Жорж Сименон - Мегре колеблется
- "Кадиллак"... Мадам ею пользуется чаще, чем он, хотя у нее есть свой собственный маленький английский автомобиль. Вам не мешает шум? Может быть, закрыть окно?
Нет. Водяная струя была частью всего, что его здесь окружало, всей атмосферы этого дома, весны.
- Вы знаете, почему я к вам пришел?
- Я знаю только, что все мы в вашем распоряжении и должны отвечать на ваши вопросы, даже если они покажутся нам нескромными...
Мегрэ опять достал из кармана первое письмо. Когда он вернется на набережную Орфевр, нужно будет непременно снять фотокопию, а то оно в конце концов совсем истреплется.
Пока девушка читала, Мегрэ изучал ее лицо, которое не портили очки в черепаховой оправе. Она не была красива в обычном смысле этого слова, но миловидна. Особенно привлекательными казались пухлые улыбчивые губы со вздернутыми уголками.
- Так вот оно что!.. - сказала она, возвращая письмо.
- Что вы об этом думаете?
- А что думает мосье Парандон?
- То же, что и вы.
- Что вы этим хотите сказать?
- Что он удивился не больше, чем вы.
Она силилась улыбнуться, но чувствовалось, что удар попал в цель.
- А я должна была удивиться?
- Когда сообщают, что в доме скоро может произойти убийство...
- Но ведь это может произойти в любом доме, не так ли? Полагаю, что человек, перед тем как совершить преступление, ведет себя так же, как другие, в противном случае...
- В противном случае мы задерживали бы будущих убийц заранее. Это несомненно...
А ведь здорово, что это пришло ей в голову! За долгие годы работы немногим людям из тех, с кем Мегрэ имел дело, приходила в голову эта простая мысль. . - Я дал объявление. Сегодня утром я получил второе письмо.
И он протянул ей второй листок. Девушка прочитала его с таким же вниманием, но на этот раз уже и с явным беспокойством.
- Я начинаю понимать, - прошептала она.
- Что?
- Что вы встревожились и решили сами взяться за расследование этого дела.
- Позвольте закурить?
- Прошу вас. Здесь даже и мне разрешено, а в других комнатах нет.
Она закурила сигарету, непринужденно, без эффектации, присущей большинству женщин. Чувствовалось, что мадемуазель Ваг курит просто для разрядки. Она немного откинулась назад на своем вертящемся стуле, стоявшем перед пишущей машинкой. Ее комната совсем не походила на кабинет. Если стол для пишущей машинки был металлическим, то рядом стоял другой ' красного дерева, очень красивый, в стиле Людовика XIII.
- А что, молодой Парандон озорник?
- Гюс? Вот уж совсем не озорник. Он умный, но замкнутый. В лицее он всегда первый, хотя никогда не учит уроков.
- Чем увлекается?
- Музыкой и электроникой... Устроил у себя в комнате настоящий радиокомбайн с магнитофоном, со стереофоническими динамиками, выписывает целую кучу научных журналов. -Вот, посмотрите, это только сейчас доставили утренней почтой. Я отношу их к нему в комнату... "Электроника завтра".
- Часто он уходит из дому?
- По вечерам я здесь не бываю. Думаю, что нет.
- А друзья у него есть?
- Иногда заходит один приятель. Они вместе слушают музыку и делают какие-то опыты.
- В каких отношениях он с отцом?
- Вопрос несколько озадачил ее. Немножко подумав, она ответила с виноватой улыбкой:
- Не знаю даже, что вам сказать. Я уже пять лет работаю у мосье Парандона. Это мое второе место в Париже...
- А где было первое?
- В торговом доме на улице Реомюра. Там я чувствовала себя несчастной. Работа меня совсем не интересовала...
- Кто вас сюда порекомендовал?
- Рене... Я хочу сказать, мосье Тортю... Он сказал мне, что здесь есть место...
- Вы его хорошо знаете?
- Мы ужинаем в одном и том же ресторане, на улице Коленкур.
- Вы живете на Монмартре?
- Да. На площади Константэн-Пекэр.
- Тортю был вашим дружком?
- Прежде всего, рост ух этого "дружка" около двух метров... Кроме того, между нами ничего не было, если не считать одного раза...
- Одного раза?
- Я получила указание быть с вами предельно откровенной.
- Почему вы больше к этому не возвращались?
- Мы не подходим друг другу, мы это сразу почувствовали... В общем, не сошлись... Но мы остались в приятельских отношениях.
Мегрэ медленно курил трубку, пытаясь проникнуть в этот мир, который еще вчера был для него совсем чужим и так внезапно вторгся в его жизнь.
- Раз уж мы коснулись этой темы, мадемуазель Ваг, позвольте вам задать еще один нескромный вопрос. Вы живете с Парандоном?
