Мэри Стюарт - Лунные прядильщицы

Мэри Стюарт

Лунные прядильщицы

Глава 1

Lightly this little heratd flew aloft…

Onward it flies…

Until it reach'd a splashing fountain's side

That, near a earven's mouth, for ever pour'd

Unto the temperate air…

Эта история началась с белой цапли, которая вылетела из лимонной рощи. Не буду притворяться, что сразу посчитала ее вестником приключения, белым оленем из волшебной сказки, который, выпрыгнув из зарослей, увлекает принца от спутников и теряет в сумерках леса. Но когда большая белая птица вдруг вылетела из блестящих листьев и лимонных цветов и, описывая круги, исчезла в горах, я последовала за ней. Что еще остается делать, когда такое случается в великолепный апрельский полдень у подножия Белых гор на Крите? Чего не сделаешь, когда дорога горячая и пыльная, зеленое ущелье наполнено жур­чанием и плеском воды, белые крылья то исчезают, то воз­никают из тени, а воздух полон аромата цветущего лимона?

Машина, которая шла из Ираглиона, высадила меня в том месте шоссе, где начинается проселочная дорога к деревне Агиос Георгиос. Я приладила на плечо сумку из расшитой парусины, которая служила мне рюкзаком, и повернулась поблагодарить американскую пару за то, что они меня подвезли.

«Голубушка, нам было очень приятно, – выглянула из окна с озабоченным видом миссис Студебекер. – Но вы уверены, что все в порядке? Мне не нравится оставлять вас так, по сути дела, нигде. Вы уверены, что это именно нужное место? Что написано на этом указателе?»

Указатель ясно гласил по-гречески «Агиос Георгиос», но для миссис Студебекер он молчал. «Все в порядке, – сказала я, смеясь. – Это то, что нужно, судя и по указателю, и по словам водителя. А на карте деревушка находится в трех четвертях мили отсюда, вниз по доро­ге. Один поворот за скалу, и я смогу ее увидеть».

«Хотелось бы надеяться». Мистер Студебекер вышел из машины одновременно со мной и сейчас наблюдал, как водитель доставал мой маленький чемодан из багажника и ставил на обочине. Мистер Студебекер огро­мен, розовощек и обладает мягким характером. На нем оранжевая рубашка навыпуск, жемчужно-серые тико­вые брюки и широкая парусиновая шляпа. Он считает миссис Студебекер самой умной и красивой женщиной в мире и все время говорит об этом. Соответственно, она не только роскошна, но и всегда в хорошем настроении. Оба они щедры на теплую, экстравагантную и слегка наивную доброту. Похоже, это – характерная черта американцев. Я познакомилась с ними в отеле накануне вечером. Как только они услышали, что я отправляюсь на южный берег Крита, немедленно пригласили присоединиться к ним на часть их оплаченного турне по острову. А сейчас они зашли еще дальше. Ничто не удовлетворило бы их больше, чем мой отказ от глупого плана посетить эту неизвестную деревушку и желание поехать с ними до конца их прогулки.

«Мне это не нравится. – Мистер Студебекер с трево­гой рассматривал каменистую дорогу, которая спокойно извивалась между кустарником и карликовым можже­вельником. – Мне не нравится, что мы оставляем вас здесь одну. Ну… – Он посмотрел на меня серьезными голубыми глазами… – Я читал книгу о Крите, как раз перед тем, как мы с мамочкой приехали сюда, и поверь­те, мисс Феррис, у них здесь все еще есть обычаи, в существование которых вы не поверили бы. Согласно этой книге, Греция, некоторым образом, все еще очень и очень первобытна».

Я засмеялась. «Возможно. Но один из первобытных обычаев заключается в том, что чужеземец неприкосно­венен. Даже на Крите никто не убивает гостя! Не беспокойтесь обо мне. Очень мило с вашей стороны, но со мной будет все в порядке. Я говорила, что я в Греции уже больше года, вполне прилично говорю по-гречески и была на Крите. Поэтому можно оставить меня совер­шенно спокойно. Это действительно нужное мне место, и через двадцать минут я буду в деревушке. В отеле меня до завтра не ждут, но там больше никого нет, поэтому я получу комнату».

«А эта кузина, которая должна была приехать с вами? Вы уверены, что она появится?»

«Конечно. – Он выглядел таким озабоченным, что я объяснила снова. – Ее задержали, и она опоздала на самолет, но велела не ждать ее, и я оставила письмо. Даже если она не попадет на завтрашний автобус, то найдет машину или что-либо еще. Она очень предпри­имчива. – Я улыбнулась. – Она не хотела чтобы я тратила зря свой отпуск на ожидание, поэтому будет так же, как и я, благодарна вам за то, что вы подарили мне лишний день».

