Энн Грэнджер - Свеча для трупа
Его тон подразумевал, что на свете не существует ничего хуже и развратнее.
— Я приехал к вам. — Маркби поглядел на капусту. — Кролик по-прежнему беспокоит?
— Нет. Не может попасть внутрь. Когда-нибудь я его поймаю. И потушу с луком и морковью, как делала моя мать. Кролик — еда бедняков.
— Гусениц тоже нет? И слизняков?
На вид капуста была исключительно здоровой и красивой. Кочаны стояли, как крепкие темно-зеленые розы.
— Обрызгиваю их мыльной водой, той, в которой посуду мою. Этого не любят гусеницы и всякая мелкая нечисть. Чтобы избавиться от слизняков, надо поставить под капусту тарелку с пивом. Они приползают и напиваются, а потом лежат пьяные. Утром их надо просто собрать.
В процессе разговора они переместились к задней двери и устроились на вкопанной там деревянной лавке. Буллен аккуратно прислонил лопату к стене. Было тепло, солнечно. Тянуло поспать. Время будто остановилось. Люди сидели вот так с древних времен, с тех пор как была построена первая, крытая соломой хижина. «Пейзаж тоже, наверно, не сильно изменился, — подумал Маркби. — Если не обращать внимания на проволочный забор».
В воздухе ощущались и другие признаки старых времен, включая верность вассала к феодалу. Буллен, возможно, один из последних, у кого она есть.
Маркби сказал:
— Ларс Холден не убивал девушку.
Буллен не ответил. Он глядел на свой огород.
— Я сказал, Ларс не убивал ее. Поверьте мне, Нат. Мы знаем, кто это сделал.
Буллен обдумал сказанное.
— И кто это сделал?
— Миссис Арчибальд, жена Дерека. Там запутанная история.
— Никогда я не доверял этому Дереку Арчибальду! — проворчал Буллен. — Я просто думал, он как-нибудь сделает так, чтобы меня не уволили. Он же был в церковном совете, мог бы и позаботиться! Но он палец о палец не ударил!
— Расскажите все по порядку.
— Да вы уже, наверно, все знаете, — сказал Буллен. — И вот что. Я согласился только потому, что думал, что это сделал младший Холден, Ларс. Лично для Дерека Арчибальда я бы и лопаты земли не кинул. — Он замолчал. — Сдается мне, капелька лекарства нам обоим не повредит.
«Лекарство» было организовано. Маркби глотнул из стакана и заметил:
— Очень хорошее виски, Нат.
— Миссис Холден подарила, — ответил Буллен. — На прошлое Рождество. Она очень хорошая женщина и всегда была добра ко мне. Я ей многим обязан. А я свои долги плачу. Поэтому и захотел помочь, когда решил, что ее сынок попал в беду. Я знал, что у парня были шашни с этой девицей, видел их пару раз. Они обжимались в кустах на кладбище. Я не стал к ним лезть. Молодость, она на то и дана. Я тоже по молодости не дурак был погулять.
Буллен замолчал, похоже, вспоминал золотые деньки.
— Арчибальд? — напомнил Маркби.
— А, этот! Как-то вечером он пришел сюда. Постучал в окно. Вон в то. — Буллен показал на кухонное окно у них за спиной. — Весь в поту, как напуганная лошадь. Еле на ногах стоял. Он сказал: «Нат, случилась ужасная вещь. Я нашел на кладбище мертвую девушку, ту, с которой крутил молодой Холден! Мне кажется, это он убил ее!» — Буллен покачал головой. — Я перепугался. Подумал: «А как же мистер и миссис Холден?» Они ведь были всегда добры ко мне, и вообще они достойные люди. Я спросил Дерека, что он уже сделал. Сказал, что почти ничего, только перенес ее в сарай, подальше от глаз. Он сказал, что жаль будет, если из-за этого жизнь парня пойдет под откос. Про мать и говорить нечего, ее сердце разобьется. Ведь девушку уже не вернуть. Кроме того, миссис Холден всегда покупала мясо только в его лавке. Только самое лучшее, и за ценой не стояла. «Давай ее похороним, Нат», — сказал он. Ему нужна была моя помощь. Одному это тяжело, да и нельзя ничего сделать на кладбище без моего ведома. Так что он пришел ко мне.
— Понятно. И вы пошли с Дереком на кладбище?
— Ага. Но там еще были люди. Тепло ведь было, лето. Я ему сказал, что надо подождать до темноты. Затем пошел посмотреть на нее. Она уже окоченела. Как лежала, когда умерла, так и осталась — свернутая, коленки вверх торчат. Я не мог их распрямить. Можно было лупануть лопатой и сломать, но Дерека чуть удар не хватил, когда я это предложил. «Это будет осквернение, — повторял он, — осквернение». В общем, он не согласился, да и я, правду сказать, не настаивал. Она же была совсем молоденькая, а у молодых окоченение проходит быстрее. Вы же полицейский, вы должны знать. Так что я сказал ему, что лучше всего подождать до утра. Самого раннего. К тому времени окоченение немного пройдет, и мы сможем ее распрямить. Мы уговорились встретиться на рассвете.
