поступки и не позволяя друзьям и недругам насмехаться над изменениями.
Автомобиль, строгое пальто и рубашки, никаких близких контактов. Ночной квартал. Алкоголь. Случайный секс. Работа. Много работы. Любой работы.
Аксель достал телефон, оглянулся в поисках адреса на табличке на доме и набрал номер службы такси. Вызвал машину. Его занесло в один из спальных районов с новой застройкой, расположенных между Ночным и Деловым кварталом. Кто-то (Тейны, скорее всего, кто же еще) отхватил прекрасный клочок земли в несколько десятков гектаров и устроил там маленький бедняцкий рай. Хотя сами жители «Радуги» считали себя в высшей степени успешными людьми: они смогли закрепиться в Треверберге, самом современном, стильном и экономически развитом городе Европы. Если не считать Париж, Гамбург и Лондон, конечно же.
Грин скупо улыбнулся. Во рту пересохло, ему хотелось пить и курить. Губы припухли и болели. Тупо ныло плечо, куда она его укусила. У него не было времени рассмотреть себя в зеркало и оценить ущерб. Это можно сделать после тренировки. Тренировки. Идиот. Он тренировался всю ночь. Хотя можно поплавать, а потом забраться в душ. Все равно уже не уснуть. Интересного дела не было, в голову лезли черти, но в своем кабинете детектив первого класса оказывался в семь ноль-ноль. Ни секундой позже. Уходил с работы он после восьми. Если бы кто-то спросил, чем конкретно он занимается эти часы, Аксель не смог бы ответить. Он работал. Без увлечения, но с самоотдачей. Как старый трактор, у которого просто нет выбора. Или двигайся, или отправляйся на помойку. На кладбище таких же, как ты сам, списанных ржавых машин. Ему не исполнилось и тридцати пяти. Дело Рафаэля и Душителя стало самым громким за последние десять лет. Содрогнулся даже город, привыкший к серийным убийцам и психопатам, Грин раскрыл это дело. С сильной командой одиночек, объединенных железной рукой Старсгарда. Все закончилось. Одна пресс-конференция, на которой Акселя заставили говорить. И вакуум. Отпуск. И снова вакуум. И сейчас он чувствовал себя списанным трактором. Почему именно трактором?
Вынырнув из бассейна, детектив посмотрел в окно под самым потолком. Трактор, в сущности, очень прост. Но способен на все при грамотном управлении и применении нужных устройств. Хотите — косите траву, хотите — пашите землю, ройте котлованы или вытаскивайте застрявшие машины неудачливых оффроудеров. Или бросьте его на обочине под дождем. Пусть гниет.
Еще пятьдесят метров и в душ.
Беглый осмотр тела повреждений не выявил. Плечо болело, но кожа осталась такой же гладкой, как и была. С некоторым остервенением Грин оттирал с живота, рук и груди блестящую дрянь. Жасмином больше не пахло. Но тело требовало продолжения. Стоя под огненными