Джеймс Чейз - Если вам дорога жизнь…

– Залезли здесь.

Лепски взглянул на небольшое зарешеченное стальной решеткой окошко. Решетка была выдрана и торчала торчком из цементного основания.

– Стальной трос, крюк и машина, – пояснил Лепски. Через окошко он увидел узкую аллею, ведущую к автостоянке. – Проще пареной репы. Что они взяли?

– Вот как они сюда забрались? – Данвас посмотрел на Лепски с некоторым уважением. – Забрали одну из моих лучших снайперских винтовок: ручная работа, с оптическим прицелом, глушителем, стоит пятьсот шестьдесят долларов.

– Еще что-нибудь пропало?

– Ящик с сотней патронов для винтовки.

– Где хранилась винтовка?

– Сейчас покажу.

Данвас, а следом за ним и Лепски вернулись в магазин.

– Здесь, – сказал он, остановившись около узкой стеклянной витрины, установленной прямо на прилавке. – Достать ее оттуда – дело нехитрое. Поднимаешь стеклянную крышку – и все. Я тут ничего не трогал. Может, остались отпечатки пальцев.

– Угу. Сейчас подошлю сюда наших ребят, мистер Данвас, пусть ищут отпечатки, – сказал Лепски, но, глянув на надраенный до блеска стеклянный ящик, сразу понял – толку от этого не будет. Человек, забравший винтовку, был в перчатках.

Часа два спустя шеф полиции Террелл вызвал к себе в кабинет Беглера и Лепски, они сидели и потягивали кофе.

– Никаких улик, никаких отпечатков… тут работал профессионал, – пробурчал Беглер, прочитав отчет Лепски. – Видно, парень знал, за чем пришел. Там ведь были винтовки и подороже, а он взял именно эту.

Террелл, грузноватый мужчина со стальной сединой в волосах, потер массивный подбородок…

– У Данваса в основном оружие для спортивной стрельбы. А эта винтовка – снайперская. Почему взяли именно ее?

Лепски нетерпеливо повел плечами.

– Игрушка-то непростая: тут тебе и оптический прицел, и глушитель. Может, какой-нибудь щенок увидел ее, вот у него руки и зачесались. Данвас сказал, что месяц назад эта винтовка стояла в оконной витрине.

Террелл кивнул.

– Может и так, только ведь для убийцы такая винтовка – просто находка. – Я все же думаю, это какой-нибудь мальчишка.

– Если так, то замашки у него профессиональные, – вставил Беглер.

– И что? Сейчас любой сосунок знает, что на дело надо надевать перчатки, знает, как выдернуть оконную решетку – по телевизору и не такого насмотришься, – парировал Лепски.

– Дайте сообщение в газеты, – распорядился Террелл. – Толку от этого, скорее всего, не будет, но о краже пусть напишут, и фотографию винтовки напечатают… У Данваса она наверняка есть.

Когда Лепски вернулся к своему столу и начал крутить диск телефона, Беглер сказал Терреллу:

– Может, Том и прав… попалась эта винтовка на глаза какому-то сопляку, и он не удержался.

Террелл задумался. Вспомнил, как мальчишкой по субботам ходил в магазин Данваса – тогда хозяином был отец Хартли, – как глазел на снайперскую винтовку – вот бы мне такую. Он мечтал об этой винтовке недели три, а потом эти мечты из головы как метлой вымело. Не исключено, какой-нибудь мальчишка мечтал вот так же – и не выдержал.

– Будем надеяться, что он прав, только не нравится мне это. Винтовка с оптическим прицелом – оружие для убийцы.

Дин Маккьюэн был президентом корпорации «Флорида кэннинг энд гласс», этот концерн с оборотом в миллион долларов поставлял упаковку флоридским садовникам и зеленщикам. Маккьюэн, высокий и седовласый, с испитым лицом, сам никогда не сидел сложа руки и подчиненных гонял, в итоге кое-чего в этой жизни добился. Он был трижды женат: все жены от него уходили, не в силах вынести его буйный нрав, образ жизни и непомерные требования.

Маккьюэн жил по часам. Поднимался в 7.00: полчаса проводил в спортзале в подвальном этаже своего роскошного дома, который утопал в цветущих садах площадью два акра; в 7.31 принимал душ, в 9.03 садился в «роллс-ройс» и уезжал на работу. Таков был распорядок его дня, который никогда не нарушался.

Проработавшая у него три года секретаршей Марта Делвин прекрасно знала – он не опаздывает ни на секунду, и когда в это ясное летнее утро он по широкой лестнице спустился к завтраку, она, не глядя на часы, определила: сейчас без одной секунды 8.00.

Тридцатишестилетняя высокая брюнетка с обыденной внешностью, Марта Делвин ждала его у стола, держа в руке утреннюю почту.