Буллен замолчал. Маркби спросил:
— Вы догадались, что она мертва уже несколько часов? Раз окоченение зашло так далеко?
— Конечно, я это понял. Как не понять. Она была мертва уже пять-шесть часов. Я подумал: «Странно, что я не нашел ее сам». Шесть часов назад я еще был на кладбище, работал. Но потом решил, что могу ошибаться. Я ведь не врач. «Зачем ему врать», — подумал я про Дерека. Хотя теперь-то я понимаю, что было зачем! — Буллен помолчал. — На ней живого места не было. Одни раны. Я прямо застыл. «Парень, наверно, сошел с ума, раз такое натворил», — подумал я. Одежда изрезана в лохмотья, на руках длинные глубокие порезы. Лицо тоже уже поплыло. Челюсть отвалилась. Рот мы не смогли закрыть. Глаза были открыты, навыкате. Глядели на нас. Дерек завернул ее в какую-то ткань, лицо тоже обернул тряпкой. Смотреть на нее он не мог. Дрожал как осиновый лист.
— Мышечный спазм, — пробормотал Маркби.
Вне всякого сомнения, Арчибальду трудно было это перенести. Его любимое дитя стало карикатурой на саму себя.
— На следующее утро, со светом, мы с Дереком вернулись, — продолжал Буллен. — Я предложил положить ее в могилу Грешамов, потому что как раз перед тем я обещал Юнис Грешам поправить ее, положить сверху земли и выровнять. Мы начали копать и по случайности выкопали руку Мари Грешам. Дерек сразу скис. А я-то думал, мясники — они к костям привычные. Ну, руку мы закопали обратно и принесли девушку. Она еще была жесткой, но нам удалось распрямить ей руки и ноги. К тому времени Дерек был уже совсем зеленый. Я ему сказал, что теперь и один справлюсь, а он пускай идет домой и позавтракает. Хотя вряд ли он в тот день вообще что-то съел! — Буллен усмехнулся. — Ну, он свалил. Я притащил несколько тачек земли — наскреб в других местах кладбища и закрыл ее. Сделал красивый холмик, как обычно. Через пару дней он должен был осесть и принять правильный вид. А если бы кто-нибудь спросил, зачем я насыпал земли, взятки гладки, я всего лишь выполнял просьбу Юнис Грешам. Я собрал инструмент и пошел с кладбища. Но тут столкнулся с этой каргой, миссис Этеридж. Эта баба во все бочки затычка. И чего она там делала в такую рань, а? Вечно совала нос куда не следует. Жаловалась на меня! Хотела избавиться от меня, вместе с другими. Принялась орать — дескать, я пьян ни свет ни заря. У меня терпения на нее не хватило. Я ее так обложил, что она прямо взлетела на свой велосипед! И давай крутить педали! — Буллен хрипло расхохотался. Затем посерьезнел. — Но меня это беспокоило, мистер Маркби. Я знал, что это не по закону — хоронить ее вот так, тайком. И еще хуже, что над ней не прочли заупокойную службу. Ни один человек не должен быть похоронен без отпевания. Поэтому через пару дней я пробрался в церковь и… — Буллен насупился. — Может, это и глупо, но я хотел сделать хорошо для нее. Я поставил свечу на алтаре, разложил цветы, как смог, и прочел молитву. Но тут — можете в это поверить? — в церковь входит опять эта баба! Миссис Этеридж! Как будто следила за мной. Я спрятался за колонной. Она увидела свечу, закудахтала, как старая курица, и побежала из церкви. Я убрался оттуда как можно скорее. Подумал, что она вернется со священником. — Буллен потянулся, разминая старую спину. — Вот так все и было. Теперь вы меня арестуете?
— Нет, Нат. Я же знаю, где вас найти. Вам придется приехать и рассказать все еще раз, для показаний. Шумиха, конечно, будет, но что вас упекут в тюрьму, крайне маловероятно.
— При таком раскладе, — сказал Буллен, — мы можем принять еще по капельке лекарства.
* * *— Беда в том, что мы одержимы сексом. Это искажает наше восприятие.
— Лично мы с тобой? — спросил Маркби и задумчиво поглядел, сколько вина осталось в бутылке. Что-то маловато.
— Нет! Вообще все мы. Вот смотри: Кимберли была молодая и красивая. Она была беременна, когда умерла. И мы все подумали: «Ага! Это преступление связано с сексом!»
— Тогда это казалось логичным предположением.
К ним везли тележку с десертами. Как обычно, это был момент истины. Маркби отвел взгляд. Мередит еще не увидела этот самодвижущийся искус. Она продолжала размышлять об одержимости сексом и о том, как она искажает восприятие. «И к сожалению, это правда», — со вздохом подумал он.
— Предположение оказалось неверным! — провозгласила Мередит. — Миссис Арчибальд догадалась давным-давно, что Кимберли дочь Дерека, и научилась жить с этим. Последней каплей стал подслушанный разговор. Дерек обещал оставить семейное дело Кимберли. Миссис Арчибальд двигала не ревность, а обыкновенная жадность.
