Сладких снов - Андерс Рослунд
– Прекрати немедленно! – закричал Хоффман по-английски.
Всего два шага отделяли Пита от письменного стола и человека, который так хорошо выглядел и приятно выражался, но держал двоих своих детей запертыми в подвале с кошачьей миской.
Тот обернулся, чувствуя дуло направленного на него пистолета, и удивленно смотрел на Хоффмана. Точнее, на Карла Хансена, лицо которого сохранило лишь половину носа и только часть маскировочного грима.
Оникс нажал кнопку на черном ящике, и что-то загудело.
– Что здесь…
Дуло пистолета прижалось к голове улыбающегося человека.
– …происходит?
Ответа Оникс не дождался. Черный металл давил все сильнее, как будто зарываясь в мягкую, загорелую кожу. По виску струилась кровь.
Наконец, после долгого молчания, лидер отреагировал, и его английский взял первоначальный взвешенный тон. Как будто и не было двух измученных детей в подвале.
– И не подумаю, – ответил Оникс. – Плевать я хотел на твои угрозы. Кто бы ты ни был, выдающий себя за Лацци. И что ты сейчас думаешь делать? Пристрелить меня? Не думаю, что это увеличит твои шансы…
В этот момент ящик подскочил, а монитор погас.
– …восстановить то, что только что было уничтожено.
Тишина. Пит вслушивался в нее, потому что это было единственное, что осталось после того как закодированное содержимое диска стало окончательно недосягаемым. А потом со всей нечеловеческой силой, которую вдохнули в него наркотики, схватил ухмыляющегося педофила и поволок за собой – прочь от безжизненного экрана и вон из комнаты. Ярость омрачила рассудок Пита, поэтому он не заметил, как Оникс, на пути к коридору, умудрился схватиться за ручку и захлопнуть дверь.
Теперь от жестких дисков Хоффмана отделяла, помимо прочего, пуленепробиваемая металлическая преграда с кодовым замком. Между тем как доказательства, ради которых он сюда явился, обратились в ничто.
Угроза. Насилие. Страх. Этими инструментами Пит Хоффман наловчился владеть в совершенстве. Будучи правильно использованными, они всегда приводили его к цели. В общей сложности Пит выпустил в бронированную дверь пять пуль. Раздвинул челюсти Оникса, прижал пистолет к верхнему небу и снял с предохранителя. Ударил кулаком в лицо.
Негодяй только рассмеялся. Хоффман бросил его истекать кровью на полу. Если еще пару дней назад комиссар Гренс слышал тиканье секунд, то теперь агент шведской полиции чувствовал, как с каждым мгновением уходят в небытие хранившиеся на цифровых носителях важные доказательства.
В ушах отдавался эхом недавний разговор в доме на побережье. Пит продолжал слышать его, все еще ничего не понимая. Особенно мысль Оникса о том, что дети не чувствуют по-настоящему, а только воображают, что чувствуют. Мы лишь сдерживаем их фантазии. Помогаем переформатировать мышление.
В отчаянии Пит продолжал стрелять в пуленепробиваемую дверь. Кричал, пинал лежавшего под его ногами человека, который только смеялся.
– Код! Код от двери!
Выдернуть все кабели – так говорила Бирте. Те самые, которые сейчас были вне досягаемости.
– Дай мне чертов код!
Пит опустился на пол, наклонился к ухмыляющемуся лицу. На Оникса обрушился шквал ударов. Пит так и не понял, они получились слишком слабыми или слишком сильными. Похоже, все-таки второе, если изо рта Оникса выпало несколько зубов, после чего он потерял сознание. Теперь все точно было кончено.
Дыхание стало учащенным. Пит растерянно озирался в пространстве чужого дома. Тяжелое от наркотиков тело и пустота внутри. И вдруг… в дальнем конце коридора замаячило нечто, что могло бы стать решением.
Пит поднялся и побежал. Глаза его не обманули. За серой пластиковой дверцей был электрический шкаф. Пит пропустил верхние ряды красных и зеленых кнопок и светящихся диодов и маленькие серые рычажки посередине. Его интересовал рычажок большего размера, в самом низу – главный рубильник. Опустив его, Пит услышал щелчок, после чего свет в доме погас.
Погруженный в темноту дом. И в нем жесткие диски, с которых больше не стиралась информация. Между тем как комнаты, кладовая, гардеробы, лестницы и переходы оставались все такими же незнакомыми.
Пит Хоффман попытался сориентироваться в коридоре, где в темноте все уменшилось, как будто сжалось. Фонарик на мобильнике высветил проход вдоль обклеенной обоями стены и толстый ковер на полу, по которому он и вернулся к запертой комнате, и…
Педофила Оникса на полу не было.
Проклятье.
Похоже, наркотики не только забрали физическую силу, но и порядком замутили Питу сознание. Он оставил лежать без присмотра человека, которого избил до обморочного состояния. Или же тот притворился? В таком случае у Оникса в своем доме были все преимущества перед непутевым вторженцем.
Пит сделал все возможное, чтобы спасти жесткий диск с доказательствами, но упустил самого преступника, предоставив ему шанс поступить с диском по своему усмотрению.
Хоффман озирался в темноте. Тот, кто называл себя Ониксом, мог прятаться где угодно, за ним или перед ним. Все это невозможно было разглядеть в тусклом свете, который просачивался снаружи. Проще было услышать, и слева от него действительно что-то задвигалось. И задышало, захрипело, закашляло – с правой.
Чушь. Игра воображения.
В таких домах всегда что-то скрипит, трещит и клацает. Они, словно живые существа, способны издавать звуки. Но вдруг все стихло. И тут раздался металлический щелчок, который Пит узнал сразу.
Кто-то заряжал полуавтоматический дробовик.
Пит, со светящимся телефоном в руке, был идеальной мишенью. Еще секунда – и световая кегля посреди темноты станет его смертью.
Пит Хоффман давно понял, что паника – первое, чего не может позволить себе секретный агент во время работы. Паника контрпродуктивна, опасна для жизни. Паника – лучший друг врага. Но она была единственным, что Пит сейчас чувствовал. В панике он выключил фонарик на телефоне. В панике опустился на корточки, попятился.
Страх, до головокружения. Пит чуть не потерял равновесие. Наркотический коктейль продолжал циркулировать в его крови и сделал Хоффмана таким уязвимым. Между тем как Оникс был где-то здесь, в темноте.
Незаконное вторжение – так это назовут позже. Оникс может убить Пита выстрелом в голову, американские законы на его стороне. А после установления личности преступника – Пита Хоффмана, гражданина другой страны, приговоренного к тюремному сроку за действия насильственного характера, – педофил сможет спокойно продолжать свой прибыльный бизнес. Соседи будут восхвалять Оникса за то, что он сумел защитить свой дом от незаконного вторжения.
Хоффман замер на месте. Стал ждать.
Видит ли он меня? Знает ли, где я?
Вслушивался, стараясь уловить каждый звук.
Теперь он совсем близко. Дышит.
Их разделяло четыре, самое большее пять метров. И ничего, кроме темноты.
Слишком далеко, чтобы бороться, и без всякой возможности приблизиться хоть чуть-чуть.
Одно неосторожное движение, легкий, царапающий звук, и… как быстро все может