– Доброе утро, мистер Маккьюэн, – сказала она и положила почту на стол. Маккьюэн кивнул. Он был не из тех, кто тратит слова впустую. Он сел, положил на колени салфетку, а Токо, его японский Пятница, разлил по чашкам кофе и принес омлет и телячьи почки.

– В почте что-нибудь есть? – спросил Маккьюэн, прожевав почку.

– Важного ничего, – ответила Марта. – Обычные приглашения. – Она сделала паузу, поколебалась секунду, потом добавила: – Есть, правда, одна странная вещь…

Маккьюэн проткнул вилкой еще одну почку, потом нахмурился.

– Странная? Вещь? Как это понять?

Она положила перед ним половинку листа дешевой писчей бумаги.

– Это было в почте.

Маккыоэн достал свои двухфокусные очки, надел их и вперился глазами в листок. Крупными буквами было написано следующее:

– Это еще что за чертовщина? – раздраженно вскричал Маккьюэн.

Токо, стоявший за стулом Маккьюэна, поморщился. По тону хозяйского голоса он понял: утро начинается плохо.

– Не знаю, – ответила Марта. – Решила, что надо вам это показать.

– Зачем? – окрысился на нее Маккьюэн. – Разве не видите, что это писал псих? На кой черт вы это мне подсунули? Специально, чтобы испортить завтрак, не иначе. – И он смахнул листок бумаги на пол.

– Извините, мистер Маккьюэн.

Маккьюэн круто развернулся и накинулся на Токо.

– Гренок холодный! Все утро спишь! Принеси еще!

В 9.03, закончив диктовать и все еще негодуя, Маккьюэн с напыщенным видом вышел на улицу, где его ждал «роллс». Ярко светило солнце.

У дверцы машины, держа фуражку под мышкой, его ждал Брант, пожилой, изрядно натерпевшийся от своего хозяина шофер. У верхнего основания солидных ступеней остановилась Марта Делвин, вышедшая проводить Маккьюэна.

– Вернусь в шесть. Сегодня с визитом приедет Халлидей. Обещал в половине седьмого, но вы его знаете не хуже меня. Пунктуальностью он никогда не отличался…

Эти слова оказались последними в жизни Дина К.Маккьюэна. Жуткое воспоминание о следующей секунде навсегда врезалось Марте в память и не раз терзало ее по ночам. Она стояла рядом с Маккьюэном, и вдруг на ее глазах лоб его превратился в губчатое месиво из крови и мозговой мякоти. Небольшой комочек его мозга шлепнулся ей в лицо и пополз по щеке. Кровь его брызнула на ее белую юбку. С тяжелым стуком он рухнул на мраморные ступени, от удара раскрылся чемоданчик, и оттуда высыпалось все содержимое.

Парализованная от ужаса, она смотрела, как катится по ступеням плотное, крепкое тело Маккьюэна, а по лицу ее ползло что-то омерзительное, скользкое… и она зашлась в безумном крике.

Доктор Лоуис, полицейский врач, спустился по ступеням в холл, где его ждали Террелл, Беглер и Лепски.

Лоуис был невысоким лысеющим толстяком, на лице крапинки веснушек. Террелл уважал в нем профессионала.

Звонок раздался, едва Лепски положил трубку после разговора с представителями прессы насчет похищенной винтовки. Звонил Стив Робертс из патрульной машины, он услышал крики в доме Маккьюэна и выяснил, что там случилось. Услышав его отчет, Террелл, Беглер и Лепски кинулись по ступеням в свою машину, а Джейкоби было велено позвонить в отдел по расследованию убийств. В том, что произошло убийство, Террелл не сомневался, такого в Парадиз-Сити не случалось уже давно, и убили одного из самых влиятельных жителей города.

Они приехали на место происшествия вместе с каретой «скорой помощи», а еще через пять минут появился доктор Лоуис.

Сейчас «скорая» с телом Маккьюэна уже уехала в морг.

– Как секретарша? – спросил Террелл.

– Я дал ей успокоительное, – ответил доктор Лоуис, останавливаясь у основания ступенек. – Допрашивать ее нельзя по меньшей мере сутки. Она в тяжелом шоке.

Террелл не удивился – он уже выслушал полицейского, видел тело Маккьюэна.

– Есть какие-нибудь соображения, док?

– Стреляли из мощной винтовки. Сейчас поеду в морг, вытащить пулю. Могу спорить, что это классная снайперская винтовка с оптическим прицелом.

Террелл и Беглер переглянулись.

– А угол стрельбы?

– Стреляли сверху.

Террелл с Лоуисом вышли на террасу. Внимательно оглядели открывавшийся им вид.

– Вон оттуда, – решил Лоуис, махнув жирной ручкой. – Я снимаюсь. Это уже по вашей части, – и он уехал.

К Терреллу подошел Беглер.

Они старались смотреть вперед. Принадлежавший Маккьюэну участок обрамляли большие каштановые деревья, за ними виднелось шоссе, дальше – свободное пространство, а в отдалении – жилой дом с плоской крышей.