Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2
В середине октября он, как и в предыдущие выходные, возвращался ставшей привычной дорогой, спускаясь с высокого холма к огибающей город широкой бетонке. Еще минут пятнадцать быстрым шагом — и автостанция, оттуда до нужной ему остановки в центре города еще двадцать минут. До бетонки оставалось метров двести, когда на ней показалась кавалькада мотоциклистов. Сергей с завистью смотрел на широкие плечи и крепкие спины, обтянутые кожаными «косухами»: ему тоже хотелось скорости, напора, бьющего в лицо упругого ветра, свободы и беззаботности. Все байкеры сидели на своих машинах по одному, и только у крайнего правого за спиной сидел пассажир. Все дальнейшее произошло как-то очень быстро, Сергей даже не успел ничего толком рассмотреть. Пассажир легким движением вскочил и встал обеими ногами на седло, пытаясь изобразить какую-то фигуру, байкеры издали приветственный рев, но тут мотоцикл вильнул передним колесом, похоже, наскочив на камешек или колдобину. Байк повело в сторону, стоящий на седле парень не удержал равновесие и свалился на водителя. Через пару мгновений мотоцикл, развернувшийся поперек дороги, упал вместе с водителем, а байкер-акробат кубарем перелетел через него. Сергей не раздумывая бросился вниз по склону, не разбирая дороги и только глядя под ноги, чтобы не споткнуться. До места аварии было метров триста, которые Саблин, пытаясь не снижать скорость, преодолел с заметным трудом: Ольга была права, когда говорила, что он стремительно теряет форму, зато набирает вес. Он не мог видеть, что происходит в месте падения мотоциклистов, потому что не отрывал глаз от неровной каменистой земли: ни в коем случае нельзя споткнуться, ни в коем случае нельзя упасть, дорога каждая секунда.
Когда он добежал, мотоцикл уже был сдвинут к краю дороги, а водитель сидел на ягодицах и обеими руками держался за правое бедро, которое было неестественно выгнуто, а стопа в тяжелом ботинке развернута кнаружи. Крови на джинсах Сергей не увидел. «Закрытый перелом бедра, — подумал он с облегчением, — до приезда «Скорой» дотянет, не смертельно».
— Мужик, тебе чего надо? — послышался грубоватый оклик. — Любопытно посмотреть? Давай вали на хрен отсюда, видишь, авария у нас.
— Я врач, — коротко ответил Сергей, не оборачиваясь и еще раз словно ощупывая глазами сидящего на земле мотоциклиста. Нет, с ним точно все будет в порядке, пожалуй, можно за него не волноваться.
Он оглянулся в поисках байкера-акробата, но не увидел его.
— А где второй? — спросил он.
— Макс? Да вот он, с ним все в порядке, он и поднялся сам, и байк с Алекса пытался стащить. Вы Алексу помогите, слышите, как он кричит? Ему же больно.
Алекс действительно выл, как раненый волк, перемежая стоны нецензурной бранью. Сергей повторил вопрос:
— Где второй? Где этот ваш Макс? Я его не вижу.
Байкеры завертели головами, одновременно галдя что-то о том, что вот же он стоит… Однако Макс уже не стоял. Он отошел к обочине и присел на корточки рядом с перевернутым мотоциклом. Саблин бросился к нему. Вслед ему неслось:
— Мужик, ты куда? Алексу-то помоги, слышишь как он кричит!
Не обращая внимания на крики, Сергей присел возле акробата-неудачника. Ссадины на лице, рукав «косухи» разорван до локтя. Это ерунда.
— Как ты? — спросил он парня.
— Ничего… голова кружится… немного… прилечь бы… — ответил тот медленно и тут же попытался прилечь на левый бок и подтянуть колени к животу, к которому он прижимал ладонь правой руки.
На лбу и носу выступили крупные капли пота. «Внутреннее кровотечение?» — быстро подумал Сергей. Он перевернул Макса на спину, расстегнул «косуху» и задрал свитер.
«Обе половины грудной клетки при дыхании вздымаются равномерно, — отмечал он автоматически, — отставание одной из половин при дыхании не отмечается. Так, значит, ребра целы. Живот? Печень? Селезенка? Брыжейка?» Глубокими надавливаниями пальцев Сергей стал ощупывать живот парня. При нажатии в левом подреберье Макс дернулся, замычал и слабым движением попытался оттолкнуть руку. «Значит, все-таки селезенка. И нижние ребра, скорее всего, тоже сломаны».
Он повернулся к стоящим за спиной байкерам.
— Что стоите, мудаки? — свирепо зашипел он. — «Скорую» вызвали? Нет? Идиоты! Звоните, вызывайте две бригады, скажите, что пострадавших двое, у одного перелом бедра, у другого травма живота с разрывом селезенки.
