Дамский справочник пакостей - Мэнди Коллинз
– Я ничего не говорил этим любителям совать свой нос в чужие дела, – огрызнулся Хейл; гнев вновь взял над ним верх. – Это не их дело. Я не собирался с гордостью заявлять, что моя дочь сбежала с блудливым поэтом. А когда он бросил ее здесь, я просто не мешал им верить в то, во что они хотели верить.
Кейт покачала головой.
– Конечно, близнецам, как только они стали достаточно взрослыми, вы рассказали правду о том, кем был их отец?
Потом она вспомнила, что сказала им жена трактирщика: викарий утверждал, что Делия сошла с ума и вбила себе в голову, будто она замужем, хотя это было неправдой. Что помешало бы ему солгать также и своим внукам?
– Вы никогда им не говорили, – прямо сказала она.
– Это не пошло бы им на пользу. Вряд ли таким отцом, как он, можно гордиться.
– Что случилось, когда они узнали?
Кейт удивленно посмотрела на Эвершема.
– Они уехали. – Хейл нахмурился. – Девчонка, Эмили, совала нос туда, куда не следует, и узнала о браке своей матери.
– Вы знаете, куда они уехали? – спросил Эвершем.
– Не знаю и знать не хочу! – заявил Хейл. – В них не было ничего от их матери.
Какая горькая ирония судьбы! Он обвинял детей Делии в том, что они недостаточно похожи на нее, тогда как сам нисколько не заботился о ней, когда она была жива.
– Как давно это было? – спросил Эвершем.
– В июле прошлого года, – ответил Хейл.
Сердце Кейт замерло. Первое убийство Блюститель заповедей совершил в августе.
– Они причастны к убийству Грина в Льюистоне? – Голос Хейла впервые дрогнул. То ли потому, что он боялся за свою безопасность, то ли потому, что в этом были замешаны его внуки, Кейт затруднялась сказать.
– Не знаю, – сказал ему Эвершем, вставая на ноги. – Но если ваши отношения с ними были такими натянутыми, как вы говорите, думаю, вам следует держать двери вашего дома на замке. Похоже, вы настроили их против себя.
Кейт взяла Эвершема под руку и позволила ему вывести себя из дома. Хейл молча смотрел им вслед.
* * *Словно по обоюдному согласию, они не говорили о беседе с преподобным Хейлом, пока не остались одни в вагоне поезда, следовавшего обратно в Льюистон.
Однако, как только дверь купе за ними закрылась, Кэтрин выпалила:
– Все это время мы думали, что Блюститель заповедей – это один человек, а их оказывается двое.
Не будь тема столь серьезной, Эвершем посмеялся бы над досадой в ее голосе.
– Мы пока этого не знаем, – предостерег он от поспешных выводов. – Нам известно лишь одно: двое детей, с которыми жестоко обращались, выросли и уехали из дома своего обидчика в Лондон. У нас нет ничего, что связывало бы их с первыми четырьмя убийствами, кроме слов деда, что они туда отправились. Есть кое-что еще, что связывает их с убийствами в Льюистоне, но решились бы они убить двух человек из-за украденного имущества?
Кэтрин не была готова отказаться от своей теории.
– Скажи мне, что за месяцы, прошедшие с тех пор, как ты начал расследование этого дела, у тебя были подозреваемые получше, – возразила она. – Они выросли в изоляции, одинокими, зная только Хейла и его жену. Если его разговор с нами – или, коль на то пошло, дневник их матери – о чем-то и говорит, то лишь о том, что он был суров и каждый день в их юных жизнях напоминал им, что они – плоды греха. Они оставляют записки как своего рода насмешки над ним и над всем, во что он верит.
– Если это так, – спросил Эвершем, – то почему они не убили самого Хейла? Ведь это он, по сути, повинен в их страданиях.
– Что, если они хотели наказать его, продемонстрировав ему, до чего он их довел? – нахмурившись, сказала Кэтрин. – Или они все еще слишком боялись его, чтобы решиться на убийство? Представляю, в какую ярость они пришли, найдя брачное свидетельство. Их не только всю жизнь наказывали за грех их матери, но и все это было ложью.
Он видел и менее драматичные предательства, которые, однако, приводили к убийству, подумал Эвершем.
Когда он, уходя, предостерег Хейла, им отчасти двигала злость на священника. Но теперь, оказавшись на некотором расстоянии от него, он решил, что это было разумно. Ему всегда казалось, что убийства были своеобразным призывом к вниманию. Что, если их целью было привлечь внимание человека в жизни убийцы, который больше всех стремился искоренить грех?
– Эта ложь была нужна ему, чтобы сделать из них пример, – размышлял он вслух. – Что, если они совершали убийства с той же целью? Чтобы приводить в пример жертв?
Глаза Кэтрин округлились.
– Конечно. Записки были призваны предостеречь других от упомянутых в них грехов. Они лишь делали то же самое, что их дед делал с ними.
– С той разницей, что их самих никто не убивал, – с горькой усмешкой заметил Эвершем.
– Нет-нет, – поспешила согласиться Кэтрин. – Но, возможно, они воспринимали то, что Хейл сделал с ними, как… о, я не знаю… убийство тех, кем они могли бы стать. У них украли законное имя, статус законных детей одного из выдающихся поэтов Англии, лишили их наследства.
– Но почему они не заявили о себе? – Эвершем недоверчиво покачал головой. Он расследовал преступления уже более десятка лет и до сих пор не мог понять, что порой заставляло людей отказываться от разумного варианта и вместо этого брать правосудие в свои руки. – Не похоже, что эти убийства совершены в порыве ярости. Нет, они явно спланированы и тщательно просчитаны. У них была возможность поступить правильно, но они приняли прямо противоположное решение.
– Мы это не узнаем, пока не поговорим с ними, – сказала Кэтрин. – Возможно, они даже сами не знают.
Ее слова насторожили его.
– Даже не думай подходить к ним близко. Они убили шесть человек, Кэтрин.
– Похоже, вы вновь забыли, Эндрю Эвершем, что я взрослый человек и сама принимаю решения. – Ее глаза сверкнули гневом. – Вы мне не муж и вряд ли когда-либо им будете, так что прекратите приказывать мне.
Услышав такое, Эвершем оторопел.
– Что ты имела в виду, сказав «вряд ли им будете»?
– То, что сказала, – ответила она. – Я не намерена вновь выходить замуж лишь потому, что мы с тобой провели приятную ночь. Из этого не следует, что я намерена потерять остатки разума и позволить тебе сделать из меня честную женщину.
Эвершем растерялся. Внезапно до него дошло, что он почему-то считал, будто их отношения движутся к браку. Это было потрясением даже для него. Он не думал о женитьбе со времен давних ухаживаний, которые плохо закончились, когда некая дама
