Хеннинг Манкелль - Перед заморозками
— Мы можем исходить из того, что она не говорила всей правды. Вопрос только — почему? И знаешь, что я думаю?
— Нет.
— Я думаю, что ее отец и в самом деле вернулся. Но об этом поговорим вечером.
Курт Валландер пришел домой в начале восьмого. Линда приготовила ужин. Не успел он сесть за стол и начать излагать свои соображения по поводу возвращения отца Анны, как зазвонил телефон. Когда он повесил трубку, Линда поняла, что случилось что-то серьезное.
36
Они договорились встретиться на стоянке между Мальмё и Истадом. Когда-то, еще в школе, Эрик Вестин читал стихи, из которых ему запомнились только два слова: переодетый Бог. Эти слова навсегда отпечатались в его сознании, и как-то раз, уже в конце своего пребывания в Кливленде, когда он начал по-настоящему понимать свое предназначение, он снова вспомнил эти два слова, и решил — да, это ключ ко всему. Они были избранными, они были богами, вынужденными переодеваться в людей. Он неустанно внушал тем, кого избрал своим воинством: «В этой священной войне все мы — орудия Бога. Но мы должны наряжаться людьми». По этой же причине он выбрал для встречи самую обычную придорожную автостоянку. И стоянка может стать храмом для тех, кто хочет видеть этот храм. Поднимающиеся от земли потоки теплого сентябрьского воздуха были колоннами, и на них опирался свод этой невидимой, но поистине великой церкви.
Они должны были встретиться в три часа дня. Они должны одеться совершенно обычно — туристы, поляки, приехавшие за покупками, одни или в группах. Они должны были появляться из разных мест, в разное время и получить последние инструкции. Рядом с ним все время должен находиться Тургейр Лангоос.
Последние недели он жил в кемпинге под Хёёром, съехав с квартиры, которую прежде снимал в Хельсингборге. Подержанный кемпер он купил в Сведале, довольно дешево, и отбуксировал его на своем потрепанном «вольво». Если не брать в расчет редкие встречи с Тургейром, он проводил почти все время в своем прицепе, молясь и приуготовляясь к Главному Делу. Каждое утро он подходил к маленькому зеркальцу для бритья, висевшему на стене, и спрашивал себя: не глаза ли сумасшедшего глядят на него из зеркала? Никто не может стать пророком, если смирение не входит в список его духовных добродетелей. Быть сильным — значит предъявлять самые строгие требования к себе. Задавать себе самые трудные вопросы. Несмотря на то что он ни разу не усомнился в своем великом предназначении, данном ему Господом, он каждый раз хотел убедиться, что не обманут своею собственной гордыней. Но глаза, смотревшие на него из зеркала, говорили только о том, что он знал и сам: избранник и вождь. Это его предназначение. Ничего безумного в этом нет, он просто правильно толкует Библию. Христианство погрязло в болоте ереси и извращений, и Создатель настолько устал от этого, что только и ждал, что кто-то придет и поймет и станет его орудием, предназначенным раз и навсегда изменить порочный ход событий.
Эрик Вестин сидел в своем автоприцепе и размышлял. Бог рассуждает очень логично. Великий математик за пределами человеческого понимания; и его премудрости вовеки будут осенять всех и каждого. «Есть только один Бог, — начинал он каждое утро свою молитву, — есть только один Бог и его единственный сын, которого мы позволили распять на кресте. Этот крест и есть наша единственная надежда. Простой деревянный крест, не из золота, не из мрамора. Истина — в бедности и простоте. Пустота в наших душах может заполниться только святым духом, и никогда — материальными приобретениями и драгоценностями, как бы они ни прельщали нас своим соблазнительным блеском».
Последние недели он выжидал, собираясь с силами. Это были недели предельной сосредоточенности. Каждый день он вел долгие беседы с Богом и получал подтверждение, что время, чтобы вернуться, он выбрал правильно. Люди, когда-то оставленные им, его еще не забыли. Они не забыли, и они понимают, почему он исчез и почему он вернулся. Когда все наконец будет кончено, он удалится от мира и займется тем, с чего начал, — будет делать сандалии. Рядом с ним будет его дочь — о большем нельзя и мечтать.
