Наталья Александрова - Тайна «Ночного дозора»
— Но позвольте, ведь будет официальное расследование, я-то тут при чем?
— А при том, что в прошлом году… — запальчиво начала Агнесса Игоревна, но ее прервал замдиректора:
— Успокойтесь, и хватит бесполезных разговоров! Мы не можем никого заставлять! И вообще, идея эта была неверной! Пускай все идет своим чередом — завтра приедет представитель страховой компании, они будут проводить расследование, а вы…
— А у меня вообще отпуск! — брякнул Старыгин.
— Просто сердце разрывается! — вздохнула Агнесса Игоревна. — Видно, пропала картина совсем. Какой позор для музея!
* * *Поднявшись в мансарду, Черный Человек толкнул дверь мастерской и вошел внутрь.
Мейстер Рембрандт с мрачным лицом стоял перед огромным полотном и, прикрыв ладонью левый глаз, смотрел на фигуру в левом углу. Ученик, молодой Ламберт ван Домер, растирал краски.
— Здесь не хватает черного! — проговорил посетитель вместо приветствия.
— Вы думаете? — Рембрандт покосился на него. — А на мой взгляд, эта сторона и без того темновата!
— Попомните мое слово — со временем эта картина станет куда темнее! Гораздо темнее, словно дело происходит глубокой ночью. Впрочем, я пришел не для дискуссии о колорите вашей картины.
— Да? — язвительно осведомился Рембрандт. — А для чего же? Все, что вы говорили мне в прошлые свои визиты, было, прямо скажем, не слишком разумно!
— Каждый судит в меру своего разума. Попросите вашего ученика на какое-то время покинуть нас…
— Зачем это? — Рембрандт подозрительно окинул фигуру гостя. — У меня нет от него тайн!
— Вы ошибаетесь, — Черный Человек усмехнулся. — Вы что, рассказываете молодому ван Домеру и о ваших делишках с иностранными торговцами, которым тайно сбываете кое-какие работы, чтобы деньги не попали к вашим кредиторам?
— Ламберт, выйди! — торопливо проговорил художник. — Пойди к Гертджи, может быть, ей нужна помощь!
— Ей безусловно нужна помощь! — подхватил гость. — Правда, я думаю, что гораздо охотнее она приняла бы вашу помощь, а не молодого господина ван Домера…
Едва дверь мансарды захлопнулась за учеником, Рембрандт повернулся к гостю:
— Откуда вы прознали про те картины? Чего вы от меня хотите — денег?
— Нет! — Черный Человек усмехнулся одними губами. — Деньги мне не нужны! В отличие от вас. Ведь у вас, мейстер ван Рейн, большие долги, не правда ли? И за дом выплачено меньше половины цены.., так что невинную шутку с иностранными покупателями вполне можно понять. Понять и простить.
— Что вам нужно? — повторил художник.
— Я ведь вам уже говорил.., для начала мне нужно, чтобы вы поместили мое лицо на этой картине.
Он подошел к групповому портрету роты амстердамских стрелков, прищурился и показал в самую середину холста.
— Допустим, где-нибудь здесь!
— Почему вы не пришли пораньше? — поморщился Рембрандт. — В начале работы я легко вписал бы вас в композицию. И взял бы недорого — те же сто гульденов, что с остальных…
— Господа стрелки не считают, что сто гульденов — это такие уж маленькие деньги! — усмехнулся Черный Человек. — Они думают, что могли бы за свои гульдены получить нечто большее.
— Они ничего не понимают! — Рембрандт вспыхнул и отошел к окну. — Это будет прекрасная картина, каких еще не бывало!
— Я же не спорю с вами, — примирительным тоном проговорил посетитель. — И я готов заплатить куда больше, чем господа стрелки. Что вы скажете, например, о пяти сотнях? А раньше прийти к вам я не мог, я был занят.., в очень далеких краях.
— Пятьсот гульденов? — художник оживился и внимательно пригляделся к заказчику. —Что ж, за пятьсот гульденов я мог бы несколько переменить композицию…
Произнеся эти слова, он неожиданно растерялся.
Лицо заказчика было каким-то странным. Он, опытнейший и прекраснейший портретист, неожиданно понял, что не может ухватить его черты. Они были какими-то ускользающими, неуловимыми. Казалось, у этого человека вовсе нет лица, или, наоборот, у него сотни, тысячи лиц, ежесекундно меняющихся, приходящих на смену одно другому. При этом лицо странного посетителя не было живым, подвижным.., наоборот, в иные минуты оно казалось застывшей мертвой маской.
