Этьен Годар - Профессионал. Мальчики из Бразилии. Несколько хороших парней
Беря его, он ответил теми же словами: «Шалом».
— Мы должны быть очень осторожны, — извинилась девушка. Закрыв двери, она защелкнула оба замка. На ней была белая битловка и плотные синие джинсы; блестящий рыжий хвостик волос спускался ей на спину.
Они находились в небольшой заставленной прихожей: письменный стол, портативный ксерокс со стопками белой и розовой бумаги рядом с ним; грубые деревянные полки с рекламными листовками и распечатками статей из газет; на запертых дверях с другой стороны висел плакат со словами «Young Jewish Defenders» и изображением сжатой в кулак руки на фоне синей еврейской звезды.
Девушка потянулась взять у него зонтик; Либерман отдал его, и она поставила его в металлическую стойку, где. уже были два черных и мокрых зонтика.
Снимая пальто и шляпу, Либерман осведомился:
— Вы та юная леди, которая говорила со мной по телефону?
Она кивнула.
— Вы отлично справились с делом. Рабби уже здесь?
— Он только что пришел, — она взяла из рук Либер-мана пальто и шляпу.
— Благодарю вас. Как поживает его сын?
— Они еще не знают. Но его состояние достаточно стабильное.
— М-да, — Либерман с сочувствием покачал годовой.
Девушка нашла место для его одежды на уже заполненной вешалке. Либерман, приводя в порядок помявшийся пиджак и приглаживая волосы, глянул на стопку рекламных листовок на полке рядом: «Больше никогда!»
Извинившись, девушка боком скользнула мимо Ли-бермана и постучала в двери с плакатом; приоткрыв их, она заглянула внутрь:
— Ребе? Тут мистер Либерман.
Распахнув двери настежь, она улыбнулась Либерману и сделала шаг в сторону.
Коренастый мужчина со светлой бородкой мрачно посмотрел на Либермана, когда тот оказался в жарко натопленной комнатке, где было тесно от собравшихся в ней людей; навстречу ему из-за бокового стола уже поднялся улыбающийся рабби Моше Горин, симпатичный, темноволосый, крепко сбитый и с выбритыми до синевы скулами; он был в твидовой куртке и желтой рубашке с открытым воротом. Он пожал протянутую ладонь Либермана обеими руками, рассматривая его проницательными карими глазами с тяжелыми тенями под ними.
— Я мечтал встретиться с вами еще с детских лет, — сказал он мягким, но уверенным голосом. — Вы один из немногих людей в мире, которыми я искренне восхищаюсь, и не только из-за того, что вы делаете, но и потому, что вы существуете без всякой поддержки со стороны общества. Еврейского общества, хочу я сказать.
Либерман, смущенный, но польщенный, сказал:
— Благодарю вас. И я хотел встретиться с вами, рабби. Так что я рад, что наши пути сошлись.
Горин представил остальные Горбоносый мужчина со светлой бородкой и железной хваткой, что чувствовалось при рукопожатии, был его помощником, Филом Гринспаном. Высокого лысоватого мужчину в очках звали Эллиот Бахрах. Еще один, крупный и чернобородый: Пол Штерн. У самого молодого — ему было лет двадцать пять или около того — с тонкими усиками, зелеными глазами, была такая же железная хватка пальцев. Джей Рабинович. Все были в рубашках с короткими рукавами и, как и Горин, в кипах.
Подтащив стулья от других столов, все расселись вокруг Горина; он наконец и сам занял свое место. Высокий, в очках, Бахрах, сидя рядом с Гориным, прислонился к подоконнику и, сложив на груди руки; набычившись, смотрел на гостя. Либерман, сидящий по другую сторону напротив Горина, рассматривал молчаливых собранных мужчин, маленький тесный кабинетик с картами города и мира на стенах, с грифельной доской в углу, стопками книг, журналов и бумаг.
— Не стоит обращать внимания, — махнул рукой Горин.
— Не так уж отличается от моего кабинета, — улыбаясь, сказал Либерман. — Разве что чуть побольше.
— Могу вам только посочувствовать.
— Как дела с вашим сыном?
— Думаю, что с ним будет все в порядке, — сказал Герин.'— Состояние у него достаточно стабильное.
— Я признателен, что вы нашли возможность прийти на встречу со мной.
Горин пожал плечами.
— С ним сидит его мать. Мне остается только молиться, — он улыбнулся.
Либерман постарался устроиться поудобнее на стуле без подлокотников.
— Когда бы мне не приходилось выступать, — сказал он, — то есть, на публике, я имею в виду, — меня постоянно спрашивали, что я думаю о вас. И я неизменно отвечал: «Я никогда не встречался с ним лично, так что у меня нет никакого мнения». — Он улыбнулся Горину. — Теперь мне придется отвечать по-другому.