Все это время он много думал о Джиме Джонсе. Человеке, обманувшем его, лжепророке, падшем ангеле. При мысли о времени, проведенном с Джимом, когда он был членом его общины, его все еще охватывала ярость, смешанная с отчаянием. Он вспоминал их исход в джунгли Гайаны, первые годы, чистое, ничем не замутненное счастье — и потом эта чудовищная измена, приведшая к гибели всех. В его мыслях и молитвах всегда находилось место для тех, кто погиб тогда в джунглях. Когда-нибудь они окончательно освободятся от зла, содеянного Джимом Джонсом, и обретут свое место в вышних, где их ждет Господь и райские кущи.
Кемпинг располагался на берегу. Каждый вечер он отправлялся на прогулку и обходил все озеро. Пахло лесом, влажным мохом. Иногда он видел лебедей — они медленно плыли к противоположному берегу. Жертвоприношения во имя жизни, подумал он. Никто не знает, что предназначено нам самим — жить или умереть. Он восстановил обычаи того далекого времени, когда христианство только зарождалось. Жизнь и смерть всегда идут рука об руку. Бог мудр и логичен. Убить, чтобы возродить жизнь — это очень важная часть пути к блаженству, к тому благословенному времени, когда исчезнет пугающая пустота в человеческой душе.
Однажды ночью, когда над озером бушевала гроза, Эрик лежал без сна и думал о всех этих безбожных религиях, наплодившихся, как грибы, в период долгого и мучительного распада христианства. Христианство напоминало ему корабль, постепенно заполняющийся водой. Тонущий корабль. А эти безбожные учения были похожи на пиратов. Евреи, мусульмане, все, кто пытается внедриться в человеческое сердце и заставить его молиться несуществующему богу или отрицать Бога истинного.
Но теперь час настал. Бог открылся ему. Он был крыльями горящих лебедей, он был глазами сожженного теленка, он был каждой в отдельности и всеми вместе крысами и морскими свинками, освобожденными из заточения. Час настал.
Утром того дня, когда была назначена встреча, Эрик Вестин спустился к озеру. Темная вода была еще по-летнему теплой. В кемпинге было пусто, сезон закончился. Дождавшись звонка Тургейра, он выкинул телефон в озеро. Оделся, положил Библию и деньги в машину. Потом облил прицеп бензином, поджег и уехал.
Их было двадцать шесть, если не считать Эрика Вестина и Тургейра Лангооса, шестнадцать мужчин и девять женщин, они приехали из разных стран, и у всех на левой стороне груди, рядом с сердцем, был вытатуирован крест. Мужчины были из Уганды, Франции, Англии, Испании, Венгрии и Греции, Италии и Америки. Женщины почти все из Америки, за исключением одной канадки и одной англичанки, которая долго жила в Дании и прекрасно владела датским языком. Среди них не было супружеских пар, более того — никто из них ранее не был знаком друг с другом. Эрик строил свои связи по принципу от человека к человеку, он называл это «священной эстафетой». Через Тургейра Лангооса он познакомился с дамой из Канады, Аллисон. Она как-то написала статью о своей жажде веры. Газета попала в руки Тургейра еще до того, как он окончательно опустился. Статья задела какую-то струну в его душе, и он ее сохранил. А Аллисон, в свою очередь, став преданной ученицей и последовательницей Эрика, предложила своего знакомого из Мэриленда в Штатах.
На создание ядра священного христианского воинства, которое он собирался двинуть в поход, у Эрика ушло четыре года. Он ездил и встречался со всеми этими людьми, не раз и не два, он внимательно следил за их духовным развитием. Наверное, чему-то он все же научился у Джима: умению читать в человеческих душах, обнаруживать малейшие признаки сомнений даже тогда, когда собеседники пытались их скрыть или отрицать. Эрик Вестин не сомневался в своей способности определить, когда человек перешел невидимую, но окончательную границу, освободился от прежней жизни и стал готов к выполнению своего Предназначения.
Сейчас, на этой неприметной придорожной стоянке, они встретились впервые. Моросил мелкий дождь. Эрик поставил машину на холме напротив стоянки, так что в бинокль ему было все видно. Тургейр встречал новоприбывших. Он должен был сказать им, что не знает, где сейчас Эрик. Эрик объяснил ему, что секретное совещание должно укрепить их веру в то, что им предстоит сделать. Он не отрывался от бинокля. Они появлялись, один за одним, на машинах, пешком, двое приехали на велосипедах, у одного был мотоцикл. Несколько человек просто вышли из леса, как будто они там и жили, — может быть, так оно и было, поставили палатки и поселились. У всех были только небольшие рюкзаки. Тут Эрик был очень скрупулезен — ничто не должно бросаться в глаза, никакой вызывающей одежды, больших чемоданов — воинство переодетых богов не должно бросаться в глаза.