— Не беспокойтесь о внешнем сходстве, мейстер ван Рейн, успокоил его заказчик, как будто прочел мысли художника. — Оно проявится само, так или иначе. Больше того, вы можете поместить меня в тени, за спинами у других персонажей, так чтобы виден был один глаз или небольшая часть лица…
— И вы все равно заплатите мне пятьсот гульденов? — недоверчиво спросил художник.
— Непременно! — Черный Человек приложил руку к груди. — Непременно заплачу! Правда, у меня будет к вам еще одна просьба.., совсем небольшая, незначительная…
— Вот как? — глаза Рембрандта подозрительно сверкнули. — Так я и подозревал! Что же это за просьба?
Заказчик приблизился к художнику, взял его под локоть и что-то убедительно зашептал в самое ухо.
* * *Сказать, что Старыгин был не в самых лучших отношениях с Евгением Ивановичем Леговым, значило бы не сказать ничего.
Когда в Эрмитаже случилось невероятное происшествие, связанное с «Мадонной Литта» великого Леонардо, Легов попытался сделать из Старыгина козла отпущения. Дмитрию Алексеевичу пришлось тогда бежать, и только блестяще распутав ту загадку, он смог снять с себя обвинение.
Но не преодолеть неприязнь Легова.
Впрочем, это чувство было взаимным.
И сейчас, направляясь к кабинету начальника службы безопасности, Старыгин испытывал не слишком приятные чувства.
Перед входом в кабинет Легова нервно курил высокий светловолосый парень. Старыгин узнал в нем того охранника, который задержал покушавшуюся на «Ночной дозор» маньячку.
— Шеф занят? — спросил Старыгин, показав глазами на массивную дверь кабинета.
Парень округлил глаза, загасил сигарету и вполголоса проговорил:
— Не ходите к нему сейчас! Он там в таком состоянии, что запросто может убить. Об меня сейчас чуть дорогую китайскую вазу не расколошматил.
— А что такое? — Старыгин приостановился: Легов и в спокойном состоянии не вызывал у него симпатии.
— Вы что — ничего не слышали? — охранник опасливо покосился на дверь и перешел на шепот:
— У него подозреваемая в окно выбросилась!
— Да знаю я! — Старыгин попятился и махнул рукой. — Уж весь город, наверное, знает!
— Между прочим, это я ее задержал, а шеф не придумал ничего лучше, чем оставить ее одну в кабинете! Психолог, блин! Думал, она там дозреет, как помидор на грядке, и все ему выложит. Ну, она дозрела.., и в окно сиганула!
Парень нервно закурил новую сигарету и с интересом взглянул на Старыгина:
— А я вас знаю! Это ведь вы тогда шефа на место поставили, когда с «Мадонной» неприятность вышла!
— Было дело… — неохотно признался Старыгин.
— Я вам одну вещь хочу показать, — парень снова перешел на заговорщический шепот и отошел от кабинета начальника к столу, над которым ярко светило бронзовое бра. — Сейчас это дело у нас заберут, тут ведь насильственная смерть, так что милиция будет заниматься.., но вот это вас точно заинтересует!
Он выложил на стол несколько больших фотографий.
Старыгин наклонился над столом и невольно вздрогнул.
На всех фотографиях была мертвая женщина, в нелепой, противоестественной позе разметавшаяся на тротуаре. Ноги и руки ее были так неестественно вывернуты, как будто это был не человек, а сломанная кукла. Под мертвым телом растеклось большое темное пятно.
— Господи! — проговорил Старыгин. — Это.., это она?
— Да, — довольно спокойно подтвердил охранник. — Но я вам хотел показать вот что… — он отложил одну из фотографий и концом шариковой ручки показал на правую руку погибшей. — Посмотрите, это она нарисовала прежде чем умереть…
Около правой руки на асфальте был криво нацарапан какой-то значок, что-то вроде вписанной в круг звезды.
— Это действительно нарисовала она? — спросил Старыгин, с трудом справившись со своим голосом.
— Конечно, — подтвердил парень. — Нарисовала собственной кровью. Палец еще двигался, когда к ней подошли. И он был в крови.
— Господи! — повторил Старыгин.
— Значит, это было что-то очень важное… парень склонился над фотографией, напряг глаза. — Я думал, может быть, вы знаете, что это за значок…
Старыгин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, затем достал из кармана любимую старинную лупу и поднес ее к снимку.
На асфальте был начерчен круг со вписанной в него шестиконечной звездой.
— Так я и думал…
— Что это? — заинтересованно спросил охранник.
— Это — символ, обозначающий колесо судьбы, — проговорил Старыгин, складывая лупу. —Один из старших, или как их называют, мажорных арканов таро.
— Таро? — разочарованно протянул охранник. —Это ведь вроде такие карты?