— Надеюсь, в благоприятном для меня свете.
Телефон на столе зазвонил.
— Здесь никого нет, Оэнди! — крикнул Герин в приоткрытую дверь. — Разве что моя жена!
Обращаясь к Либерману, он спросил:
— Вы не ждете никаких звонков?
Либерман покачал головой.
— Никто не знает, что я здесь. Предполагалось, что я отправляюсь прямо в Вашингтон, — откашлявшись, он сложил руки на коленях, — Я отправляюсь туда завтра днем, — сказал он. — На встречу в ФБР, в связи с несколькими убийствами, которые я расследую. Здесь и в Европе. Убивали бывшие члены СС.
— Недавно? — Горин преисполнился внимания.
— Они все еще продолжаются, — сказал Либерман. — И организованы они Kameradenwerk в Южной Америке и доктором Менгеле.
— Тем самым сукиным сыном… — сказал Горин. Среди собравшихся прошло какое-то движение. Светлобородый Гринспан сказал Либермаау:
— Мы организуем новую группу в Рио-деЖанейро. Как только в ней будет достаточно людей, мы сможем выслать группу коммандос и захватить его.
— Желаю вам удачи, — промолвил Либерман. — Он по-прежнему жив и здоров и стоит во главе этой комбинации. В сентябре он убил там молодого парнишку, еврейского мальчика из Эваястоуна в Иллинойсе. Юноша как раз говорил со мной по телефону, рассказывая о ситуации, когда они его настигли. И моя проблема в данный момент заключается в том, что мне потребуется немало времени, дабы убедить ФБР. И я знаю, о чем идет речь.
— Почему же вы так долго ждали? — спросил Горин. — Если все было известно еще в сентябре…
— Тогда еще мне ничего не было известно, — прервал его Либерман. — Все было очень неопределенно… с «если» и «может быть». И только недавно я получил: полное представление. — Покачав головой, он вздохнул: — И во время полета мне пришло на ум, — он повернулся к Горину, — что, может быть, ваша команда… — он обвел глазами присутствующих, — может оказать мне содействие, пока я буду ходить по Вашингтону.
— Всём, что есть в наших силах, — ответил Горин. — Вам стоит только попросить, и мы к вашим услугам.
Остальные молча выразили согласие.
— Благодарю вас, — сказал Либерман. — На это я и рассчитывал. Работа заключается в тем, что надо обеспечить охрану некоему человеку в Пенсильвании. Там; есть такой городок Нью-Провиденс, точка на карте рядом с Ланкастером.
— Пенсильвания населена голландцами, — сказал человек с черной бородой. — Я ее знаю.
— В этой стране следующим должен погибнуть данный человек, — объяснил Либерман. — Двадцать второго числа этого месяца, но, возможно, и раньше. Может быть, всего лишь через несколько дней. Так что ему необходима защита. Но тот, кто явится его убить, не должен ни ускользнуть, ни покончить жизнь самоубийством; его необходимо перехватить, чтобы потом можно было допросить. — Он в упор посмотрел на Горина. — У вас есть люди, которые смогут справиться с такой работой? Осуществлять охрану, захватывать в плен?
Горин кивнул.
— Вы только посмотрите на них, — бросил Гринспан и повернулся к Горину. — Пусть Джей продемонстрирует свои таланты. Я буду у него в спарринге.
Улыбнувшись, Горин кивнул Гринспану и сказал Ли-берману:
— Он ведет себя так, словно Вторая мировая война еще не окончена. Он отвечает у нас за боевую подготовку.
— Придется потратить неделю или около того, как я надеюсь, — сказал Либерман. — Пока не подключится ФБР.
— Зачем оно вообще вам нужно? — спросил молодой парень с усиками и Гринспан обратился к Либерману: — Мы сами его вам доставим и выбьем из него информации и больше, и быстрее, чем это удастся им. Что я вам гарантирую.
Телефон снова зазвонил.
Либерман покачал головой.
— Я должен постараться подключить их, — сказал он, — ибо от них дело может быть передано Интерполу. Тут втянуты и другие страны. Кроме этого одного убийцы есть и пятеро других.
Горин внимательно изучал панель дверей, и тут он перевел взгляд на Либермана.
— Сколько убийств уже осуществилось? — спросил он.
— Восемь, о которых мне известно.
Горин болезненно сморщился. Кто-то присвистнул.
— Точнее, мне известно о семи, — поправился Либерман. — Еще одно — вполне возможно. Может, есть и другие.
— Евреи? — спросил Горин.
Либерман покачал головой.
