Станислав Гагарин - Умереть без свидетелей. Третий апостол
Человек отошел от замершего в кустах Закса метров на пятьдесят. Приблизившись к обрыву, он оглянулся по сторонам, и тогда Арнольд увидел, что едва ли не половину лица его скрывают черные очки. Помедлив несколько, человек в спортивном кдстюме вдруг резко размахнулся и швырнул портфель в море.
Арнольд поначалу услыхал всплеск, а уже потом почувствовал неприятный холодок между лопатками. Ему стало совсем неуютно, когда человек неторопливо надел на себя куртку, стянул с головы шапку с козырьком и сунул ее во внутренний карман. Затем снял очки и снова обшарил взглядом кусты, в упор рассматривая то место, где укрывался Закс. Арнольду показалось, что его буквально просверлили взглядом, и Закс даже прикрыл глаза, будто они могли выдать его. Капитан не открывал глаза какое-то время, а когда открыл, на обрыве никого не было. Арнольд со всей предосторожностью выбрался из кустов, осматриваясь подобрался к месту, откуда человек бросил портфель. Постоял там немного и, отойдя метров на двести в сторону, стал спускаться к урезу воды.
Некоторое время Арнольд Закс медлил, не решаясь отправиться под воду. Затем осторожно оглянулся, цепким взглядом охватил окрестность, не упуская ни одной детали.
Место вокруг было пустынным. Ничем не нарушаемая тишина навалилась на желтые-желтые дюны и эту небольшую бухту, окаймленную острыми камнями.
Капитан Закс вздохнул и решительно бросился в воду.
Ему пришлось изрядно понырять, пошарить по дну, прежде чем он обнаружил портфель. Подхватив его рукой, Арнольд выбрался на поверхность, подплыл к берегу, вышел на него, отошел от моря шагов на пятнадцать и тяжело дыша присел у огромного камня на корточки, с интересом разглядывая портфель.
Арнольд попробовал открыть замок, но тот был заперт на ключ. Некое сомнение закралось в душу капитана, но потом он подумал, что хозяин портфеля, выбросив его в море, явно хотел избавиться от этой вещи, значит, эта вещь теперь ему не принадлежит…
«Была не была!» — решил Закс и, подхватив обломок камня, ударил раз, второй, третий по замку портфеля.
Замок открылся. Арнольд заглянул в портфель и увидел там сверток. Но едва он запустил руку внутрь, над его головой прозвучало с усмешкой:
— Интересуетесь чужими тайнами, молодой человек?
Капитан Закс замер. Ощущение смертельной опасности поначалу парализовало его тело. «Спокойно, Арни, спокойно!» — приказал себе Арнольд. Капитан напрягся, намереваясь прыгнуть вперед, перевернуться через голову и встать на ноги, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто стоит сейчас у него за спиной.
Но сделать этого Арнольду Заксу не дали. Страшный удар обрушился на его голову, и капитан просунулся вперед, упав грудью на раскрытый портфель.
Ударивший его камнем человек обошел тело капитана и вырвал из-под него портфель. Он пошарил в портфеле и вынул увесистый вороненой стали пистолет.
— Так будет надежнее, — пробормотал он, обернув оружие полой спортивной куртки.
Почти беззвучно прозвучали два выстрела. Тело Арнольда Закса дернулось дважды и застыло неподвижно.
IIПо доброте душевной, а Ольга Меньшикова всегда ею отличалась, она и взяла на себя хлопоты по устройству в больницу разбитой параличом соседки-портнихи. Позаботилась Ольга и о том, чтобы опустевшая квартира Синицкой не осталась без присмотра.
Когда врачи сообщили Ольге, что, по всей вероятности, нынешнее состояние Марии Ефимовны может продлиться довольно долгое время, если вообще то, что случилось с нею, обратимо, ее, Ольгу, попросили установить существование каких-либо близких больной, ее родных, которым можно было бы передать опеку над этим теперь совершенно беспомощным человеком.
Но где и как было разыскивать Ольге родных Синицкой? В своей уютной, довольно хорошо обставленной кооперативной квартире Мария Ефимовна жила одна. Знакомых у нее было, конечно, пропасть… Только сейчас они, естественно, испарились, потому как парализованная портниха вряд ли кому могла пригодиться.
Поначалу отправилась Ольга в бытовой комбинат, где числилась Мария Ефимовна мастерицей-надомницей. Заглянула в отдел кадров, в местком. В месткоме поохали, обещали занарядить от имени коллектива посещение Синицкой в больнице, а в отделе кадров развернули перед Ольгой личное дело, где в анкете рукою Синицкой было категорически начертано: «Родителей, сестер и братьев не имею». Женщина-инспектор, помогавшая Меньшиковой в поисках родных соседки, сказала разочарованной девушке:
— Сюда, уважаемый товарищ, только кровных родственников заносят. Согласно имеющемуся положению. А могут еще и двоюродные быть. Братья там или сестры. Кузены, как их раньше называли… Опять же тетки и дядьки. Порой они ближе других оказываются… В жизни всякое случается.
