Тесные объятья смерти - Маргарита Малинина
Да, она не хотела вспоминать, а кто-то вот не хотел умирать! И сейчас не хочет. Но из-за ее молчания…
В общем, я ушла в сильной ярости.
Глава 12
Ворота все так же заперты, машин во дворе все так же нет, однако на сей раз на участке просматривались люди. Да, я стояла возле дома Горчаковых, не решаясь нажать на звонок. Что я спрошу? Не они ли грохнули ту девушку, что была найдена в усадьбе? Не они ли во время какого-то жуткого ритуала, проводимого в доме, где я сейчас живу, выпустили ей всю кровь, а после обложили ярко-алыми маками?
Возле клумбы копошился загорелый юноша. Я видела только профиль: нос с горбинкой, густые брови и иссиня-черные волосы. За ним управлялся с газонокосилкой другой парень, такой же смуглый.
– Вам чего? – резко спросили меня прямо в ухо, и я подпрыгнула.
Сначала я посмотрела вбок, потому что показалось, что кто-то подкрался сзади и спросил это, обходя меня со стороны, а потом догадалась посмотреть за забор. Действительно справа, но все-таки с участка говорила со мной сухая высокая женщина. Она стояла вплотную к формованному кусту в строгом зеленом платье под горло с длинными рукавами и поэтому сливалась с окружением. Идеальная маскировка. Женщина уставилась на меня с необъяснимой злобой.
– Мне нужны Горчаковы.
– Никого нет.
– Мне нужны их дети, близнецы.
– Их нет.
– А где же они? – не выдержала я. Мне казалось, что женщина меня обманывает.
– Зачем они вам?
– Я с ними учусь в одном университете, нужно кое-что обсудить. – Я высчитала, что близнецы должны были уже окончить частную школу и поступить в вуз.
– Тогда вы должны быть с ними на лекциях в МГИМО, семестр еще не закончился.
А ведь и правда. Еще май. О чем я только думала? Девушку убили летом, тогда были каникулы. Но сейчас-то! Неужели они приезжают из Москвы каждую ночь в это село?
Конечно, я уже не могла спросить это. Мне пришлось уйти несолоно хлебавши. Однако через десять шагов я по какому-то наитию обернулась и увидела, как все трое провожают меня неприязненными взглядами, стоя в ряд вдоль высокого забора. Я вздрогнула от неожиданности и быстро пошагала прочь.
Крестный стоял возле калитки с растерянным выражением лица.
– Ты где гуляешь? – спросил он с обидой, что пришлось меня ждать и тревожиться.
– Ой, у меня тут такое произошло…
– И не мудрено! – перебил он меня, не дав рассказать. – В этом-то месте!
Открывая дверь, я раздумывала над тем, что конкретно он имеет в виду под «этим местом», но все же решила не уточнять. Сбегала наверх за сумками, он ждал внизу.
– Мяу! – требовательно позвали меня из кухни.
– Блин, что делать с котами?
– Ничего. Это не нашего ума дело.
– Это живые существа!
Крестный подумал, затем предложил:
– Звони им.
Я набрала хозяев, но, как всегда, не получила ответа.
– Напишешь сообщение по дороге. Если им дороги котята, пущай возвращаются и кормят их. А мы пас. Так и напиши.
Закрыв все двери, я кинула связку в почтовый ящик, висящий на заборе возле калитки, и кинулась писать сообщение прямо по дороге. Конечно, и про ключ надо сказать. Возможно, ящик – ненадежное место, но что делать? Я же реально не могу отдать соседям, когда не знаю, с кем из них Назаровы в хороших отношениях. Но и оставаться здесь не могу. Даже маньяки в масках, прыгающие через забор, не пугали меня так сильно, как капище в подвале с кучей крови и кусками плоти. Особенно в свете нераскрытого убийства нечастной девушки. Вероятно, правильнее было бы забрать ключи с собой. Но это годится на случай, если бы с хозяевами была хоть какая-то связь и я была бы уверена, что смогу донести до них свой адрес, по которому они, вернувшись, смогут эти ключи забрать. Или хотя бы смогут до меня дозвониться, когда приедут, чтобы я их привезла сама. А так… Я же не могу несколько раз в день сюда ездить в ожидании их возвращения. Даже когда мы договаривались и мне оставляли аванс, мне все равно точно не сказали, когда вернутся. Две недели – это был примерный срок, по их словам.
Мы вышли на улицу, и я вначале отчетливо услышала, как вздыхает дядя Паша, а только затем, допечатав сообщение и нажав кнопку «отправить», посмотрела перед собой. На перекрестке между нашими домами стоял Сашка с каким-то парнем и смотрел на нас выжидающе. Так смотрят, когда понимают, что здороваться еще рано – слишком далеко и не услышат, но отворачиваться и продолжать общаться со своими уже невежливо, ты вроде как игнорируешь знакомых, которые уже знают, что ты их заметил. У Саши была перебинтована правая рука, которая покоилась в обычной белой повязке через плечо.
– Уезжаете? – поздоровавшись, полюбопытствовал Александр, кивая на сумки. Из моего пакета вываливалось постельное белье, кое-как скомканное и засунутое в последнюю секунду.
– Да. Как рука? – сочувственно спросила я.
– Нормально, перелома нет, вывих. Сказали, носить повязку какое-то время. А как же дом? – без перехода спросил он.
– Я сообщила хозяевам, что уезжаю. – Мысль отдать ему ключи так же быстро выветрилась, как и вспыхнула. Ребята реально крайне подозрительные. Хотя я уже, кажется, нашла своих главных подозреваемых в доме Горчаковых.
– Ясно. Знакомьтесь, это Леха, мой младший брат.
Мы с крестным кивнули, но даже не подали парню руки. «Леха» был похож на Сашу внешне, очень сильно, такой же блондин с редкими белесыми бровями и ресницами и узкими ярко-розовыми губами. Однако в глазах Алексея было что-то… даже не знаю… Будто он смотрит не на тебя, а сквозь тебя. При этом он не видит улицу позади твоего тела, нет, он видит там дыру, через которую попадает в какую-то параллельную вселенную. Я разом поняла, о чем говорил Кирилл. Сам Алексей, кстати, хоть и смотрел в нашу сторону, но ни кивком, ни словом нас не одарил.
– Слушай, я тебе
