Всеволод Данилов - Банк
Они подошли к выходу.
– Спасибо, не надо.
К ним приближался бородач лет сорока пяти. Мужчины преувеличенно вежливо раскланялись.
«Вот и все. Познакомился с любовником женщины, еще лет за пять до того казавшейся ближайшим на все годы существом, и ничего, кроме облегчения, что на этот раз удалось избежать обычных сцен, не чувствую».
Предстояло еще объяснение с гаишниками. Как-то в похожей ситуации он попал на усталого пожилого капитана, и водительские права ему возвращала служба безопасности банка аж через заместителя начальника ГАИ МВД.
Впрочем, с молодыми таких проблем не возникало. Вот и на сей раз обошлось без недоразумений. Едва вышел он на улицу, закрывшись шарфом от колющего ветра, как тут же подле него очутился один из двух гаишников.
– Мы машинку вашу метров на двести вперед отогнали. А то никак ее не объехать было. Не беспокойтесь, там лейтенант Власенко караулит.
Судя по его интимному тону, принадлежность машины была предусмотрительно «прокачана» по картотеке.
Лейтенант Власенко службу и в самом деле нес бдительно. Заметив приближающегося хозяина «БМВ», он усилил жестикуляцию, палкой отгоняя проезжающих водителей.
– Прут сломя голову. Того и гляди заденут. Вы уж в следующий раз так-то не кидайте. Не положено.
– Извините, очень опаздывал. Сына провожал. Вы меня выручили.
Усевшись за руль, Забелин достал бумажник.
– А вот не поможете? – заторопился Власенко. – У меня жена бухгалтерские курсы окончила. Вот если бы в банке…
– Ничем не могу.
И, всунув обескураженному лейтенанту пятидесятидолларовую купюру, стремительно рванул машину с места.
«Да способен ли я вообще чувствовать по-прежнему?» – Забелин выскочил на виадук, открытый недавно на стыке Ленинградского шоссе и окружной дороги.
Он мучительно вызывал в себе память о своей супружеской жизни. Пятнадцать совместных лет. Вместивших бесконечные ссоры, злые сцены, но и примирения, и переполнявшую обоих нежность, и общих близких друзей.
Ни-че-го! Подобно тому как роскошный виадук погреб под собой прежний, покореженный асфальт, так годы, прожитые в довольстве, отгородили его эмоциональную память от прошедших, полных надежд и восторгов, перестроечных лет.
Старомосковские переулочки, забитые припаркованными автомашинами, пробирающемуся через них истомившемуся автомобилисту живо напомнят истонченные склеротические артерии, закупоренные блямбами. Лишь к середине дня Забелин добрался-таки до отступившего в глубину одного из них, отгороженного витой старинной решеткой двухэтажного особнячка.
Возле подъезда, рядом с несколькими привычными легковушками громоздился джип «Чероки», прикрывающий собой иссиня-черный шестисотый «Мерседес».
– Вроде не договаривались. – Забелин подошел к вышедшему из «Мерседеса» худощавому низкорослому человеку с внимательными глазами – Аслану Магомедовичу Курдыгову, улыбкой показывая, что незапланированной встрече этой рад.
– Алексей Павлович, дорогой, – Курдыгов в свою очередь заискрился нешумным удовольствием, – русские говорят, что для бешеной собаки сто верст не крюк. Я не русский. Чечен я, знаешь. Но чтоб тебя увидеть, всегда по первому зову.
– А разве был зов? А, так это наши о себе напомнили, – разгадал Забелин нехитрый ребус – два дня назад у Курдыгова подошел срок возврата очередного кредита.
– Ваши! Псы они у тебя цепные.
Сопровождаемый ворчащим беспрестанно Курдыговым, Забелин зашел в подъезд. Через приемную, в которой при их появлении, не поднимаясь от компьютера, хмуро кивнула золотоволосая красавица с большими нарисованными глазами, прошел во внутренний кабинет.
Кабинет был темен и затхл.
– Выгнал бы ты свою секретутку, – от души посоветовал Курдыгов, помогая открыть шторы, в то время как сам хозяин манипулировал пультом кондиционера. – Кто так за шефом ухаживает?
– Надо бы, – беззаботно согласился Забелин. Он пригласил гостя жестом за столик для переговоров, включил электрический чайник: – Чай? Кофе?
– Кофе. Нет, надо ее выгнать. Что это? Большой человек сам ухаживает. Стыдно ей.
– Так что с кредитом будем делать, Аслан Магомедович?
– Чего делать? Не могу я сейчас отдать. Все в производстве. Был ведь у меня: цех заканчиваем. Через полтора месяца первые партии пойдут, тогда и рассчитываться начнем. Вот они, красавицы мои. – Он вытащил из кармана две упаковки, придвинул их собеседнику. Упаковки были, что называется, смотрибельными, с фирменным знаком самого Курдыгова. Таким же, что носится по всей стране, изображенный на многочисленных принадлежащих Курдыгову фурах. И Забелин знал, что на постах ГАИ тяжеловозы с гордой надписью под борту «Курдыгов товар» значатся среди неприкосновенных.
