Рафаэль Кардетти - Парадокс Вазалиса
— Если я правильно понимаю, вы представляете силы добра, а Зерка — тот злодей, которого нужно остановить, не так ли?
— Именно так.
Вермеер не знал, что и сказать. Он пытался хоть как-то усвоить полученную от Норы информацию, но даже в самых смелых своих теориях никогда не мог предположить подобный сценарий.
— То, что со мной случилось… — пробормотал он. — Арест, слежка… Это были вы?
Нора покачала головой.
— Нет, мы здесь ни при чем. Сорель пытался использовать Лопеза, чтобы загнать Зерка в угол, а вы просто оказались посреди этой заварушки. Фонда тогда еще не существовало. Во избежание подобных фиаско он и был создан.
— Раз уж вы такие хорошие, почему используете столь агрессивные методы?
— Ставки крайне высоки, мсье Вермеер. Люди, подобные Зерка, должны быть устранены так или иначе. Мы говорим об убийствах, о миллионах…
Она вдруг замолчала, уставившись на мужчину в характерном костюме мелкого служащего, который вышел из небоскреба через центральный вход и теперь быстрым шагом направлялся к стоянке такси. За последние десять минут башню Монпарнас покинуло не меньше дюжины подобных силуэтов, но лишь этот человек заинтересовал Нору.
Вермеер не сразу понял причину ее молчания.
— Вы его знаете?
— Известный торговец книгами. Зовут Миллер. Не ожидала его здесь увидеть.
По лицу молодой женщины Вермеер понял, что ее что-то встревожило. Такси, в которое сел мужчина, отъехало от тротуара и затерялось в дорожном потоке.
Нора не выпускала его из виду до тех пор, пока оно не исчезло вдалеке. Внезапно она резко выпрямилась, словно поняла нечто важное.
— Пойдемте… Возвращаемся в Фонд.
Она выбежала на середину перекрестка, лавируя между машинами с такой ловкостью, на какую Вермеер не был способен.
Достигнув противоположного тротуара, Нора помахала рукой в направлении «мерседеса», припаркованного метрах в ста от башни. Франк, водитель, сидел за рулем, куря сигарету. Сделав еще одну затяжку, он выбросил окурок в окно.
Нора замедлила шаг, дав Вермееру возможность догнать ее.
— Позвоню Элиасу, нужно его предупредить, — бросила она голландцу. — Садитесь в машину. Я мигом.
Вермеер направился к «мерседесу». Нора подала Франку знак запускать двигатель.
Сначала из-под капота лимузина вырвалось пламя, и сразу за ним что-то грохнуло. Куски разорванной стали разлетелись на десятки метров.
Ударной волной Вермеера отбросило на Нору. Он еще успел почувствовать, как горячие осколки впиваются в тело, и упал на тротуар. Вверху, над его головой, отражавшееся в стеклянных стенах башни небо стало черным.
44
Давид свернул на улицу Эколь и, вперив взгляд в мостовую, в метре перед собой, ускорил шаг. Ему не терпелось покончить со всем этим.
Он даже не заскочил домой переодеться. Так и ходил в той же одежде, что и накануне, сильно измятой после нескольких часов, проведенных на диване. Переговорив по телефону со Штерном, он наскоро принял душ, после чего покинул Валентину, даже не объяснив причину столь поспешного ухода.
Элиас Штерн подтвердил то, в чем с недавних пор и сам уже не сомневался: разгадку следует искать в Сорбонне. Када был знаком с похитителем миниатюры, и Давид знал, о ком идет речь.
Пройдя через центральные ворота во двор, он остановился и обвел огороженную территорию внимательным взглядом.
Ему повезло. Тот, кого он искал, стоял на противоположной стороне двора, под боковым перистилем, оживленно беседуя о чем-то с группой студентов.
Давид направился прямо к нему. Он отдавал себе отчет в том, что совершенно не продумал дальнейшие действия, но понятия «рациональность» для него сейчас не существовало. Он был в ярости. Из-за смерти Альбера Када. Из-за своей провалившейся университетской карьеры. Из-за всех тех событий, которые никогда не должны были произойти и которые превратили его жизнь в поле развалин.
Он положил руку на плечо того, кто был ответственен за все это.
— Какой же вы мерзавец! — пробормотал он глухим голосом.
Декан попытался высвободиться, но Давид еще сильнее вцепился в его плечо.
— Да что, черт возьми, Скотто, с вами?
— Мерзавец! — повторил Давид. — Как вы могли?
Декан смерил его изумленным взглядом.
— Я не понимаю ни единого слова из того, о чем вы твердите.
Его удивление выглядело искренним.
