Мэри Стюарт - Мой брат Михаэль
— Да.
Ну тут уж я заупрямилась.
— Тогда это наверняка вы. Совершенно точно!
— Уверяю, нет.
Быстрый взгляд оценил мое отчаяние, мужчина улыбнулся и сказал мягко:
— Боюсь, я до сих пор не понимаю, в чем секрет. Наверняка в гараже дали имя и адрес. Вы его потеряли, забыли записать или что?
Я ответила, как дитя:
— В этом и дело. Я никогда его не знала.
Он явно удивился, а потом развеселился.
— Ага. Вы его, значит, никогда не знали. Кроме, значит, имени Саймон?
— Да. Сказала же, что сделала глупость. Казалось, все нормально, а в Арахове я подумала, что вообще прекрасно, как в романе, но теперь… — голос мне отказал. Я отвернулась к голубым глубинам долины и воскликнула от всей души: — О господи, как было бы прекрасно, если бы это были вы!
Опять сначала сказала, потом подумала и второй раз за несколько минут залилась краской.
Я открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, но он меня перебил.
— Присоединяюсь. Послушайте, не стоит так беспокоиться, может, все и не так плохо, или разрешите вам помочь. Скажите, если не трудно, что все-таки случилось?
Я рассказала, строго придерживаясь фактов, начиная с появления маленького человечка с ключом до судьбоносной секунды, которая опустила меня — я думала, с необыкновенной точностью — у ног Саймона Лестера в Арахове. Только факты, ничего о дурацком переплетении мотивов, страхе, проблемах и давшейся с трудом браваде… Но все же, добравшись до конца, я чувствовала, что сообщила больше, чем следует. Но почему-то было наплевать. Рассказала. Он обещал помочь. Теперь я все перевесила на него — знакомое чувство, хотя и не совеем…
Я выпрямилась, расслабилась впервые с одиннадцати утра. Внизу ветерок бежал на белых ногах над волнующимися оливами, вдоль высокой раскаленной дороги солнце выбивало пыль из красной земли, скалы сияли и обдавали нас отраженным жаром. Пока я говорила, он воздерживался от комментариев, а теперь всего-то и сказал:
— Понятно. Итак, все вводится к тому, что вы привели неизвестную машину неизвестному человеку, который хочет ее для неизвестно чего, и вы не знаете, как его найти.
— Не слишком добрая постановка вопроса, но да. Я же сказала, что глупа.
— Может, и так. Но я сделал бы то же самое. Какой нормальный человек мог бы совладать с таким искушением?
— Честно?
— Честно!
Я глубоко вздохнула.
— Вы не представляете, насколько лучше я себя чувствую! Но у вас, по крайней мере, есть какие-то основания для такого подхода к приключениям! Похоже, смелости мало, нужна еще компетентность. Вы бы никогда не застряли в Арахове…
— Ну да, Арахова, — ставни закрылись, — Саймон из Дельф.
— Чудно, правда? Что вас двое? А человек из Криссы не знает никого с таким именем. Дельфы — маленькие?
— Господи, да.
— Должен бы знать, правда? Поэтому я и не сомневалась, что это вы
Не ответил, опять ушел в себя, отвесная стена с шипами наверху.
Я спросила в порядке эксперимента:
— Может, это все же не ошибка? Может, это кто-то что-то неправильно понял, и все это — просто путаница. Кого-нибудь знаете в Афинах, кто мог.
— Нет, — определенно, почти грубо, — невозможно. Не связывался с Афинами неделю, нечего путать. Да еще и девушка, ни малейшего представления не имею, кто это. Нет, боюсь, это ко мне не относится. — Пауза, потом другой тембр голоса, помягче. — Но, пожалуйста, больше не беспокойтесь. Со всем разберемся. Вы устроитесь и будете наслаждаться Дельфами. Они стоят мучений.
— Для этого там должно быть очень хорошо.
Он остановил машину, и я поверила.
Огромная скала разбивает реку олив, как нос корабля, их поток вьется и разливается огромным озером на всю равнину. Наверху, где скала примыкает к горе — храм Аполлона — шесть колонн абрикосового камня, сияющих на фоне возносящейся древесной тьмы, созданных не руками и долотом — музыкой. Выше все выжжено, ниже — намек на пока неразличимые монумент, сокровищницу и гробницу. Строение олимпийцев, горячее от прикосновения богов, плывет между неописуемым небом Эллады и серебряным приливом олив, во веки веков струящихся к морю.
Мы молчали. Но он смотрел не на сияющие колонны, ближе, на склон Парнаса над дорогой. Я не увидела там ничего — голые скалы, дрожащие и перетекающие вверх в жидком мерцании жары. Он явно следовал за собственными мыслями, не связанными с дорогой через Дельфы на Итеа.
— Мне до сих пор интересно, как вы узнали мое имя. Кажется, от араховских мужчин? Они… что-нибудь сказали?
