Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария
Численность организации ограничена, как пояснил мне Лим. Да и сами ее члены не хотели ни погибать, ни засвечиваться. Зачем, если можно послать вместо себя других, на судьбу которых наплевать? Люди-роботы производили на тех, с кем им пришлось столкнуться, ужасающее впечатление. Метод действовал почти всегда, правда, случались и проколы, например с китаянкой, попавшей в больницу и единственной оставшейся в живых из пятерых пострадавших, о которых мне доводилось слышать. Но ей просто повезло.
– А ее-то за что?! – воскликнула я. – Если она из ваших? И эта организация – ваша «крыша»?
– Чтобы никому не рассказала лишнего, – вздохнул Лим. – Так мне объяснили, когда я… в общем, высказал свое мнение. Сейчас ее уже увезли из города. Мои люди, – добавил Лим.
– Но вообще тех пятерых китаянок, о которых рассказали по телевидению, тоже Николай с Айчилом?..
Насколько я помнила, они говорили, что это не их ребята постарались, а какого-то знакомого, но ведь вполне могли и врать. С Турчинским-то пытались ввести меня в заблуждение. Зачем им говорить мне правду? Плевать они на меня хотели.
Так и оказалось. Людям этой парочки удалось справиться с охраной одного борделя, оказавшейся малочисленной и не включавшей «роботов», и забрать девушек. К сожалению, в живых осталась только одна.
Но организация заплатила Лиму за свой прокол. Лим объяснил, зачем ему нужны насильники и что он намерен с ними сделать. Об этой традиции я уже знала от других китайцев. Представители «крыши» сказали, что всех, участвовавших в процессе, они доставить не смогут, и предложили взять пятерых – по количеству девушек. Лим согласился: выбора-то у него не было. По крайней мере, суть того, что он хотел выразить, он до Николая и Айчила донес.
– А Турчинский? Его вы за что? Если Мей Лу он не трогал.
– Дело в том, что это не я, а опять же ваши знакомые, – вздохнул Лим.
Я с недоверием посмотрела на него. Он кивнул.
– Им, по всей вероятности, понравился метод. Да и Цзян или Чанг объяснили суть. Таким образом все легко было свалить на меня. Русскому-то – или даже Айчилу – подобное средство отмщения раньше было неизвестно, они бы что-то другое придумали, а тут они воспользовались нашими национальными традициями.
– А что произошло с Катей Турчинской, вы знаете?
– Примерно. Клянусь, я не имел никакого отношения к тому, что с ней стряслось, наоборот, я постарался загладить все случившееся. Поругался тогда еще со своими… кураторами. Предоставил людей для расследования… ну то есть… попытался донести до отца, что наш центр тут ни при чем.
– Так она ходила в наркоманский притон или нет? – воскликнула я. – Ведь ее же не украли, как других детей и подростков?
– Нет, не ходила, но квартиру Турчинских обчистили, – вздохнул Лим. – Девочку спасло то, что ее папа вовремя подсуетился, всех на уши поставил. Она, как вы должны понимать, была на очереди.
Но я точно помнила, как Зойка рассказывала мне о том, что сама предупредила папу… Не могла она, если возглавляла эту банду. Зачем ей? Ведь если она была заинтересована в получении денег за «нахождение пропавшего человека», то какой резон ей был самой требовать от Турчинской свести ее с мужем? Какой резон ей был так активно участвовать в приведении Кати в чувство?
– Может, придумала какую-то хитрую схему, благодаря которой хотела получить с Турчинских еще больше. Я не знаю точно. Не интересовался. Да и кто бы мне сказал? Мне тогда требовалось с себя быстро грязь смывать, с центра. Чтобы не возникло подозрений и нами не стали заниматься. Хотя я и понимал, что когда-нибудь начнут… В тот раз и организация мне помогла. Сами были не заинтересованы в том, чтобы под нас стали копать. Вот и получился притон, который быстро выявила милиция.
Я уточнила, осуществлялось ли каким-то образом воздействие через книги и брошюры, выдаваемые для чтения. Лим ответил утвердительно, но добавил, что оно несравнимо мало, если брать результат воздействия музыки. Но таким подверженным влиянию лицам, как Катя Турчинская, хватает и прочтения брошюрки.