— Вы вытолкнули его из окна, потому что он не хотел отдавать вам миниатюру, так ведь? — настаивал Давид.
— Да о какой миниатюре вы говорите?
— О той, что находилась в шкафу Альбера Када.
Вокруг них уже начала собираться толпа.
— Пойдемте в мой кабинет, — предложил декан, — и там спокойно все обсудим.
— Никаких кабинетов! Решим все здесь и сейчас.
Сопровождаемый охранником, к ним уже подходил начальник службы безопасности университета.
Завидев их, Давид убрал руку с плеча декана, но гнев его ничуть не уменьшился.
— Отойдите от него, черт побери! — прокричал Моро, пробиваясь сквозь кольцо студентов, отделявшее его от двух мужчин. — Все в порядке, мсье? Какая-то проблема?
Давид приготовился к худшему, но вопреки его ожиданиям декан поднял руку в успокаивающем жесте.
— Все в порядке, благодарю вас. Мы можем воспользоваться вашим служебным помещением, всего на несколько минут, не больше? Я должен сказать Скотто несколько слов, а мой кабинет представляется мне не самым подходящим для этого местом.
Моро кивнул.
— Идемте.
Выставив руки вперед, он начал пробираться сквозь толпу в направлении поста охраны.
— Расходитесь! Посмотрели — и хватит. Возвращайтесь на занятия!
Давид и декан последовали за ним. Моро провел их в свою каморку и властным жестом выставил из нее находившихся там охранников.
— Я вам еще нужен?
— Обязательно, — сказал декан. — Скотто желает нам рассказать о цепочке смертей, случившихся на этой неделе в университете. Ваше присутствие здесь лишним, безусловно, не будет. Я ведь правильно вас понял, Скотто? Вам что-то известно о смерти Альбера Када?
Давид уже совершенно ничего не понимал. В университет он шел в полной уверенности в том, что именно декан выкрал иллюминированный листок из кабинета Альбера Када. Теперь же он испытывал серьезные сомнения на этот счет. Или декан обладал исключительным хладнокровием.
Декан разгладил рукав пиджака, в который несколькими минутами ранее вцепился Давид.
— Если вы знаете нечто такое, о чем не известно нам, Скотто, сейчас самое время это сказать. Я, со своей стороны, сразу же после смерти Када и Фарга начал административное расследование. Тот факт, что за столь короткий промежуток времени у нас здесь произошли два таких похожих несчастных случаях мне тоже кажется подозрительным. Моро пока ничего не обнаружил, но я почему-то чувствую, что вы можете нам помочь.
— Так вы не похищали листок?
— Еще раз повторяю: я даже не знаю, о каком листке вы говорите.
Очевидная искренность декана убедила Давида.
— Незадолго до смерти Када в его руки попала одна средневековая миниатюра, бесспорно, свидетельствовавшая о том, что Вазалис существовал на самом деле. Профессор хранил ее в своем кабинете. Вчера я все там перекопал и обнаружил пустое место в шкафу, на той полке, где, видимо, он ее и держал.
Декан воздержался от вопроса о том, как Давид попал в кабинет, который он лично запер на ключ после того, как приходил туда с Фаргом.
— Если вы хотите сказать, что Када убил тот самый человек, который украл этот листок, то я буду вынужден вас тотчас же остановить. Профессор находился один в кабинете в момент его смерти. Это было самоубийство. На этот счет не может быть никаких сомнений.
— Када положил всю свою жизнь на поиски доказательства существования Вазалиса. Зачем ему понадобилось убивать себя после того, как он его наконец нашел?
— Возможно, войдя в кабинет, он обнаружил, что миниатюра исчезла. Только этим я и могу объяснить столь отчаянный поступок.
— Разве что ему кто-то помог… Впрочем, мы этого никогда не узнаем.
Декан повернулся к Моро.
— Вы ведь сфотографировали кабинет, явившись туда в тот день, не так ли? Эти снимки у вас здесь?
Начальник службы безопасности указал на стоявший на столе, рядом с пультом управления, компьютер.
— Они на жестком диске.
— Мне бы хотелось на них взглянуть.
Моро открыл файл, внутри которого находились порядка двадцати фотографий.
— Насколько я понимаю, вы их сделали сразу же после самоубийства Када? — спросил декан.
— Так точно. Я прибыл на место минуты через две после трагедии. Кабинет был пуст. Выйдя в коридор, я проверил остальные двери на этаже. Все они оказались запертыми на ключ. Затем я спустился на пост охраны за фотоаппаратом, но мои люди кабинет не покидали. Заявляю со всей категоричностью: вынести оттуда что-либо в этот промежуток времени не мог никто. На снимках кабинет Када выглядит точно так же, как и момент смерти профессора.
