Мария Брикер - Небо под зеленым абажуром
– Простите, не подскажете, прием у заведующей до которого часа? – поинтересовалась дама, поймав взгляд Ирины. Голос у нее оказался тихий и нежный.
– Прием десять минут как завершился, но, по сути, еще не начался. Шершнева на консилиум отправилась.
– В таком случае, может быть, ждать не стоит? – спросила женщина и села рядом на лавочку.
– Заведующая обязана всех принять, не волнуйтесь, – успокоила Ирина. – Мы же не виноваты, что ей приспичило отлучиться в приемное время. Лично я никуда не уйду, пока не получу то, за чем пришла. Думаю, скоро она вернется, и очередь в мгновение рассосется. Шершнева всегда так. Шляется где-то, а потом за пять минут все вопросы решает. Вообще-то она нормальная тетка. Входит в положение всегда, несмотря на горячность. Бывает, облает, как собака бешеная, а потом по всей поликлинике носится, проблему решает.
– Вижу, вы здесь частый гость, – с мягким сочувствием заметила дама и поправила голографический глаз на груди. – А я вот недавно в Москву из Питера перебралась и пока здесь плохо ориентируюсь. Решила вот...
– На учет хотите здесь встать? – предположила Ирина.
– Угадали, только еще не решила, либо в этой или в 155-й поликлинике. Зашла вот оглядеться и с людьми поговорить. А тут такой гвалт стоит. Вы простите, что я вас вопросами терзаю. Вы мне показались наиболее вменяемым человеком из всех.
– Да что же вы извиняетесь. Понятное любопытство. Кругом такой бардак. Я вам вот что скажу. Оформляйтесь однозначно сюда. Поликлиника с виду обшарпанная, но специалисты здесь неплохие работают. Очереди, конечно, бывают, но где их нет.
– Это точно! В коммерческих медицинских центрах и то есть, – усмехнулась дама. – У меня была коммерческая страховка, но работодатели из-за кризиса ее не продлили. Экономят. Удивительно, занимаюсь медициной, а страховки у самой нет.
– Вы врач?
– Генетик. Занимаюсь стволовыми клетками.
– Надо же! – вырвалось у Ирины.
– А что вас так удивило? Я не похожа на генетика? – улыбнулась дама.
Ирина смутилась.
– Да нет... В смысле... Честно говоря, я понятия не имею, как выглядят генетики.
– Так же, как обычные люди, – рассмеялась дама. – Спасибо вам за консультацию. Считайте, я определилась. Но ждать все-таки не буду. Пойду. В другой раз загляну. Всего вам доброго. – Женщина поднялась и снова тяжело опустилась на кушетку, прислонилась к стене, закрыла глаза.
Ирина обеспокоенно тронула ее за плечо.
– Вам плохо? Врача позвать?
– Не волнуйтесь, сейчас пройдет. Просто резко встала, и в глазах зайчики заплясали. Все из-за повышенного глазного давления. Как климакс начался – разваливаюсь. Я словно сапожник без сапог. Другим помогаю обрести зрение, а свое в порядок привести не могу.
– Что? Что вы сказали? – пролепетала Ирина, сердце забилось как птица в клетке.
– Никогда не слышали об амаврозе Лебера? Мы с коллегами разработали уникальный метод лечения этого врожденного недуга. Результаты нас радуют, но продвинуть метод пока не получается. Научные открытия в нашей стране никого не интересуют. Государство никакой помощи не оказывает. Просили у чиновников субсидии и гранты – получили отказ. Да еще академики палки в колеса ставят, старые маразматики! Одна надежда на зарубежных коллег. Ученые с мировым именем методикой заинтересовались. Хотят перенимать опыт, денег обещают. А нашим все безразлично. Обидно это очень. Если так дальше пойдет, придется сворачивать научный эксперимент.
– Как же так?
– Ничего не поделаешь, – развела руками дама. – Мы не коммерческая структура. Все наши врачи бессребреники. Работаем круглые сутки за копейки, но генетика – наука, требующая больших денег. Лечение одного пациента обходится в весьма круглую сумму из-за дорогого уникального оборудования и расходных материалов. Незрячие люди, согласившиеся стать добровольцами, заплатить такую сумму чаще всего не в состоянии. Да и неэтично это брать деньги с инвалидов. Пытаемся гранты выбить, ищем меценатов, в фонды благотворительные обращаемся... Господи, что с вами? – обеспокоенно спросила дама, глядя на Ирину. – Вы так побледнели. Вам что, нехорошо?
– Сколько? – задыхаясь от волнения, спросила Ирина и схватила женщину за руку. – Сколько стоит лечение? Я заплачу! У меня есть средства. Помогите моей дочке. Умоляю!
– Боже мой, неужели у вашей дочери тоже? – ошарашенно спросила незнакомка. Ирина судорожно кивнула, говорить она не могла. – Как вас зовут?
