Им придется умереть - Питер Джеймс
Громкий чих Мэйзи Уоллер прервал ее размышления. Мэйзи сидела за столом, прихлебывая травяной чай, и поедала, по-видимому, на редкость безвкусный бутерброд с сыром. Она то и дело чихала и в течение всего утреннего слушания шмыгала носом, к особому неудовольствию Пинка. Ранее утром, во время короткого перерыва, он набросился на нее, недвусмысленно заявив, что ей следует отправляться домой, в постель, пока она не заразила всех присяжных.
К удивлению Мэг, Мэйзи решительно возразила, что это ее ежегодная летняя простуда и состояние не помешает ей выполнить свой долг.
«Однако этот факт, вероятно, объясняет, почему сейчас в комнате обедает меньше людей, чем на прошлой неделе», – подумала Мэг.
Откусив кусочек фалафеля, который она купила утром в кулинарии по пути в суд, Мэг стала жадно читать длинное сообщение от Лоры, только что пришедшее в «Вотсап». К ее облегчению, после долгого молчания дочь рассказала об их планах и маршруте поездки на Галапагосские острова. Мэг подсчитала текущую разницу во времени по метке в сообщении и пришла к выводу, что Лора, должно быть, встала и здраво соображает уже в семь утра. Если в поездке дочери и было что-то хорошее, так это то, что, пусть и ненадолго, она утратила способность дрыхнуть до обеда.
– По-моему, все довольно очевидно, – внезапно произнес Траут со своим монотонным йоркширским акцентом, отворачиваясь от Сингха и глядя на Мэйзи Уоллер.
Перед ним были разложены бухгалтерские документы.
– В данный момент я, безусловно, вынуждена с вами согласиться, – сказала Мэйзи и снова чихнула.
Мэг подняла глаза и увидела, как Траут откинул крышку пластиковой коробки для ланча, достал морковь и c хрустом откусил кусочек маленькими и острыми на вид зубами. Она впервые обратила внимание, что у мужчины был малюсенький рот и практически отсутствовал подбородок. Он вообще выглядел довольно странно: худой и угловатый, с седеющей челкой, очками на крючковатом носу и выпирающим кадыком над воротником клетчатой рубашки, которая была ему по меньшей мере на размер больше. На нем был серый твидовый пиджак, бледно-зеленый галстук, серые фланелевые брюки и сандалии поверх носков. Он напомнил ей одного из грызунов Лоры.
– Что ж, – спокойно и твердо произнесла Мэг, – полагаю, рановато делать выводы. Обвинение еще не представило все показания, и мы пока не заслушали ни одного свидетеля защиты.
Траут постучал пальцем по стопке бухгалтерских документов:
– Здесь все, что нам нужно знать. Эта дама из отдела по борьбе с экономическими преступлениями очень проницательна. Она назвала его Айсбергом. – Он самодовольно улыбнулся. – Я бы сказал, что это весьма точное описание. Все это так искусно скрывали.
– Думаю, следует учитывать, что подсудимый является адвокатом по уголовным делам, специалистом по оказанию юридической помощи, – к удивлению Мэг, внезапно вмешалась Мэйзи. – Когда-то я работала в адвокатской конторе, где предоставляли льготные консультации, и могу вам сказать, что им очень мало платят за их труд. Это порядочные, преданные своему делу люди, которые действительно испытывают финансовые трудности.
– К чему вы клоните? – с изрядным раздражением спросил Траут.
– По моему опыту, полиция ненавидит адвокатов – особенно тех, кто занимается уголовными делами, и тех, кто оказывает юридическую помощь. Им не нравится, что они защищают людей, которые, по их мнению, явно виновны. Надо иметь в виду, что дело против мистера Гриди может оказаться полицейским заговором, вендеттой. В прошлом мы уже сталкивались с фальсифицированными или не вызывающими доверия доказательствами, предоставленными полицией. Дело «Бирмингемской шестерки» – один пример. Недавнее расследование лондонской полиции в связи с громкими обвинениями в сексуальном насилии – другой. Кто поручится, что это не очередной случай, когда улики сфабриковали?
«Ай да молодец!» – подумала Мэг.
Мэйзи, казалось, часто меняла свое мнение.
– Вот, мадам. – Траут снова постучал по финансовой документации. – По моему скромному мнению, они неопровержимы.
