Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
«„Промах“ — прекрасный роман, — сказал в одном из своих интервью Жорж Сименон. — Он будоражит глубиной идеи и захватывает поистине дьявольским мастерством детективной техники». Мнение Сименона целиком разделила и другой общепризнанный мастер детектива — Агата Кристи: «Это просто чудо! Читая «Промах», я получила истинное удовольствие. В романе заложен огромной силы психологический заряд. Поздравляю Самаракиса! Немногим теперь удается в детективном жанре продемонстрировать подлинную оригинальность и силу фантазии».
Успеху книги за рубежом способствовал прежде всего, конечно, ее глубокий гуманистический смысл. Многим оказался близок и понятен протест писателя против стандартизации личности, многие разделили его тоску по человеческому теплу, сердечности, многих привлекла чуткость писателя к чужой боли, его мужественная вера в человека.
В своих лучших образцах, отмеченных знаком высокой художественности, греческий детектив поднимается над чисто детективным сюжетом. Сегодня мы можем с полной уверенностью сказать, что в Греции формируется национальная детективная школа, для которой характерны отсутствие пропаганды жестокости и насилия, отказ от культа эротики и от антикоммунизма, наличие положительного героя, удовлетворяющего тягу читателя к «героическому». В эпоху, когда «идеалы» и «ориентиры» кажутся многим безнадежно устаревшими, лучшие образцы греческого детектива продолжают традиции классической литературы с ее подлинно гуманистическими идеалами и ориентирами.
Думается, что и чисто детективные и художественные достоинства включенных в сборник романов (в частности, приверженность «национальной почве», воспроизведение повседневной жизни греков, их истории, особенностей их характера) смогут удовлетворить познавательные и эстетические запросы самого требовательного читателя.
Виктор Соколюк
Димитрис Раванис-Рендис
ДЕСЯТЬ БЕСКОНЕЧНЫХ ЧАСОВ
Приключение времен оккупации
Перевод Т. Кокуриной
© Εκδόσεις «Σύγχρονη Εποχή»
Глава первая
Совпадения — это обычно величайший подвох, для известного сорта мыслителей, и слыхом не слыхавших ни о какой теории вероятности, — а ведь именно этой теории обязаны наши важнейшие отрасли знания наиболее славными своими открытиями.
Эдгар Аллан По[10]1«Мерседес» с номером и опознавательными знаками немецких оккупационных войск резко затормозил у Ларисского вокзала. Шофер, сержант вермахта, выскочил из машины, торопливо открыл дверцу пассажирам, потом достал из багажника их вещи.
Первым вышел седой человек в очках, лет шестидесяти пяти. Мундир полковника инженерных войск никак не вязался с добродушным выражением его лица.
— Марианна, детка, поторапливайся, — произнес он низким, бархатным голосом. — Мы опоздаем на поезд.
— Время еще есть, — возразила девушка, выходя из машины.
Шофер с чемоданами направился к перрону, полковник семенил рядом. Марианна шла за ними, то и дело оглядываясь по сторонам, она явно ждала кого-то, хотя не была уверена, что этот кто-то придет, пусть даже в последнюю минуту перед отходом поезда. А для девушки это было вопросом жизни и смерти.
Кого и почему ждала она с таким нетерпением? Полковник сообщил о поездке в Берлин так неожиданно, что Марианна не успела предупредить «своих». Правда, у нее была слабая надежда, что информация об их отъезде дойдет до ее соратников «иным путем».
Веселый голос полковника вывел ее из задумчивости.
— А мы напрасно волновались! Поезд отходит через десять минут, можно не спешить.
Через десять минут! Марианна вздохнула с облегчением: сколько всего можно успеть за десять минут!
«Надо что-то предпринять. Но что?..» В голове стучало от волнения.
Марианне дали номер телефона, которым она имела право воспользоваться только в случае крайней необходимости. Как быть, внезапный отъезд полковника — это «крайняя необходимость» или нет? Разумеется, ведь организация ЭАМ поручила ей докладывать обо всех событиях в археологическом отделе, возглавляемом полковником.
«Позвоню и — будь что будет, — решила Марианна. — Только надо придумать предлог для старика…»
— Я забыла выключить утюг! — вдруг вскрикнула она. Ее беспокойство выглядело очень естественно, хотя и объяснялось совсем другими причинами. — Перед отъездом я гладила шаль и…
— Как ты могла забыть! — заворчал полковник.
