Грегори Макдональд - Жребий Флетча
Во-первых, подозреваю, вы все трахаетесь с козами и курами.
Во-вторых, человек, который интересовал вас более всего, Уолтер Марч, мертв. И с этим вам ничего не поделать.
И возникает естественный вопрос, а нет ли взаимосвязи между вашим интересом к Уолтеру Марчу и причиной его смерти.
В-третьих, Фредерика Эрбатнот проявила чудеса изобретательности, чтобы сблизиться со мной. Она чертовски соблазнительна. Однако вы, парни, похоже, запредельно глупы. Разве можно требовать от человека выполнения порученного, всемерно отвлекая его от дела?
Это не последняя шутка. Далее я постараюсь выучить все песенки в паре-тройке детских книжек и пропою их вам на ночь.
Флетч выключил магнитофон, посидел пару минут, глядя на него. Затем поставил чемодан на пол и, с откинутой крышкой, задвинул под кровать. Опустившись на колени, закрепил антенну в пружинах кровати.
Лег на живот, вынул штепсель из розетки, протащил провод между изголовьем и стеной, чтобы его никто не видел, снова воткнул штепсель в розетку.
Когда Флетч вылезал из-под кровати, его левая рука нащупала лежащий на полу конверт. Он мог поклясться, что раньше конверта не было. Не мог он и выпасть из чемодана.
Заклеить конверт отправитель не удосужился. В записке, которую извлек Флетч, значилось:
«Дорогой мистер Флетчер!
Наши представители в Италии, объясняя вам задание, упомянули лишь Уолтера Марча.
Как вы уже убедились сами, оборудование, которым мы вас снабдили, включает двадцать четыре микрофона-передатчика и столько же приемных устройств. В укрепление наших контактов с журналистами мы бы хотели, чтобы микрофоны оказались в номерах тех, кто значится в прилагаемом списке. Остальные вы можете установить у журналистов помоложе, которые, по вашему мнению, со временем смогут занять ведущие позиции в информационном бизнесе. Мы сочтем задание выполненным лишь при эффективном использовании всех комплектов...»
Рядом с каждой фамилией упоминалось место работы: теле – или радиокомпания, газета, журнал. Впрочем, люди были столь известные, что никаких уточнений не требовалось.
В список входили мистер и миссис Уолтер Марч, Уолтер Марч младший, Леона Хэтч, Роберт Макконнелл, Ролли Уишэм, Льюис Грэхэм, Хай Литвак, Шелдон Леви, мистер и миссис Джейк Уилльямс, Нетти Хорн, Фрэнк Джиллес, Том Локхарт, Ричард Болдридж, Стюарт Пойнтон, Элеанор Иглз и Оскар Перлман.
– Сукины дети, – процедил Флетч. – Сукины дети.
Подпись, разумеется, отсутствовала, лишь несколько слов у нижней кромки листа: «Мы пользуемся бумагой, изготовленной из макулатуры».
ГЛАВА 6
Флетч снял трубку со звонящего телефона.
– Позвольте поблагодарить вас за то, что вы соизволили позвонить мне.
– Это Рональд Албемарл Блоджетт Ислингтон Димуитти Флетчер? – спросил женский голос.
– О, нет. Разумеется, нет. Кто может называть его бешеным <Начальные буквы названных имен образуют слово rabid – бешеный.>, подумал он. Ему вспомнилось, как давным-давно кто-то пошутил, сказав, что при отсутствии интересных материалов Флетч укусит собаку, лишь бы не уменьшился тираж.
Кто же именно?
– Кристал! – воскликнул он. – Подруженька моя, задница моя милая. Как поживаешь?
Хихикание. Как обычно. Кристал в своем амплуа.
– Все еще тревожишься из-за своего веса, старушка? Число подбородков не уменьшается?
В отличие от настоящих кристаллов Кристал Фаони не просвечивалась насквозь. Просто ей не повезло в тот миг, когда пришла пора заменить в регистрационной книге запись младенец-девочка на нечто более специфическое. Вот ее родители и дали волю воображению.
С черными волосами, ширококостная, а что кости без мяса, аппетитом Кристал могла потягаться с проснувшимся после зимней спячки медведем.
Прибавьте к этому огромные, широко посаженные карие глаза, нежную бархатистую кожу и быстрый ум, рассчитывавший все на много ходов вперед, отчего тело могло и не перемещаться в пространстве, ибо логическими рассуждениями Фаони обычно находила истину.
С Флетчем она работала в одной чикагской газете.
– У тебя все нормально?
– Я подумала, что мы можем встретиться в баре перед банкетом и как следует напиться.
– Я-то собирался пойти в сауну, а потом на массаж, – просмотрев рекламный буклет, Флетч отметил наличие тренажерного зала, сауны и массажного кабинета, открытых с десяти утра до семи вечера.
– О, Флетч, – вздохнула Кристал. – Ну почему ты всегда заботишься о своем здоровье?