– Это тоже метод КГБ?
– Я не знаю, кто его разработал, – устало ответил Лим. – Психолог, гипнолог, человек с погонами или без, но он используется в разных странах и в разных целях. Кстати, тематика прочитываемого текста не имеет никакого значения, главное – как этот текст составлен, как подан, причем воздействие рассчитано только на носителей данного языка. Например, если китаец, француз, англичанин, знающий русский язык, прочитают книги, выдаваемые в центре, то на них никакого воздействия оказано не будет. Ну, может, если только они выучили ваш язык, как родной. Но думает-то ведь человек все равно на своем… Да и работал над текстами русскоязычный специалист.
– В с е тексты таким образом обработаны?
– Насколько я знаю – нет. Да и повторяю: не все люди подвергаются воздействию.
А я вспомнила книжечку, которую принес мой сын после первого занятия в центре. Ее тут же забрала себе Зойка, сказав, что для изучения, и так и не принесла нам обратно.
Лим тем временем опять вернулся к Турчинскому и рассказал, что Николай с Айчилом хотели взять под себя его бизнес и рассорить с Лимом. Большое количество людей Лима работает как раз на изготовлении и сборке компьютерной техники, продаваемой Турчинским. А тут такое… Турчинскому каким-то образом донесли, что Лим считает его насильником своей дочери: Александр Федорович отомстил за свою, хотя Лим в случившемся с его дочерью и не виноват. В больнице, куда доставили Турчинского, в нужный час странным образом оказался доктор Чанг, знающий кого-то из персонала и заглянувший на огонек. Знакомые тут же поведали странную историю, разнесшуюся по всей больнице. Ну Чанг и объяснил, что к чему. Турчинскому передали, чтобы не сомневался, кто его так подставил: Лим не хотел оставаться в долгу – и ответил весьма своеобразным способом.
– И что теперь? – полюбопытствовала я.
– Мы встретились и поговорили. Надо отдать должное Александру, он оказался деловым человеком, да и благородным в некоторой степени. Он решил не продолжать вражду, а сесть за стол переговоров… Он поверил мне, я поверил ему. Мы опять работаем вместе. Он знает всю правду.
«Но ведь это Зойка предложила Турчинскому больше не воевать! – пронеслась мысль. – Это она работала с ним после всего случившегося!» Хотя с компьютерного бизнеса их банда тоже явно имела процент и ей не хотелось терять Александра Федоровича… Но именно она придала ему сил в тот день, когда мы вместе ездили к Турчинским. Ничего не понимаю!
Затем Лим подтвердил информацию, полученную мною от Николая и Айчила, о том, что в центре появлялись несколько их шпионов. С ними китаец расправлялся безжалостно – что соответствовало и пожеланиям организации.
– Но с нами-то с Зойкой что произошло? – вернулась я к волнующей меня теме. – Нас кто взял?
– Члены организации, – ответил Лим.
– Но как?! Если Зойка…
– Ну там же тоже шла борьба за власть! Как всегда и везде. Возможно, кому-то не нравились «мягкие» методы Зои Леонидовны… Трудно сказать. И я опять же не могу говорить про то, что было у кого-то другого на уме.
Специально накачанные дурью парни схватили нас у дома и доставили в общежитие, в подвале которого всегда держали взятых в заложники подростков. Система с музыкальным воздействием была отработана давно, камеры специально оборудованы. В то общежитие редко кто-то совался: окрестным ментам хорошо платили, к тому же Лим в последнее время купил все здания, его окружающие, и скоро там тоже поселятся его соотечественники. Жители же окрестных домов боялись «желтой чумы», как их иногда называли местные алкоголики, о чем случайно стало известно Лиму.
– Вас выпустил мой человек, Татьяна Александровна, – вздохнул Лим.
– А мы его… ой, простите! С ним все в порядке?
Лим кивнул.
– Извинитесь перед ним за нас! – Я приложила руки к груди. – Мы не хотели… Но я так испугалась, когда он застыл надо мной…