– Ирина. Ирина Андреевна, – хрипло представилась она и зачем-то добавила: – Я живу тут, поблизости.
– Очень приятно. А меня Людмила Петровна зовут. Можно просто Люда. Мы ведь с вами примерно одного возраста. Да вы не волнуйтесь так.
– Вы крайняя? – рявкнула над головой пожилая неопрятная тетка. Ирина отрицательно покачала головой. – Как же не вы, если мне на вас указали? – не унималась неряха.
– Вот что, Ирочка, – шепнула ей на ухо Людмила Петровна и взяла ее под локоть. – Пойдемте. Здесь неподалеку есть кафе, где спокойно можно поговорить. Выпьем чайку, вы мне подробно расскажете о своей беде. А я подумаю, как вам помочь.
* * *В кафе Ирина не была тысячу лет. В голову не приходило, что можно заглянуть в подобное заведение, сесть за столик у окна и заказать чай за немыслимые деньги. Расточительство сплошное. Она даже осуждала людей, которые столь бездарно проводят свободное время, но в данную минуту о своих принципах забыла напрочь. За Людмилой Петровной она готова была идти хоть на край света.
«На краю света» было тепло и уютно. На столиках крахмальные скатерти и живые цветы, тихая музыка, услужливые официанты. Вместо чая Ирина заказала кофе. Людмила Петровна последовала ее примеру и присовокупила к кофе коньяк. Жуткое расточительство! Но Ирина тоже заказала коньяк. Сегодня можно. Сегодня все можно. Выпить ей просто необходимо, чтобы успокоиться и перестать стучать зубами от волнения.
Официант еще не успел принести заказ, а Людмила Петровна уже знала об Ирине и ее дочери все, но отчего-то молчала, смотрела на нее с сочувствием и вращала пепельницу на столе, размышляя о чем-то. Наконец принесли напитки.
– Так как? – не выдержала Симакова.
– Понимаете, в чем дело, Ирочка, не все типы этой болезни поддаются лечению. Соответственно, не всех пациентов мы берем. Ваш тип амавроза Лебера корректируется на девяносто процентов. Мы вполне могли бы попробовать, однако гарантий я дать не могу. Мы не боги, а врачи. – Людмила Петровна порылась в сумочке и положила на стол глянцевый каталог. – Здесь про наш центр написано.
Ирина придвинула каталог к себе и с жадностью пролистнула. Сам центр выглядел как санаторий, везде цветы и яркие краски. Уютные палаты, довольные лица пациентов. На последней странице Людмила Петровна в белом халатике обнимала счастливую толстенькую девочку с небольшим косоглазием.
– Это Марусенька, моя первая поправившаяся пациентка. Она родилась незрячей, случай в традиционной медицине безнадежный, но мы смогли ей помочь, – с нежностью сказала Людмила Петровна.
– Сколько стоит курс? – закричала Ирина на весь ресторан не в силах справиться с эмоциями.
– Около ста тысяч, – вздохнула Людмила Петровна, сунула каталог обратно в сумку, помешала ложечкой кофе, сняла сверху пенку и отправила в рот.
– Не проблема! У меня есть сбережения. Я всю жизнь их откладывала для Алешки. Чтобы, когда меня не станет, она смогла выжить. На святое дело потратить их не жалко. Когда дочка поправится, то выживать ей не придется. Правда ведь? Она станет жить в полную силу, без посторонней помощи. Господи, какое счастье, что я вас встретила! Это просто невероятно. Я верила, что придумают способ избавления от этого недуга. Всю жизнь верила. Читала про ваш центр и про метод лечения стволовыми клетками в газетах. Сто тысяч рублей у меня есть. Куда их перечислить? Или вы наличными принимаете?
– Боюсь, вы не совсем правильно меня поняли, Ира. Лечение стоит сто тысяч евро, – смущенно уточнила Людмила, и пол под ногами у Иры закачался. Сто тысяч евро! Сто тысяч! Евро! Это же больше четырех миллионов рублей. Астрономическая сумма! За всю жизнь она накопила около миллиона, работая как проклятая. На дочь, правда, не жалела, иначе накопила бы больше. Где взять еще три?
– У меня столько нет... – подавленно сказала Ирина, чуть не теряя сознание.
– Ирочка, не волнуйтесь! – воскликнула Людмила Петровна. – Боже мой, что же я наделала! Обнадежила, старая дура. Теперь вы будете искать эти деньги как одержимая. Квартиру, не дай бог, продавать вздумаете. Да, ваш тип поддается лечению, но наш метод находится только в стадии исследования. Повторяю, я не могу вам гарантию дать, что будет стопроцентный результат. Так что вы, пожалуйста, не горячитесь. Квартиру не вздумайте продавать! Как я вам уже говорила, зарубежные коллеги готовы вложить деньги в наши опыты и предоставить нам грант на дальнейшие исследования. Когда мы получим грант, я возьму вашу девочку бесплатно, обещаю.