– Последние двадцать четыре часа я не вылезал из самолетов и аэропортов. У меня затекли все мышцы.
– Ты уже напился? По голосу этого не чувствуется.
– Капли во рту не было. Ты все еще работаешь в Чикаго?
– Почему люди ездят на конгрессы? – задала Кристал риторический вопрос.
– Чтобы носить маски и взрывать хлопушки?
– Нет.
– Я не знаю, Кристал. На конгрессе я впервые.
– Так почему ты здесь, Ай-эм Флетчер?
О боже, мысленно простонал Флетч. Все его знакомые знали, что он не любитель конгрессов и прочих многолюдных сборищ.
И не отличался аккуратностью в уплате членских взносов.
– Э...
– Попробую угадать. Ты – безработный, так?
– С одного места я ушел, а на другое еще не поступил.
– Ясно. Так вернемся к исходному вопросу: «Почему люди ездят на конгрессы?»
– Чтобы найти работу?
– Примерно половина. Чтобы найти работу, если не имеют оной, или чтобы получить новую, лучше оплачиваемую, если они и так при деле.
– Ты, несомненно, права.
– Примерно треть участников конгресса ищет, кого бы нанять. Конгресс, мой дорогой мистер Флетч, как тебе хорошо известно, большая мясная ярмарка. И нет нужды напоминать, что я – солидный кусок мяса.
– Если память мне не изменяет, с тобой ни одна комната не покажется пустой.
– Не заметить меня может только слепой.
– А как насчет остальных шестнадцати с семью десятыми процентов?
– Что-что?
– Ты вот сказала, что половина участников конгресса ищут работу, а треть – работников. Остается шестнадцать и семь десятых процентов. Что делают здесь они?
– А, вот ты о ком. Это люди, которые могут бросить любое дело, даже если они не ударяют пальцем о палец, и поехать куда, за чем и когда угодно, лишь бы за чужой счет, а еще лучше, за счет своей компании.
– Вас понял.
– К сожалению, бедная Кристал Фаони, да, полагаю, и ты, не входят в их число, ибо приехала сюда на собственные, быстро убывающие сбережения.
– Кристал, как ты узнала, что я безработный? – Если бы ты работал, то собирал материал для очередной статьи и на конгресс тебя бы не загнали даже под дулом пистолета. Так?
– Но, Кристал, ты же знаешь, я делаю все, что мне скажут.
– Помнишь, как тебя нашли спящим под прилавком в кафетерии редакции?
– Я заработался допоздна.
– Но, Флетч, ты был не один. С одной из дежурных телефонисток.
– И что?
– По крайней мере, на тебе были джинсы. С аккуратно застегнутой молнией. И ничего более.
– Мы заснули.
– Я понимаю. Джек Сандерс едва не лопнул от негодования. Сотрудники кафетерия отказались в тот день работать...
– Больше всего шума бывает из-за сущих пустяков.
– Я осталась без ленча, Флетч, а для меня это не пустяк. Если бы ты тогда работал у старины Марча, то вылетел бы на улицу, не успев надеть рубашку.
– Ты-то работала у Марча, не так ли?
– В Денвере. Там меня и уволили. За аморальное поведение.
– За аморальное поведение? Тебя?
– Да.
– Что же ты такого сотворила? Объелась бананами?
– Ты сам все знаешь.
– Не знаю.
– Это известно всем и каждому.
– Кроме меня.
– Наверное, кроме тебя. Едва ли кто стал бы рассказывать тебе подробности того скандала. На твоем счету их куда больше.
– Многим очень нравится совать нос в чужие дела.
– Знаешь, вместо того, чтобы висеть на телефоне, мы могли бы уютно устроиться в темном уголке бара и совмещать приятное с полезным, благо меню тут богатое.
– Скажешь ты мне или нет?
– Я забеременела.
– Кто же смог это заметить?
– Заметили, можешь не волноваться.
– Без мужа?
– Естественно.
– А причем тут Уолтер Марч?
– Я не проявила должной скромности. Говорила, что собираюсь родить и воспитывать ребенка одна. Тогда мы все думали, что времена изменились.
– Это точно.
– Забеременела я, разумеется, сознательно. От отличного пария. Фил Шапиро. Помнишь его?
– Нет.
– Парень, что надо. Симпатичный. Умный. Из благополучной семьи.
– И что случилось с ребенком?
– Я думала, что смогу родить его, не выходя замуж. Но оказалось, что рожать можно или замужней или безработной.
– Аборт?
– Вот именно.
– Ужасно.
– А на моем банковском счету было тогда чуть больше двух тысяч долларов.
– Ох уж этот Марч.
– Он многих увольнял за аморальное поведение.
– А вот я, как это ни странно, в их число не попал.
– Просто он не поймал тебя. Слышал-то предостаточно, но не верил. Даже я не могу поверить во все, что говорили о тебе.