Но Марианна уже неслась к выходу из вагона.
— Надо позвонить! — крикнула она на бегу.
— Опоздаешь! Поезд уйдет! — кричал ей вслед полковник.
Телефонная будка была занята. Звонила женщина, по виду одних лет с Марианной и даже чем-то на нее похожая. Если бы Марианна подбежала чуть раньше, она бы услышала, как та говорила: «Все в порядке. О свадьбе их известили. Жених выехал. Приглашения для шаферов у меня».
Увидев подбежавшую Марианну, женщина повесила трубку и ушла. Марианна влетела в будку, торопливо набрала номер, выученный наизусть, как было велено; ей и в голову не могло прийти, что звонившая женщина тоже выполняет секретное задание, которое вступит в столкновение с ее собственным.
— Алло! — ответил с другого конца провода мужской голос.
— Говорит Марианна, не перебивайте меня, я очень спешу! Звоню с вокзала, мы со стариком едем в Салоники, а оттуда, по всей вероятности, в Берлин. На чем поедем из Салоник, не знаю. Насколько успела заметить, «клетки» у поезда нет.
— Ладно… В поезде есть наш человек, он найдет тебя. Пароль: «Некоторые едят апельсины недозрелыми». Не удивляйся, что человек этот…
Марианна не дослушала. В дверь будки заглянул незнакомый мужчина, злорадно ухмыльнулся, и она была вынуждена перебить своего собеседника:
— Я забыла выключить утюг, боюсь, не случилось бы пожара! Выключи, пожалуйста! — Повесив трубку, она что было сил бросилась к поезду.
— Стой! — закричал ей вслед человек, подслушавший разговор.
Поезд уже тронулся, и Марианна едва успела прыгнуть на подножку вагона с табличкой «Только для немецких оккупационных властей».
Незнакомец, бежавший за ней, попытался было вскочить на подножку, но немецкий охранник оттолкнул его и пролаял:
— Zurück![11]
Человек побежал по перрону рядом с набиравшим скорость поездом, пытаясь что-то объяснить охраннику на немыслимой смеси греческого и немецкого. Охранник в ответ кивал головой и смеялся:
— Ja, ja![12] — и помахал на прощанье рукой.
Преследователь по инерции пробежал еще немного вдоль железнодорожного полотна. Потом остановился и, поглядев вслед удаляющемуся поезду, пробормотал сквозь зубы:
— Свинья…
Навстречу запыхавшейся Марианне спешил полковник, наблюдавший всю эту сцену из окна вагона.
— Ну слава богу! Чуть не отстала!
В купе ее приветствовали два немецких офицера, с которыми им предстояло ехать до Салоник. Один из них, майор артиллерии, был очень подвижен и болтлив. Другому, капитану, на вид было около тридцати, однако он был совершенно седой. Через всю его правую щеку тянулся багровый шрам; черные, как у мотоциклиста, очки совершенно скрывали выражение глаз.
— В чем дело? Что это за человек за тобой гнался? — спросил полковник Отто Крайсман.
— Не знаю… Откуда мне знать? — отвечала Марианна рассеянно, глядя в окно. Но тут же сообразила, что надо бы дать побольше объяснений, и продолжала: — Я бежала к поезду, а он ни с того ни с сего припустился за мной. Что-то кричал, но я не расслышала — поезд уже отходил…
Она была очень встревожена. Сколько времени ее преследователь простоял у нее за спиной возле телефонной будки и что ему удалось услышать? Ведь он может сообщить в службу безопасности или немецким властям.
Марианне Рондири исполнилось двадцать пять. Она окончила археологический факультет. Ее отец Вирон Рондирис тоже был археологом. Его убили на албанском фронте в первые дни войны, а мать, немка, погибла в Пирее под бомбежкой. Еще до войны она приехала в Грецию на раскопки и познакомилась с Рондирисом…
Родители Марианны долгое время сотрудничали с немецким ученым Отто Крайсманом, выступали за объявление Афин открытым городом. Когда Греция была оккупирована, Крайсман снова приехал в Афины, но теперь уже в мундире полковника инженерных войск. Узнав о гибели друзей, он взял Марианну под свою опеку, устроил в археологический отдел. Жили они в Колонаки. Отто занимал большую квартиру, реквизированную для нужд оккупационной армии, а девушка поселилась в небольшой квартирке в том же доме.