— А как же про них узнать? — спросила Ольга. — Про этих самых кузенов…
— А вы старые письма ее посмотрите. Люди их у себя в квартирах хранят. Кто выбрасывает, а кто и бережет. Так и узнаете что вам нужно.
Потом позволила себе приподнять официальную завесу на лице, вздохнула почти участливо, проговорила:
— А жаль Марию Ефимовну. Хороший была мастер. В прошлом годе добрый мне костюмчик к Восьмому марту соорудила…
Совет инспектора отдела кадров Ольга Меньшикова приняла к сведению. В тот же день, прибирая в квартире Синицкой после визита кооперативного правления, плотоядно, с бесстыдным любопытством разглядывавшего здесь каждый закоулок, Ольга принялась искать старые конверты, которые могли бы проложить дорогу к раскрытию родственных связей Марии Ефимовны на двоюродной основе.
Поиски ее были тщетными. Много чего интересного, порой непонятного Ольге по назначению содержалось в квартире Синицкой. Но, роясь в кипах журналов мод, выкроек, вырезок с силуэтами различных одеяний, в шкатулках с нитками, пуговицами, иголками, безделушками, которые называли в былые времена дамскими. Ольга не нашла ни одного письма, ни одного конверта.
Это ее озадачило даже. Можно ли прожить на свете, не получая ниоткуда писем? Вот она, например, хранит даже записочки Арвида, которые тот оставляет ей, если не застает дома, не говоря уже о письмах и от него, и от подруг…
Случилось так, что заклеенный конверт в ящике стола, тот конверт, что спрятала Синицкая перед приходом Апостола, Ольга нашла в самый последний момент, когда совсем уже разуверилась в положительном результате предпринятых поисков.
Конверт был заклеен, но адреса на нем не было.
«Как быть? — подумала Ольга. — По сути дела, это чужое письмо… И не мне оно адресовано, вскрыть его не имею права. Да, но кому же адресовано оно? Это, увы, неизвестно. Адреса на конверте нет… Что же мне делать? Может быть, Мария Ефимовна написала его кому-нибудь из родных? Тогда я узнаю об их существовании. А может быть, это какие-то ее распоряжения? Она почувствовала себя плохо, написала, как надобно поступить тем, кто поможет ей во время болезни. И вдруг Марию Ефимовну скрутило, пришел приступ, да такой, что у нее уже не достало сил подписать конверт… Нет, письмо я все-таки вскрою! Будь что будет…»
И Ольга вскрыла конверт. Там лежал двойной листок из разлинованной в клеточку школьной тетради. Ольга развернула листок. Текст был написан, точнее сказать, начертан карандашом с помощью линейки.
Вот что прочитала Ольга:
«Плохо ищете убийцу. Не хотите слушать народ. Это распутник Старцев убил старика Маркерта. Он хотел жениться на Татьяне. Старик ему не давал. Было уже писано вам про это. Меры не приняты. Стану жаловаться дальше.
Сочувствующий».
…Это случилось вечером того дня, когда в управлении состоялось совещание, после которого Юрий Алексеевич отправился в бывший кафедральный собор слушать органную музыку. А до этого времени он встретился с доцентом Старцевым.
Захватив письмо с собой, Ольга долго рассматривала его и размышляла. Затем она спустилась вниз, вышла на улицу и из автомата позвонила Арвиду на квартиру.
Трубку взяла Лидия Станиславовна.
— Нет, — сказала она, — еще не возвращался, Оленька. Что-нибудь срочное?
Арвид был в это время у Юрия Алексеевича в гостинице.
— Не беспокойтесь, Лидия Станиславовна. Все в порядке, позвоню ему завтра утром.
Но утром Лидия Станиславовна, которая вечером о предстоящей поездке сына и не подозревала, ответила Ольге, что поездом в семь пятьдесят Арвид выехал в город Луцис.
III— До встречи с Татьяной Маркерт осталось полтора часа, — сказал Юрий Алексеевич. — Ты можешь сразу подойти к концертному залу, Арвид. А я отправлюсь прямиком к Валентину Петровичу, на кафедру. Звонил ему… Старцев ждет меня.
— Хорошо, Юрий Алексеевич, — согласился Казакис. — Я подготовлю документы к завтрашней поездке в Луцис, закажу билеты и приеду в кафедральный собор. Там и встретимся.