«Ну, если вы уверены…»

«Совершенно уверена. А теперь не буду вас больше задерживать. Прекрасно, что меня так далеко подвезли. На завтрашнем автобусе я бы добиралась сюда целый день. – Я улыбнулась и протянула руку. – И все равно бы меня высадили на этом самом месте! Итак, видите, вы действительно добавили день к моему отпуску, а поездка была восхитительная. Еще раз спасибо».

В конце концов, успокоенные, они уехали. Машина медленно тронулась по затвердевшей, как цемент, грязи горной дороги, подпрыгивая и раскачиваясь в пересохших следах зимних бурных дождей. Она с трудом впол­зла на крутизну поворота и исчезла, удаляясь от моря. Поднятая ею пыль висела густой пеленой, пока легкий ветерок не рассеял ее.

Я стояла возле чемодана и осматривалась.

Белые горы – это гряда огромных остроконечных вершин, спинной хребет запада Крита. На юго-западе предгорья спускаются к дикому и скалистому берегу. Там, где горные потоки образуют у моря небольшие пресноводные бухты среди скал, находятся деревушки. Это небольшие группы домиков, у каждого – ручеек свежей воды, а сзади – дикие горы, где овцы и козы проводят опасную жизнь. К некоторым из деревушек можно добраться только по крутым горным тропам или на лодке, которая здесь называется каяк. В одной из таких деревушек, Агиос Георгиос, Святогеоргиевской, если перевести, я решила провести неделю пасхальных каникул.

Как я сказала Студебекерам, я жила в Афинах с января предыдущего года и работала младшим секрета­рем в британском посольстве. Я считала, что мне повез­ло в двадцать один год получить это очень скромное место в стране, которую я с младенчества страстно желала посетить. Я была счастлива, упорно изучала язык, добившись значительной беглости, а во время отпусков и выходных исследовала все знаменитые мес­та, куда только можно добраться.

За месяц до пасхальных каникул я с восторгом узна­ла, что моя кузина Фрэнсис Скорби совершает круиз с друзьями и наметила посетить Грецию. Фрэнсис намно­го старше меня, почти ровесница моим родителям. Она совладелица знаменитого питомника горных растений в Беркшире. Еще она пишет книги и читает лекции о растениях и делает великолепные цветные фотографии, которыми иллюстрирует и те, и другие. За три года до этого умерла мама, и я осиротела (я никогда не знала отца, его убили на войне). Тогда я поселилась у Фрэн­сис. Мои восторженные письма к ней о диких цветах Греции дали плоды. Кажется, ее друзья наняли малень­кую яхту от Бриндизи до Пирея, где намеревались остаться на несколько дней, пока будут осматривать Афины и их окрестности, а потом спокойно поплавать среди островов. Их прибытие в Пирей должно было совпасть с моими пасхальными каникулами, но, как я несколько многословно написала Фрэнсис, даже ради нее я бы не согласилась проводить несколько драгоцен­ных дней отпуска в городе, среди пасхальной толпы и толчеи туристов. Я предложила ей покинуть компанию, присоединиться ко мне на Крите и спокойно насладить­ся природой и легендарными цветами Белых гор. Мы могли бы отправиться потом на яхте вместе в Родос и Спорады, когда она зайдет в Ираглион на следующей неделе. Затем, позднее, по пути домой, можно задержать­ся со мной в Афинах и посмотреть «виды», не обременен­ные праздничными толпами.

Фрэнсис приняла этот план с восторгом, ее друзья были сговорчивы, а мне поручили, если возможно, под­ыскать место на юго-западе Крита, которое соединило бы спокойствие и красоту «настоящей Греции» со стан­дартами комфорта и чистоты, которых требует совре­менный турист. Почти невозможная комбинация достоинств, но я верила, что нашла ее. Знакомый по кафе в Афинах – датский писатель книг о путешествиях, ко­торый несколько недель исследовал незатоптанные ту­ристами части греческого архипелага – рассказал о маленькой изолированной деревушке на южном побе­режье Крита у подножия Белых гор.

«Если вас интересует настоящая, неиспорченная дере­вушка, к которой нет дорог, где есть только несколько домиков, малюсенькая церковь и море – Агиос Георгиос – это то, что вам нужно, – сказал он. – Полагаю, вы захотите плавать? Ну, я нашел для этого идеальное место. Скалы, с которых можно нырять, песчаное дно и весь набор. И если нужны цветы и виды, можете прогу­ливаться в любом направлении, все восхитительно и так дико, как можно пожелать. Если вам интересно, при­мерно в пяти милях на восток по побережью есть ма­ленькая, заброшенная церковь. Трава растет у дверей, но на потолке все еще можно рассмотреть следы доволь­но необычной византийской мозаики. И клянусь, один из дверных косяков – подлинная дорическая колонна».