– Я бухгалтер по расчету заработной платы, и я внимательно изучила эти таблицы. Соглашусь с нашим старшиной, – кивнула Мэйзи в сторону Мэг. – Перед нами, безусловно, запутанная схема из подставных компаний и банковских счетов, но я пока не увидела ничего, что хоть как-то говорит о бесспорной причастности подсудимого.
Траут вытащил еще одну морковку и с недовольным видом принялся громко ею хрустеть.
– Несомненно, этот человек дьявольски умен, – бросил он, дожевав. – Я это признаю.
– И с каких пор, – поинтересовалась Мэйзи Уоллер, – быть дьявольски умным стало преступлением?
76
20 мая, понедельник
– Привет, Пол, – сказал Рой Грейс (он кивнул Гленну и включил громкую связь). – Как дела? Уже скучаешь по мне?
– Вообще-то, да, шеф, мы все скучаем, – серьезно отозвался инспектор. – Нужно придумать, как заманить тебя обратно в лондонскую полицию. Но я звоню не поэтому. А по поводу доктора Криспа.
– Наш веселый беглец!
– Да, но, боюсь, сейчас он уже не такой веселый.
– Ну-ка?
– Сегодня один из сотрудников команды распознавателей столичной полиции заметил его на записи камер видеонаблюдения: он шел по набережной Темзы в направлении моста Ватерлоо. Мы задействовали три автомобиля и вертолет: два – к югу от моста и один – к северу. Как только он подошел к мосту, к нему с севера приблизилась машина с двумя полицейскими. Он побежал через мост. Увидев, что южный выезд также перекрыт, он перепрыгнул через парапет.
– Черт. Он снова сбежал?
– Не в этот раз, Рой. Люди недооценивают течение Темзы. Если прыгнуть с северной части моста Ватерлоо в определенное время, тебя унесет к мосту Альберта задолго до того, как доберешься до южного берега. Речная полиция вытащила его в миле к востоку от моста Кью. Он умер. Утонул.
Последние несколько слов Грейс слушал молча, оцепенев.
Умер. Утонул.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сообщение Пола.
– Ты уверен, что это он? – выдавил Рой, заметив потрясение на лице Брэнсона.
– Мы провели идентификацию по отпечаткам пальцев и отправили ДНК на анализ, но я уверен, что это он, Рой, и у него очень характерная травма глаза. Я пришлю тебе пару фото.
Рой Грейс не знал, радоваться ему или плакать. Монстр избежал наказания – в некотором смысле. Тем самым Крисп лишил семьи погибших, а также свою последнюю предполагаемую жертву возможности свершить возмездие и предать его правосудию.
Рой Грейс не был религиозным человеком, но в его жизни бывали моменты, когда он завидовал тем, кто по-настоящему верил. Верил в загробную жизнь.
На мгновение он задумался о Хрониках Акаши – теории о том, что человека после смерти всегда привлекают к ответственности. Хроники Акаши воспроизводят каждую мысль, эмоцию и намерение, которые когда-либо возникали у вас на протяжении всей земной жизни, и вам придется объяснять, на что именно вы потратили отпущенное время – как использовали то удивительное благо, каким является жизнь, что была вам дарована.
И согласно этому вы понесете наказание.
Именно в такие моменты ему очень хотелось, чтобы теория оказалась правдой. Что доктор Эдвард Крисп вместо забвения, столь стремительно обретенного в темных, холодных водах Темзы, будет в ужасе корчиться, когда его заставят встать и вспоминать все то зло, что он причинил другим людям.
– Очень любезно с его стороны, Пол, – произнес Грейс. – Жаль, что он не утонул в канализации: было бы более уместно.
– Судя по тому, что я о нем знаю, – ответил инспектор, – он бы запачкал даже канализацию.
Гленн Брэнсон ухмыльнулся. Грейс тоже улыбнулся, быстро соображая. Внезапно он освободился от большинства забот, связанных с работой. Теперь – никакого процесса над Криспом.
– Расскажу-ка нашему дражайшему помощнику главного констебля, – заявил он, повесив трубку.
– Пожалуйста, можно я послушаю? – попросил Брэнсон.
– Да на здоровье! – Грейс набрал номер и самодовольно улыбнулся, ведь Пью ответил практически тут же.
Ему нечасто хотелось разговаривать с Кассианом Пью. Это был один из тех редких случаев.
– Да, Рой?
– Подумал, вам будет интересно узнать новости по делу доктора Криспа.
– Что там?
Грейс сообщил то, что ему сказал инспектор Дэйви. Пью несколько мгновений хранил