— Да нет. Я пыталась объяснить, почему не разворачивается машина — я просто никогда этого не делала, а она очень длинная. Сказала, что она не моя, а принадлежит Саймону из Дельф. Для них это явно что-то значило… Потом один что-то сказал, все повернулись и уставились на вас. Они так смотрели… Вы заметили? Вот и все. Они решили, что машиной должны заниматься именно вы. А раз вы из Дельф, я подумала, что вы — мой Саймон, они… по-моему, они тоже так считали.
После долгой паузы его рука потянулась к зажиганию.
— Ну, нормально. Чем скорее приедем в Дельфы и найдем человека, тем лучше, как вы думаете?
— Конечно. Может, он стоит у дороги и танцует от нетерпения, если, конечно, этот человечек сказал правду и это, действительно, дело… ой! — я вспомнила забытую фразу и сказала медленно, — дело жизни и смерти.
Теперь мы ехали быстро. Море олив текло и колыхалось, как дым. Под безжалостным солнцем звенела трава.
— И вам показалось, что он говорил серьезно?
— Да, пожалуй. Поэтому я и сделала эту глупость, хотя были и другие причины.
С ревом вверх по длинному откосу и поворот. Я откинулась на горячую кожу, сложила руки на коленях и сказала, не глядя на него:
— Если человечек сказал правду, даже и хорошо, что вы не тот Саймон, да?
— Даже и хорошо. Приехали. Что сначала, Саймон или отель?
— И то и другое. Может, там о нем знают и наверняка говорят по-английски. Мои шесть греческих слов далеко меня не уведут.
— С другой стороны, — сказал Саймон мрачно, — они могут завести вас намного дальше, чем вы намеревались.
4
К моему облегчению в гостинице была комната.
— Боюсь, только на сегодня, на завтра есть предварительный заказ. Может, смогу вас взять, может, нет. Если нет — дальше по улице — Касталиа, а на другом краю Дельф — туристский павильон. Там прекрасный вид, но очень дорого.
Но трудно представить вид лучше. В начале деревни, состоящей из двух или трех рядов плоскокрыших домиков, растянувшихся яркими ярусами по склону горы, дорога делится на две главные улицы. Там и стоит отель «Аполлон», лицом к равнине и далекому мерцанию Коринфского залива. Два больших платана создают остров тени для нескольких деревянных столов и стульев.
Саймон Лестер припарковал машину рядом и ждал. Закончив все формальности, я вышла с ним поговорить.
— Все в порядке. Они берут меня сегодня, а сейчас я только этим и интересуюсь. Должна очень поблагодарить вас, мистер Лестер, не знаю, где бы я сейчас была без вашей помощи. Возможно, где-нибудь на дне долины орлы Зевса расклевывали мои кости!
— Мне было приятно. А что вы собираетесь делать? Отдыхать и пить чай или это, — он махнул рукой в сторону машины, — слишком вас беспокоит?
Я сказала неопределенно:
— Да, весьма. Наверно, прямо сразу я обязана за это взяться и сделать все, что можно.
— Послушайте, простите за мои слова, но похоже, вам лучше немедленно отдохнуть. Давайте я этим займусь, но крайней мере, сейчас? Почему бы не лечь, и чтобы принесли чай в комнату, у них здесь, между прочим, отличный чай, а я для вас здесь займусь расспросами?
Я очень смутилась, но на самом деле ужасно хотела, чтобы он взял на себя абсолютно все.
— Вы не обязаны… В смысле, абсурдно, чтобы вы занимались моими трудностями… Не могу позволить…
— Почему? Жестоко меня прогонять и говорить не лезть не в свое дело.
— Я совсем не имела этого в виду. Вы знаете, что нет. Я только…
— Конечно, это ваше приключение, и вы хотите довести его до конца. Но, каюсь, сгораю от любопытства, раз уж сюда затесался мой двойник. Пожалуйста, разрешите помочь. И вам ведь, честно, хочется отдохнуть, попить чаю, а я тут поработаю сыщиком со своим бойким, но несомненно, причудливым греческим?
Я опять заколебалась, но сказала честно:
— Очень!
— Тогда решено, — он посмотрел на часы. — Сейчас двадцать минут пятого. Через час? Доложу о результатах в пять тридцать, нормально?
— Нормально… Но вдруг вы его найдете, а он будет сердиться…
— Ну и что?
— Не хочу, чтобы вы несли ответственность за случившееся. Это нечестно, пусть все, что я заварила, на меня и выльется.
— Вы не представляете, как много ответственности я могу на себе нести. Ну хорошо. Увидимся позже.
Он помахал рукой и ушел.
Моя комната выходила на равнину длинным окном и балконом. Колесо солнца катилось по долине к западу и заполняло все усыпляющим теплом. Волны олив утихли, исчезла даже иллюзия прохлады от колыхания их серых листьев. Я опустила шторы, но и так комнату заливал и переполнял свет. Мой новый знакомый не соврал, чай действительно принесли очень хороший. Я долго мылась прохладной водой, потом сидела, расчесывая волосы, откинулась на подушки, забросила ноги на кровать, забыла о Саймонах, машинах… и отключилась, прежде чем осознала приближение сна. Меня разбудила прохлада и шум дождя, хотя темнее не стало, солнце не ослабело. Дождем притворились листья, шуршащие на вечернем ветерке.
