Четыре крыла - Татьяна Юрьевна Степанова
– Убирайтесь! Все, все! Видеть вас, гадин, не могу!
Анна поплелась к себе на участок, ее шатало, она ссутулилась. Волокла за собой по дороге мотыгу и топор. Клавдий посчитал лишним ее разоружать. До них с Макаром донеслось ее бормотание:
И в шепоте хрупких вишневых ветвей я вижу все тот же мой сбывшийся сон,
Как будто бы я и еще кто-то… он! Гуляем вдвоем средь знакомых аллей…
Анна Дрынова декламировала собственные стихи. Актриса!
Оставив ее на произвол судьбы, Клавдий и Макар сделали крюк по сонному Шишкину Лесничеству и вернулись на берег пруда, где оставили внедорожник. Они оба сами валились с ног от усталости.
– Надо вздремнуть прямо в тачке, – решил Клавдий. И они заснули богатырским сном.
Пробудились от щебета птиц и яркого солнца. Часы в мобильном показывали восемь утра. На противоположном берегу первые дачники уже вышли на пляж. Макар и Клавдий снова искупались, умылись, привели себя в порядок. От ночных передряг и заплыва в пруду Макар окончательно протрезвел. Он открыл в телефоне фотографии Игоря Виноградова, долго глядел на него. Затем нашел фото Руслана.
– Адонис сыграл сумасшедшую роль в жизни двух зрелых одиноких весьма обеспеченных теток, – объявил он. – Страсти кипели и бурлят по сей день вокруг него… Игорь, наверное, и вообразить не мог последствий. Он ведь крутил банальные интрижки с обеими, а вылилось все почти в античную трагедию. А Руслан вроде вообще прошел по касательной в эпизоде с пассиями Адониса. Или нет? Но ведь именно он привел своего приятеля в заброшенный особняк, где их следы оборвались. Я вот думаю, Клава…
– О чем? – Клавдий снова сам сел за руль, давая Макару время окончательно оправиться после алкогольного срыва.
– Может, они оба невольно пролетели роковой кометой еще по чьей-то судьбе, сами того не подозревая?
– Кометой по чьей судьбе? Убийцы Слонова? Теперь ты склоняешься к версии Бальзаминова? Они – нежелательные свидетели для Слона, и он их прикончил?
Макар собрался ответить, но не успел: у Клавдия сработал мобильный.
– Это я, – раздался голос участкового Бальзаминова. – Не разбудил? Я быстро – самое главное. Прибыл новый следак, меня к нему тягают. Превышение служебных полномочий вроде вменяют… Может, закроют меня самого.
– Михалыч! Мы готовы с Макаром выступить свидетелями на твоей стороне! – воскликнул Клавдий. Он заволновался – бывший коллега его в беде!
– Не фиг вам встревать. Я сам. Слушайте сюда, у меня времени в обрез, – оборвал его хрипло Бальзаминов. – Я ваши номера сейчас удаляю из мобилы, и вы мне не звоните до прояснения ситуации. Короче, вчера ночью отрыли мы в лесу… Слон сознался мне.
– Вы с полицией нашли трупы наших ребят?! – Макар все слышал по громкой связи.
– Башку и кисти Бени-Кота, – ответил Бальзаминов. – Он поплыл в «Скорой», я его дожал. Вы отчалили, а я сразу к врачам – мол, отконвоирую сам его в больницу. Я его в «Скорой» измордовал… он обоссался… мол, не доедет со мной, коньки откинет. И назвал мне место захоронения Бениной башки. Я потом коллегам сообщил. Но в «Скорой» врач и санитар мои методы восприняли в штыки – накатали телегу нашим… на мое самоуправство с задержанным. В итоге я сам сейчас под колпаком у Мюллера. Усекли? За себя не волнуйтесь. Я вас не сдам коллегам.
– Что сказал Слон о наших пропавших? – спросил Клавдий. – Когда ты его… дожимал?
– Ни хрена. Не взял он на себя их. И места не назвал, где схоронил. В несознанке он по парням, сколько я его ни пугал. Вечером мы в лесу обнаружили с коллегами только часть останков Бени-Кота. Больше ничего.
– А если все же Слонов не виновен в убийстве Руслана и Игоря? – вмешался Макар. – Даты ведь не совпадают, Михал Михалыч! И еще многое не сходится вообще!
– Тихо, умник, слушай сюда. Мне новые данные пришли – ответы на мои запросы. Отчет о звонках на номер Игорька и с него. Я вам сейчас скину. Чуть ли не тыща звонков, черт! Они за три месяца прислали нам его тары-бары. По Руслану – ничего до сих пор, ни отчетов, ни распечаток. Дела ведь нет возбужденного об убийстве. А по Игорьку спроворили лишь потому, что и я, и гаишник, наткнувшийся на его «бумер» в автосервисе, оба подсуетились. На два запроса из разных ведомств ответили скорее. Но повторяю – в списке до хрена номеров, недели надо все проверять!
