Рикошет - Юлия Александровна Лавряшина
Поливец все бубнил:
— Не замужем, детей нет. А пора бы уже…
— Похоже, у Марго все по полочкам разложено: сначала карьера, потом свадьба, затем дети. Правильная девушка.
Поливец хмыкнул:
— Иногда ты хвалишь таким тоном, что лучше б обругал…
— Не в ее случае. Она действительно молодец! С внешностью у нее все в порядке, другая на ее месте цеплялась бы за проходные роли, прыгала бы из койки в койку, лишь бы удержаться в кино. А эта, видишь, не побоялась начать все сначала.
— Так, что еще? Не привлекалась. Но ты это и без меня уже понял.
— Ну почему? Правильные девушки тоже иногда попадают за решетку…
— Только не эта. В коллективе отношения со всеми ровные, но дружбы не завела.
Артур предположил:
— Могло сказаться, что она — бывшая артистка.
— Типа, зависть?
— Зависть, злорадство… Ну и вообще не их поля ягода. Таких не любят. Но как раз Шмидт вряд ли мог быть замешан в травле… Если она вообще была! Так что мотива мы пока не накопали. Может, нам еще раз проверить всех случайных посетителей банка?
Выключив телефон, Антон вздохнул:
— А смысл? Они все четко помнят, где находились, и это не те места, откуда можно было попасть в башку Шмидта. Никто из них лично не был знаком с директором. По крайней мере, никаких свидетельств нет…
— Я тоже склонен думать, что замешан кто-то из своих, — согласился Артур. — Будем копать…
Они еще не успели добраться до банка, как пришел краткий отчет о состоянии здоровья Марии Владимировны Высоковской. Быстро пробежав глазами, Поливец раздосадованно воскликнул:
— Твою ж мать! Она здорова, как чемпион мира. У нее даже давление в норме… Такое вообще бывает в семьдесят лет?
— Будем надеяться, — вздохнул Артур.
— Вот только сахарный диабет имеется…
Резко повернувшись, Логов отрывисто переспросил:
— Диабет? Вот черт! Ну конечно…
— Что? — не понял Поливец.
— Я же знал, что пот диабетиков может источать сладкий запах. Если она волновалась, то могла вспотеть. Вот же дебил… Ее возраст тут ни при чем. Тем более она — женщина современная, деловая, вряд ли она запустила бы себя до такой степени. А вот болезнь до конца не спрячешь…
Антон неуверенно разулыбался:
— Значит, она? Уверен? Или диабет не дал бы ей провернуть такое?
— Да уже не помешал бы. Им же главное — инсулин вовремя вколоть, а уж об этом Мария Владимировна наверняка позаботилась. А в остальном она достаточно крепкая, и ей вполне под силу было и спланировать это ограбление, и обвести Ткаченко со товарищи вокруг пальца. Ну конечно! У нее имелся собственный тайный план, и она блестяще его реализовала.
— Эй! Ты прямо в восторге от нее, да?
— Знаешь, как я это вижу? Высоковская имела зуб на Шмидта… Или чем-то он ей очень мешал! Выясним. Но она спланировала убийство директора, замаскировав все под банальное ограбление. Чем-то она подкупила его заместителя — Данилу Макарычева, и тот взялся найти исполнителей. Наверняка Мария Владимировна выяснила, откуда он родом, может, раскрутила на доверительный разговор.
— А он все консультанта подставить пытался, урод, — мрачно заметил Антон. — Типа, это он — любимчик старушки…
— Игната Науменкова? Да, Макарычев откровенно пытался произвести подмену. Как бы то ни было, банду он собрал и ограбление провернул. С помощью Высоковской, конечно. Она тут мозг… Но при этом у нее был свой план, для которого она использовала даму с собачкой.
— Бочкареву…
— Высоковской не составило труда установить, что Бочкарева является в банк строго двадцать первого числа. И всегда с Вишенкой под мышкой… Так у Высоковской и возникла мысль использовать собачку. Возможно, она уже проследила за приятелями Данилы. Вряд ли она стала бы знакомиться с ними открыто. Ткаченко не врал: они действительно не знали «человека из банка». Все инструкции им передавал Макарычев.
— Согласен, — вставил Антон, и Артур покосился на него с веселым удивлением.
Но продолжил тем же серьезным тоном:
— Высоковской нужно было убедиться, что единственный, у кого будет настоящий пистолет, истинный неврастеник. И напугать его не составит труда.
— Геннадий Сыромятников.
— Именно. Я с ним уже побеседовал — он дважды за время допроса чуть не отключился…
— Серьезно?!
— Вполне. Итак, дата ограбления — двадцать первое июня — не могла корректироваться. Если б в этот день что-то пошло не так, Высоковская перенесла бы всю операцию на месяц. Но все сложилось…
Поливец перебил его:
— Погоди, шеф! Если эта бабуля такой мозг, как же она не додумалась, что ее выстрел ни один эксперт не примет за рикошет?
— Видимо, на это она и не надеялась… Может, не нашла другого решения. Рассчитывала, что в этой суматохе никто толком не вспомнит, где лежал сам и кто находился рядом. Что, собственно, и произошло. Но бедную хозяйку Вишенки она все же решила убрать на всякий случай… Предполагала, что когда Бочкарева придет в себя, то вспомнит, кто мог кольнуть ее собачку и выстрелить директору в голову.
— Стой-стой! Это все пока твои предположения или ты прямо уверен-уверен?
Артур на мгновенье закатил глаза:
— Ну… Скажем, на девяносто… пять процентов. Красиво же вырисовывается.
— Только мотива не хватает.
— Душнила, — огрызнулся Логов.
— Сашкино словечко?
— Моя семья — сплошные подростки, что поделаешь? Мотив нам пока неизвестен, это точно. Но мы докопаемся.
* * *
По дороге в банк Артур прислал мне сообщение, чтобы мы с Никитой тоже мчались туда — расследование вступает в завершающую стадию. Приглашать нас дважды было не обязательно, мы тут же поймали такси и приехали на Большую Семеновскую почти одновременно с ними. Поливец еще курил у входа, когда мы выскочили из машины, и кивком головы дал понять, что Логов уже внутри.
— Будем брать Высоковскую? — деловито осведомился Никита, но прозвучало это до того смешно — стоило лишь представить хрупкую старушку! — что мы с Поливцом так и покатились со смеху.
— Что я сказал? — смутился мой друг и скрылся за стеклянной дверью.
Видимо, решив не уступать нам пальму первенства, Антон загасил окурок и вошел в банк вместе со мной. Охранник встретил нас унылым вздохом: похоже, каждое наше появление портило настроение всем сотрудникам… Может, они и не были заинтересованы, чтобы убийца был пойман?
Артур уже беседовал с Игнатом Науменковым, нежное личико которого покрылось пунцовыми пятнами. Из такого, как он, убийца никогда