От грубого окрика парни словно очнулись, стали доставать мобильники и звонить. Сергей вскочил на ноги и огляделся: неподалеку в ложбинке лежал снег. Его было немного, но сейчас все годилось. Под ногами валялась чья-то каска, не то Алекса, не то Макса. Сергей схватил ее и побежал к тому месту, где увидел снег. Вернувшись, вывалил принесенный в каске снег прямо на голый живот горе-акробата и прикрыл свитером. Согнул Максу ноги в коленях, приподнял ему голову и устроил ее на своем согнутом колене. До приезда «Скорой» он каждую минуту проверял пульс на сонной артерии пострадавшего и костерил на чем свет стоит бригаду, которая все не ехала и не ехала… Ему казалось, что прошло часа два, но когда послышался вой сирены и появился автомобиль реанимационной бригады, Саблин глянул на часы и понял, что прошло всего десять минут. Здоровенный, с недовольным угрюмым лицом, врач в синей униформе, вылезший из машины, спросил у байкеров:
— Что случилось?
— Мототравма, — ответил за них Саблин, — двое перевернулись на мотоцикле. У одного тупая травма живота, разрыв селезенки, шок. У второго, который рядом с вами, закрытый перелом бедра.
Между Сергеем и врачом толпились мотоциклисты, и если высокого врача Сергей видел отлично и узнал, то сидящего на обочине Саблина доктор со «Скорой» никак не мог разглядеть. Байкеры расступились, и врач изумленно вскинул брови:
— Сергей Михайлович? А вы-то как здесь? Вы тоже с ними, что ли?
И тут же, разглядев одежду Саблина, понял свою ошибку и раздосадованно крякнул. Свитер и дешевая куртка, даже отдаленно не напоминающая байкерские «косухи», широкие камуфляжные штаны, покрытые бурой пылью высокие кроссовки.
— Я сам по себе, — резко ответил Саблин. — Давайте работать.
Макса уложили на раздвижную каталку, быстро поставили капельницу, начали вводить препараты шприцем прямо в трубку от системы. Тут же подъехала вторая бригада, которая занялась Алексом. Врач — знакомый Сергея — на прощание заметил:
— Вот везет же придуркам! Как глупость какая — так толковый врач рядом оказывается, а как хороший человек в беду попадает — так либо никого, либо коновалы. Этому парню черт люльку качал, когда он родился.
В глазах байкеров мелькнуло уважение. На их взгляд, он был больше похож на бомжа, а тут выходит, что он самый настоящий врач, да еще и толковый. Доктор со «Скорой» зря не скажет, он человек серьезный, за базар отвечает.
Обе машины уехали, и Сергей медленно побрел в сторону автостанции. Его догнали несколько мотоциклистов.
— Мужик, ты в какой больнице работаешь? Доктор сказал — ты толковый, так мы к тебе ходить будем, если что. В первой городской или во второй?
— В морге я работаю, — буркнул Сергей, не останавливаясь.
Байкеры отстали, остановившись и что-то живо обсуждая. Но больше его никто не догонял и ничего не спрашивал.
* * *— Где моя рубашка? — нервно спрашивал Сергей у Ольги, которая в ванной невозмутимо наводила красоту.
— Какая? — послышался ее голос.
— Ну белая же, в полоску, мне под костюм надо надеть.
— Я не знаю. Ты ее в стирку бросал?
— Я не помню! — в отчаянии орал он. — Оль, ну где рубашка-то? Мне в мэрию надо на совещание, а у меня только темные рубашки в шкафу лежат, все остальные, наверное, в ящике для стирки.
— И что ты от меня хочешь?
Ее голос звучал спокойно, слегка измененный неестественным положением связок она, вытянув шею, красила перед зеркалом ресницы.
Разъяренный, Сергей распахнул дверцу шкафа, где складывались выстиранные, но еще не выглаженные вещи. Светлая сорочка в тонкую серо-голубую полоску лежала там, скомканная и совершенно не пригодная для надевания.
— Оль, я нашел! — торжествующе воскликнул Саблин. — Погладь, а?
Она вышла из ванной, немыслимо красивая, с тщательно сделанным макияжем и уложенными кудрями, уже одетая и полностью готовая к выходу.
— Саблин, я иду на работу, — негромко заметила она.
— Ну Оль! Никто не умрет, если ты опоздаешь на пятнадцать минут. Погладь рубашку, пожалуйста. Мне в мэрию надо, на совещание.
Он не просил, он требовал и искренне недоумевал, почему Ольга не торопится ему помочь.
— Саблин, — она скинула тапочки и нагнулась, чтобы застегнуть сапоги на ногах, — ты что, пять минут назад узнал о том, что тебе нужно в мэрию на совещание? Ты мне говорил об этом еще вчера. У тебя были все возможности заняться рубашкой. Но ты предпочел это делать сегодня. Я уважаю твой выбор. Сегодня — так сегодня. Но это твой выбор, Саблин, а не мой. Мой выбор — идти на работу ровно в то время, которое я себе наметила. И не старайся выбить меня из моего графика. Вчера я бы с удовольствием погладила тебе сорочку. А сегодня — извини, уволь.