У нее была своя манера держаться. Сначала она внимательно, с серьезным видом выслушивала вопрос, потом, немного поразмыслив, отвечала с иронической и в то же время доверчивой улыбкой.
- В известном смысле да. У нас бывают минуты близости, но всегда урывками.
- Тортю это знает?
- Разговора у нас не было, но он должен догадываться.
- Почему?
- Когда вы здесь освоитесь, вы поймете. Сколько людей бывает здесь за день! Мосье и мадам Парандон, двое детей. Это уже четверо... Три человека в конторе у мосье - семеро... Фердинанд, кухарка, горничная, уборщица - одиннадцать человек... Не считая массажиста мадам, который приходит по утрам четыре раза в неделю... Потом ее сестры... Подруги дочери... Хоть комнат в квартире много, но все равно, куда ни пойди - на кого-нибудь наткнешься... А у меня тут и говорить нечего...
- Почему?
- Потому что ко мне каждый приходит за бумагой, за марками, за скрепками... Если Гюсу требуется бечевка, он роется в моих ящиках... Бэмби нужны то марки, то клейкая лента... Что касается мадам...
Мегрэ смотрел на нее с любопытством, ожидая продолжения.
- Она вездесуща... Правда, она частенько отлучается, но никогда не знаешь, дома она или нет... Вы заметили, что все коридоры и большинство комнат обиты трипом... Шагов не слышно... Вы сидите, и вдруг дверь распахивается, кто-то входит... Иногда мадам заглянет в мою дверь и тут же, будто ошиблась, говорит: "Ах, простите!"
- Она любопытна?
- Скорее взбалмошна... Если только это не мания...
- Она никогда не заставала вас с мужем?
- Не уверена... Однажды, перед рождеством, когда мы думали, что она у парикмахера, мадам вошла в довольно неподходящий момент... Мне кажется, мы успели привести себя в порядок. Я так думаю, но полной уверенности у меня нет... Она держалась как ни в чем не бывало и стала рассказывать мужу о подарке, который только что купила для сына.
- Она не изменила к вам отношения?
- Нет. Она по-прежнему любезна со всеми и держится так, будто парит над нами, как ангел-хранитель... Про себя я ее так и называю.
- Вы ее не любите?
- Себе в подруги я бы ее не выбрала, если вы это имеете в виду.
Прозвенел звонок, и девушка с облегчением встала.
- Простите, меня зовет патрон...
Взяв на ходу блокнот для стенографирования и карандаш, она скрылась за дверью.
Мегрэ остался один и уставился в окно, куда еще не проникало солнце. Шофер протирал теперь "роллс-ройс" куском замши, насвистывая какой-то привязавшийся мотив.
Мадемуазель Ваг не возвращалась, а Мегрэ продолжал сидеть на стуле у окна, не проявляя нетерпения, хотя вообще терпеть не мог ждать. Следовало бы пройтись по коридору, заглянуть в комнату Тортю и Жюльена Бода, но он не мог заставить себя подняться и сидел с полузакрытыми глазами, переводя взгляд с одного предмета на другой.
Стол на тяжелых дубовых ножках, служивший ей для работы, был украшен строгой резьбой. Видимо, раньше он находился в другой комнате. От времени столешница блестела как полированная. Под рукой лежал бежевого цвета бювар с кожаными углами, а в открытой коробке - карандаши, авторучки, резинки и ножтскребок для подчистки помарок. На отдельном столике стояла Пишущая машинка; рядом с ней лежал словарь.
Вдруг Мегрэ нахмурил брови, нехотя поднялся и подошел к столу поближе. Он не ошибся. На столе виднелась тонкая бороздка, вероятно, след от ножа, которым, должно быть, совсем недавно отрезали полоску бумаги. Рядом с коробкой для карандашей Мегрэ увидел плоскую металлическую линейку.
- Вы тоже заметили?
Мегрэ вздрогнул от неожиданности: он не слышал, как вошла мадемуазель Ваг; она по-прежнему держала в руках блокнот.
- О чем вы говорите?
- Об этой царапине. Что за безобразие портить такой чудесный стол!
- Вы не знаете, кто это мог сделать?
- Любой, кто сюда заходит. Я вам уже говорила, что ко мне ходят все, кому не лень.
Теперь ему не придется искать. Еще накануне он решил осмотреть в ломе все столы, так как заметил, что бумага была отрезана очень ровно, словно на машине Массико 7.
- Если вы не против, мосье Парандон хотел бы минутку с вами поговорить.
Мегрэ обратил внимание, что в блокноте ничего не было записано.
7 Массико - изобретатель машины для подрезывания бумаги по краям
- Вы рассказали ему о нашем разговоре? Она ему ответила без стеснения:
- Да.
- И о том, что мы касались ваших отношений с ним?
- Разумеется.
- Не для этого ли он вас и вызывал?