Клавдию тут же пришло сообщение. Бальзаминов прислал список.
– Гляньте на досуге, – приказал он. – А теперь самая главная новость. Фигурант нарисовался… А я на него никогда не ставил даже.
– Кто? – Макар напрягся. Ему показалось: они вновь на пороге чего-то совершенно нового, ранее упущенного из вида…
– Карамазов из «Малого», – тихо ответил Бальзаминов. – Я его подозревал, конечно, я всех на крючке держу. Пробил его наудачу… У его старшей сестры дом в Лакееве, оказывается. От заброшенного особняка в лесу всего-то в трех километрах. Слушайте сюда, я до Карамазова и до Лакеева пока сам не доберусь. А вы где сейчас, друзья мои? Дома?
– Мы в Шишкине. Мы за вас дико переживали, – выпалил Макар, не вдаваясь в подробности. – Разузнать нам про Карамазова и дом его сестры в Лакееве? Его клуб ведь Игоря разыскивал из-за крупного ущерба, счетчик они ему включили. Карамазову хозяева могли поручить долг из Игоря выбить. А Руслан… они же вместе из «Малого» сбежали… А нам Карамазов лгал!
– Я от своих подозрений насчет Слона не отказываюсь, – охладил его пыл Бальзаминов. – Но вы сгоняйте в Лакеево, а? Проверьте все. Вдруг обломится нам там удача с нашими…
– Удача? – переспросил Клавдий.
– Ясность. Правда, – поправился Бальзаминов. – Все. Отбой! Следак чешет по коридору, допросы… у меня впереди. Вас я сам потом найду, если… вынырну целехонький из нашей ментовской лоханки!
– Итак, Слонов не признался в убийстве парней, – произнес Макар, когда Бальзаминов отключился. – Несмотря на свою рану, кровопотерю, страх, низость души и… жестокость нашего друга. Представляю методы допроса Бальзаминова по дороге в больницу, даже врач и санитар перепугались и накатали на него жалобу!
– В полицейской работе – черное, белое, серое, грязное, кровавое. Или принимаешь эту реальность, или уходишь. Подобно мне, – отрезал Клавдий. – Не нам судить Бальзаминова. Лютики-цветочки, да? У него в садочке… Я бы полицейским памятники ставил в образе ангелов – демонов с крыльями – одно белое, другое черное… А третье сломанное, а четвертое вообще вырванное с мясом и кровью.
– Наш черно-белый друг посылает нас в Лакеево. Ну, Карамазов… А мы еще с тобой прикидывали – истинный ли он Павел Федорович Смердяков или нет? – Макар вздохнул тяжело. – Я лично, подобно Бальзаминову, тоже на него никогда не ставил, а он… Сестра в Лакееве, дом, участок, наверное, у них… Адонис двадцать второго мая мог не к бабам своим повести Руслана, а к Карамазову, начальнику охраны клуба, включившему ему беспощадный денежный счетчик. С повинной головой…
Разведывать было еще рано – решили подождать часа два, а пока позавтракать в «Лакучей иве». В десять отправились в Лакеево. Проехали Лайково, коттеджный поселок «Монблан», стилизованный под швейцарскую деревню, поместья за заборами в стиле ампир и попали на территорию старого Лакеева, где с советских времен располагались дачные кооперативы обслуги бывшего ЦК, Совмина и Политбюро – кремлевских поварих, шоферов и официантов. Клавдий Мамонтов сверялся по навигатору с адресом, присланным Бальзаминовым вместе со списком номеров в одном мейле.
– Я сымпровизирую, Клава. Легко! – заверил Макар, когда они остановились у забора с виднеющейся за ним крышей кирпичного дома – добротного, под красной металлочерепицей.
Макар постучал в калитку. Им открыла пожилая женщина в ситцевом сарафане, с собранными в пучок седыми волосами, по виду – училка старой закалки. За ее спиной в надувном бассейне плескались с хохотом дети. Под навесом трудилась полная молодая женщина в майке и велосипедках, мыла из шланга машину.
– Добрый день, извините за беспокойство, мы знакомые Павла Федоровича, – выпалил Макар. – Насчет аренды дачи приехали, но заблудились немного. Не могли бы вы…
– Вы от Павлика? Насчет дачи в аренду? – женщина воззрилась на них. – Но я не сдаю.
– Нет, нет, соседи ваши по поселку. Он нам сказал – дача на улице Новаторов, яблоневый сад, но мы заблудились с другом, – Макар кивнул на молчавшего Клавдия. Тот исподволь разглядывал дом и участок.
– Павлик все перепутал, нет здесь улицы Новаторов, есть улицы Энтузиастов и Первопроходцев, но на