– Безотказный расчет. Я весь рынок промаркетил, как ты учил, – по-восточному подольстился гость. – Мои сигареты свою нишу сразу возьмут – качество не хуже импортного и при смешной цене. Скажи, не смешная разве? Так что за полгода рассчитаемся полностью, это без вопросов.
– Да вопросы не к тебе, Аслан. Неизвестных вводных полно: где гарантия, что завтра не введут монополию на твои изделия, не поднимут акцизы, да черта не накрутят. И все твои раскрасивые расчеты можно будет…
– Нет, нет гарантий, – грустно согласился Курдыгов. – Руслана не стало – гарантий не стало, стабильности не стало. Но и жить надо! Знаешь ведь, не бандит Курдыгов. Я предприниматель, я честное дело делаю. В авизо не участвовал. А как думаешь, мог? То-то. Мое имя – по всей стране имя. Да, трудное время, но ведь не увожу, как другие некоторые, деньги за границу и сам не съезжаю. Вот оно, все здесь – перед вами. Почему ж твои со мной как с вором?
– Ну уж как с вором. – Забелин поднялся налить кофе и успокоительно пожал хрупкие, но авторитетные плечи представителя одной из мощнейших чеченских диаспор, сподвижника и советника всесильного прежде Хасбулатова. – Не тебе объяснять, Аслан Магомедович, есть банковская технология. Нравится это кому-то или нет, но она как щит – предохраняет банк от чрезмерных рисков, а значит, от разорения.
– Знаю я эту вашу технологию, – осторожно загорячился обидчивый чечен. – На каждый рупь по залогу. Люди все решают. Вот есть ты. Ты мне веришь, потому что видишь – дело Курдыгов делает. И ты знаешь, я тебя никогда не подведу. Скажешь: все отдай – все отдам. Другому не отдам, тебе – не смогу отказать. Потому что Курдыгов помнит, кто ему друг, а кто – между прочим. А все эти условности – они для условных людей. Что залог? Ну придут ко мне залог отбирать – сто моих вездеходов, что по всей Европе крутят? Думаешь, кто возьмет? Пусть попробуют. А тебе, что есть залог, что нет, – скажи: «Надо», – и без слов отдам.
– В этом-то и проблема, – не поддался на грубую лесть Забелин. – Все ведь понимают, что залог твой на деле – бумажка. А значит, и кредит твой, случись что, – бжикнется. И ты на моих не обижайся, Аслан Магомедович. Они перед банком ответственны. Потому и с тобой строги. Это не к тебе недоверие. По большому счету правительству доверять мы не имеем права.
Он нагнулся над селектором:
– Дерясина ко мне.
– Проценты хоть выплатил?
– Набрал. С трудом, но набрал. По людям прошел. У меня ж перед тобой слово было. Тоже сказать – ставки у вас… как на врага.
– Твоя правда, Аслан Магомедович. Не работаем, а круговую оборону держим… Заходи, заходи, – пригласил он.
В кабинет заглянул и направился к сидящим долговязый узколицый парень. В левой руке предусмотрительный Дерясин помахивал папкой с крупной надписью «Курдыгов товар».
– Здравствуйте, Аслан Магомедович! – Он протянул руку, и Курдыгов, неспешно обозначив встречное движение, вложил в нее холеную свою ладошку.
– Алексей Павлович, – возмущенно обратился Дерясин к Забелину, – слухи какие-то поползли.
– Не к месту это. Давай-ка по кредиту Аслан Магомедовича. Что проценты?
– Да проценты-то позавчера заплатили, – неприязненно подтвердил Дерясин. Общение с заносчивым Курдыговым жизнелюбия кредитному инспектору не добавляло.
– Стало быть, обязательства выполняют.
– Да это как посмотреть.
– Вот и чудненько! Тогда включай на кредитный комитет к пролонгации на три месяца. Визу я поставлю. Нужное дело Аслан Магомедович делает, – успокоил он насупившегося кредитника. – Трудное, но нужное. Кому ж поддержать, как не нам? Но, Аслан Магомедович, – обратился он к поднявшемуся благодарно Курдыгову, – мы тоже на пределе. Третья пролонгация – не шутка. Придется под нее создавать дополнительные резервы. Так что не обессудь, но при первой же просрочке платежей будем взыскивать.
Раздался телефонный звонок.
– Слушаю.
– Это Чугунов, – послышалось на другом конце провода. Собственно, начальник аппарата президента мог бы и не представляться, а просто, по своему обыкновению, не обращаться к собеседнику. Забелин даже поражался, где исхитрился тридцатилетний Чугунов подхватить через десятилетия стиль общения сталинского секретаря Поскребышева. Может, социальный ген взыгрывает? – Шеф срочно приглашает.
